Фантастика 2025-46 - Маркус Кас

финансовые предприятия, называемые государем императором экспроприацией экспроприаторов.

– Его Императорское Величество в хорошем смысле этого слова безумен, но не до такой же степени!

– До такой, друг мой Теодор, именно до такой. Иначе почему мы с тобой платим налог в десять процентов от стоимости захваченных трофеев, а Нечихаев только полтора?

Между тем далекая стрельба усилилась, и в общей какофонии стали явственно слышны хлесткие щелчки кулибинских винтовок. Потом в низкие облака ушла красная сигнальная ракета.

– Попался, черти бы его побрали! – со злостью выдохнул Толстой. – Иван, поднимай батальон по тревоге!

– А мы как третьего дня ее объявили, так до сих пор отбой не давали. Люди в обнимку с оружием спят, – капитан Лопухин машинально проверил ход сабли в ножнах и уточнил без всякой надежды на положительный ответ: – Разреши мне пойти Мишку выручать?

– Здесь останешься, – жестко отрезал Федор Иванович. – На тебе охрана Бонапарта и присмотр за цесаревичем.

– Вот Николай Павлович за императором и приглядит, а я тем временем…

– Останешься.

– А тебе, понятное дело, все самое интересное?

– На то я и командир, друг мой Иоганн, чтоб впереди, на боевом коне…

– Ты же пешим порядком…

– Это несущественно. Людей строй, твою мать!

– Нехорошо так о своей теще.

– Ладно… нашу мать! И чтоб быстро!

Лопухин вытащил из кармана костяной свисток и, прежде чем отдать команду, тихонько пробормотал:

– Обойдется Бонапартий без моего догляда.

Нечихаев никак не мог предполагать, что снятый им флигель и устроенный в нем тайник пригодятся так скоро. Собственно, старался-то не для себя, а делал закладки по ранее утвержденной схеме, исполняя пожелания господ из ведомства графа Бенкендорфа иметь в Лондоне два-три десятка оборудованных со всеми удобствами квартир. Под удобствами понимался вовсе не привычный ватерклозет производства завода братьев Нобилей и не чугунная ванна с дровяной колонкой для нагрева воды – в данном случае это понятие подразумевало хорошие сектора обстрела на случай провала, уединенность помещения, наличие оружия и достаточного количества боеприпасов. Мало ли что и когда может пригодиться? Политика, она дама изменчивая, и вдруг Лондон так и останется столицей враждебного государства… а тут все готово, приходи и сразу приступай к работе.

Везде одинаковый набор – шесть потрепанных временем и боями кулибинских винтовок, три ручных ракетомета, десяток английских ружей, полпуда пороха и запас пуль к ним, ящик рубчатых чугунных гранат, большой моток веревки и кусок душистого лавандового мыла. Граф Замойский при виде последнего рассмеялся:

– Эстеты, право слово. Наверняка кто-то из наших составлял списки.

– Из кого?

– Из поляков, – объяснил бывший житель славного Ченстохова. – Немцы бы на мыле сэкономили, а русский человек положит самое простое.

– Не вижу связи.

– А она есть. Лавандовое – это так элегантно, черт возьми!

Нечихаев пожал плечами, что в последнее время начинало превращаться в дурную привычку. Вешать он никого не собирался, даже мистера Керри, скромно лежащего в углу и до сих пор пребывающего в беспамятстве.

– Давайте, Александр Степанович, не будем рассуждать о национальных пристрастиях к сортам мыла, а произведем ревизию боеприпасов.

Сержант Иоселиани отшвырнул ногой кучку пустых гильз и многозначительно промолчал. Патронов оставалось минут на сорок хорошей перестрелки, а потом придется переходить на стрельбу из старинных английских ружей. Древность несусветная – в России такие только в лавках охотничьего оружия и встретишь. Лет восемь барахлу, не меньше. Сделаны еще до эпохи исторического материализма, как непонятно, но эмоционально выражается фельдмаршал Кутузов.

– Если прижмет, то даже из оглобли выстрелишь, – прокомментировал Мишка невысказанный намек князя. – Или с дула заряжать разучились?

Пуля, ударившая в стену над головой, принудила Нечихаева пригнуться и спрятаться в простенке. Что, опять под прикрытием стрелков попробуют выбить дверь с помощью тяжелой дубовой скамейки из ближайшей харчевни?

– Александр Степанович, гляньте, пожалуйста.

– Одну минуточку, Михаил Касьянович, – Замойский выставил в разбитое окно палку с примотанным к ней зеркальцем и удивленно присвистнул. – Пушку притащили. Шестифунтовку, не меньше.

– И с моей стороны еще одна, – невозмутимо заметил Иоселиани и мечтательно добавил: – Вот бы домой такую привезти. Отцу подарю.

– Виноградники сторожить? – усмехнулся граф, неоднократно отдававший должное почтение винодельческому таланту Иоселиани-старшего.

– Турок пугать будем, ага. И ворон со скворцами.

Шутливое настроение лишь слегка маскировало общую озабоченность, но не могло скрыть ее полностью. Положение складывалось неприятное и почти безнадежное. Если от ружейного огня во флигеле пострадали только стекла, то против пушек стенам не устоять. Разве что попробовать достать артиллеристов пулей? Так ведь в доме напротив засели стрелки с нарезными штуцерами и не дают поднять головы, не то что даже высунуться из окна. Мастера снайпинга, будь они неладны.

– Мишико, из ракетомета в пушку попадешь? – спросил Замойский.

– Сами же сгорим, – отмахнулся грузинский князь.

Резонное замечание. Ракета при запуске дает огненный хвост в полторы сажени, если старыми мерками мерить, и ее применение в закрытых помещениях запрещено категорически. Угловая комнатка, где они держат оборону, не больше пяти шагов в любую сторону и раньше использовалась как кладовка расположенной здесь же шляпной мастерской. Того и гляди от случайной искры полыхнет, не говоря уже о ракетном пуске.

Вообще-то флигель выбирался исходя из соображений дешевизны, и по большому счету никто не собирался сидеть в нем в осаде, исключая разве что непредвиденные случаи. И мог ли Нечихаев предугадать наступление этого самого случая так скоро?

Иоселиани на одно мгновение появился напротив оконного проема, выстрелил навскидку и, упав на пол, расплылся в довольной улыбке:

– Точно в лоб залепил мерзавцу! – И тут же без всякого перехода: – Уходить надо из ловушки, командир. Залпируем осколочными ракетами, и на прорыв.

– А этого куда? – Мишка мотнул головой в сторону пленного.

– Зарежем. Ну не живым же его в огне оставлять? Мы не звери.

– Хорошее предложение, хотя и несколько запоздавшее.

– А если подумать, Михаил Касьянович?

– Думать нужно было перед тем, как тыкать кинжалом в патрульного, тем более четыре раза! Неужели не почувствовал, что ему и одного достаточно? Распустились, и взнуздать вас некому! Вот я ужо займусь!

– Бес попутал, Михаил Касьянович, – улыбнулся хитрый грузин. Он-то хорошо помнил гуляющую по Санкт-Петербургу легенду о некоем гусаре, на спор оседлавшем полицейского исправника и проскакавшем на нем по Невской першпективе. И расплатился за провоз не чем-нибудь, а четырьмя зуботычинами, да еще добрым советом не обкладывать данью ломовых извозчиков. И остальных тоже. – Так будем англичанина резать или прямо так бросим?

Упомянутый англичанин выбрал этот момент для возвращения в сознание и весьма удивился свершившемуся факту. Мистер Керри не сразу сообразил, что видит тех же самых людей, и первые произнесенные им слова были