'Фантастика 2025-62'. Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

скрипели педали и «потёртое» седло. Прохожие при моём приближении настороженно оборачивались. Поэтому я после завтрака вооружился инструментами и маслёнкой, провёл «Уралу» техническое обслуживание. Совсем бесшумным велосипед «повышенной прочности» не стал. Но после ТО он уже не так громко и многоголосо жаловался на свою несчастную жизнь.

Ещё вчера я решил, что в путь отправлюсь с Димкиным туристическим рюкзаком на спине. Сунул в него заполненную кипячёной водой семилитровую пластмассовую канистру и сухой паёк на двое суток. Положил туда же упакованный в видавший виды футляр бинокль Б-8 (нашёл его среди Димкиных вещей) и чистую футболку. Сверху всех этих предметов примостил в рюкзак завёрнутый в старые штаны от советского спортивного костюма пистолет. Импортные полуботинки я в этот раз оставил дома — нацепил на себя вместо них белые кроссовки «Адидас» (уже заметно потрёпанные, но пока относительно целые).

Выкатил велосипед из подъезда дома ровно в полдень. Солнце нещадно жарило, на небе я не заметил ни единого облака. Листва на росших во дворе деревьях и кустах неподвижно застыла: ветра не было. Три седовласые женщины уже сидели около подъезда в тени от древесных крон. Обсуждали последние новости. При моём появлении они на пару секунд умолкли, проводили меня строгими взглядами. Но вскоре снова заговорили: вслух удивились, что я «куда-то намылился в такую жару». Я лихо взмахнул ногой, уселся в седло. Направил железного скакуна в сторону шоссе.

* * *

Лиза встретила меня около калитки.

Она всплеснула руками и сказала:

— Димочка, я уже дописала роман. А тебя всё нет!

Мы с племянницей обнялись — на этот раз торопливо, потому что Лизе не терпелось показать мне очередную тетрадь, заполненную рукописным текстом от корки до корки.

Я сунул тетрадь себе за пазуху (под футболку). Пообещал, что прочту Лизино творение уже сегодня. Заверил, что поделюсь с племянницей своими впечатлениями от прочитанного в пятницу.

— Димочка, а куда ты поедешь? — спросила Лиза.

Она сощурила глаза.

— В сторону Зареченского, — ответил я.

Лиза всплеснула руками.

— Так это же далеко! Димочка, подожди минутку.

Племянница рванула к крыльцу дома, в два прыжка взобралась по ступеням, забежала в веранду. Вернулась она через полминуты. Водрузила мне на голову, будто корону, белую панаму с широкими полями.

Полюбовалась на меня.

На её щеках появились ямочки.

— Вот, — сказала Лиза. — Теперь хорошо. Теперь я спокойна.

Она посмотрела мне в глаза и строгим голосом сообщила:

— Мама говорит, что на улице сейчас можно гулять только в головном уборе.

* * *

Я не обманул Лизу: я действительно поехал в сторону посёлка Зареченский — точнее, в сам посёлок.

Потому что давно решил: ограбление администрации городского рынка состоится и в этой новой реальности.

* * *

В прошлой моей жизни грабители вломились в здание администрации городского рынка в четверг под вечер. При нападении они застрелили двоих охранников. Унесли с собой две набитые деньгами сумки. Мы с Колей Синицыным выезжали в тот четверг на место преступления (меня «дёрнули» туда уже из дома). Видели тот бедлам, что устроили налётчики: стреляли они в людей Лёши Соколовского из переделанных в обрезы охотничьих ружей. Резиденция Соколовского на рынке (именно Лёшиной резиденцией, по сути, и являлось здание администрации городского рынка) в тот день была залита кровью.

Итог нападения: двое раненных охранников и двое убитых. Грабители во время налёта не пострадали. Зато опустошили большой металлический сейф, что стоял в Лёшином кабинете. Сумму похищенных в его кабинете денежных средств Соколовский сообщил мне дважды. Один раз сказал её для протокола. Второй раз он её назвал, когда потребовал эти деньги у меня. Причем, в приватной беседе Соколовский озвучил на порядок большую сумму, чем та, которой Лёша лишился во время ограбления официально. Тогда мне эта цифра показалась запредельно большой. Не выглядела она несущественной для меня и теперь.

Поиски грабителей «по горячим следам» значительных результатов не принесли. Мы выяснили, что нападавших было трое. Узнали, что преступники уехали с рынка на бежевом автомобиле «Москвич-427» с кузовом «универсал». Известили о приметах автомобиля все милицейские посты на выездах из города и в районе. Но там отчитались, что в четверг вечером похожие машины мимо них не проезжали. Выжившие охранники заявили, что видели налётчиков впервые. А Лёша Соколовский твердил, что его деньги украли не «местные»: «местные», с его слов, на такую «самоубийственную авантюру» не решились бы.

В тот четверг я вернулся домой поздно вечером. А на следующий день в отделении узнал от Женьки Бакаева, что ему домой ночью позвонил неизвестный человек, мужчина. Он сообщил, что видел подозрительных людей в посёлке Зареченский, на острове. Те «чужаки», со слов звонившего, приехали в посёлок вчера на бежевом «Москвиче»: на том самом, который сейчас разыскивала милиция Нижнерыбинска. Своё имя человек не назвал. Утром Бакаев отнёсся к звонку, как к розыгрышу (потому что позвонили не дежурному, а Женьке домой). Сказал, что голос бдительного гражданина походил на голос «всем известного шутника» Коли Синицына.

Но Николай Синицын клятвенно заверил товарища майора, что сегодня ночью спал дома («как младенец») и розыгрышей не устраивал. Он сообщил, что ближайший ещё не изувеченный вандалами таксофон находился в двух кварталах от его дома. Признался, что такие утренние марш-броски совершал нечасто и только по очень веской причине. Женькино утреннее ворчание он такой причиной не признал. Коля напомнил нам, что телефон в его квартиру (как и ко мне домой) пока не провели. Заявил, что он любит пошутить, но придумал бы шутку поинтереснее, чем будить коллегу и пудрить ему мозг ложной рабочей информацией.

В тот день мы всё же поехали в Зареченский.

Нашли там три трупа.

А уже на следующий день мне на работу позвонил Лёша Соколовский. Он обвинил меня в том, что я присвоил украденные у него деньги. Лёша сказал, что «так просто» мне это «не спустит».

* * *

На велосипеде путь до посёлка Зареченский оказался долгим. Я натёр с непривычки кожу на ягодицах о жёсткое велосипедное седло. Футболка у меня на спине (под рюкзаком) и подмышками пропиталась потом. Но время пути я рассчитал правильно: приехал в посёлок до окончания рабочего дня, когда жители Зареченского поедут с работы (из города) домой.

Проехал через мост — ожидаемо обнаружил, что дневная жара разогнала с берега всех рыбаков. Речка уже обмелела. Выглядела она сейчас вдвое уже, чем весной. В девяносто первом году её берега казались дикими и неухоженными. На месте будущего песчаного