"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

- Я не дождусь, - сварливо отозвался Мартин, - да и ты тоже, дорогой. Даже он, - отец поднялся и посмотрел на зеленую траву сада, - не дождется.

Внук сидел на мраморной скамейке, углубившись в том детской энциклопедии Ларусса. Теплый ветер шевелил каштановые волосы мальчика, в расстегнутом вороте рубашки виднелся крохотный, золотой крестик. Питер улыбнулся:

- Еще семдесять семь лет. А ему всего четыре. Дождется, конечно.

- Пишет, читает, в цифрах разбирается..., - гордо подумал Мартин о внуке.

- Хотя Люси..., - он покрутил головой, - не знаю, где ее учить надо. В Кембридже. Не зря мы денег на женский колледж дали.

К внучке ходил преподаватель физики и химии, из школы Мерчант Тэйлор. Математике ее учила мать. Люси ездила с родителями в Гринвичскую обсерваторию. Питер провел дочь по тоннелю под Темзой, построенному сэром Майклом Кроу. Оказавшись на северном берегу, девочка заметила:

- Очень впечатляет, папа. Но я не буду инженером. Я пойду к тебе в лабораторию, на завод. Я хочу стать химиком, - Люси не увидела, как отец и мать обменялись смешливыми взглядами.

Сидония и вдовствующая герцогиня занимались благотворительностью. Они опекали приюты на севере. В память покойной Вероники учредили стипендию для девушек, в Гиртон-колледже. Полина жила в Банбери, Джон не хотел перевозить семью в город. Однако маленькая Джейн подросла, наследный герцог учился в школе. Полина, в добавление к своей негласной работе в конторе у Бромли, открыла в Уайтчепеле маленькое, на десять коек, убежище для женщин и детей. Она ездила в Ист-Энд, говорила с постоялицами, составляла для них жалобы в полицию и добивалась своего. Мужей и сожителей арестовывали.

- Хотя бы превентивно, - говорила герцогиня, - многие после этого одумываются.

Ее знали на востоке города. Однажды, вернувшись в замок, Полина сказала мужу:

- Меня сегодня в парламент выдвигали, дорогой мой. Женщины говорили, что лучшего депутата им не найти, - она, невесело, улыбнулась. Джон обнял ее:

- Думаю, мы, при нашей жизни, увидим всеобщее избирательное право, Чайка.

Полина, после известия о смерти племянника, отвезла Пьера на континент. Она, вместе с Виллемом и Элизой добралась до Парижа. Герцогиня написала оттуда мужу:

- Юджиния, конечно, горюет, однако она занята мыслями о ребенке. Это хорошо. Ей сейчас не стоит думать о том, что случилось, а надо смотреть в будущее.

Анри похоронили в семейном склепе, на Пер-Лашез, а о Максе ничего известно не было. После разгрома Коммуны, как сказала Юджиния, он исчез.

- Исчез, - повторяла себе Мирьям:

- Не думай о нем, не смей. Он к тебе больше никогда не вернется. Это было..., - она вспоминала лазоревые глаза Петра, видела перед собой его отца: «И о нем не думай. Он сын Марты, его сын..., Он ребенок, ему шестнадцать лет».

Давид, с женой и сыном, тоже приехал проводить экспедицию. Он отдал сестре письмо от бабушки:

- Они тихо живут, сама понимаешь. У них ничего не происходит…, - он улыбнулся. Мирьям погладила его по щеке:

- Как и у тебя, милый. Когда мы со Стивеном вернемся..., - Мирьям оборвала себя. Капитан Кроу потом собирался отправиться на юг, к берегам Ледяного Континента, искать корабль сэра Николаса и леди Констанцы. Стивен просил никому пока об этом не говорить.

Давид хорошо выглядел. Мирьям заметила, как ласково он смотрит на жену и сына. Шмуэль сразу подружился со всеми детьми. Мальчик сказал тете:

- Когда мы приезжаем в Мон-Сен-Мартен, мы с младшим Виллемом тоже друг от друга не отходим. Мы с ним единственные сыновья, - мальчик погрустнел, - а у вас весело.

Семья Кардозо гостила в замке каждые два месяца. Золовка призналась Мирьям:

- Неудобно..., Кузина Элиза для нас отдельный дом построила, с кухней, новую посуду купила..., -Рахиль огляделась. Они сидели в библиотеке «Золотого Ворона», рядом никого не было. Женщина зашептала что-то на ухо Мирьям. Невестка ахнула: «Что, совсем?»

Рахиль кивнула темноволосой головой, укрытой шелковым беретом:

- В поселке говорят. Они обет дали, оба, до конца дней своих. У них это принято, - добавила женщина:

- Их праведниками называют. Хотя, конечно, все это язычество..., - она, зорко, посмотрела на Мирьям. Женщина расхохоталась:

- Я, дорогая моя, сама за не евреем замужем. В Лондоне у нас кухня кошерная, а в Арктике, - Мирьям указала в сторону моря, - придется, все есть. Иначе не выжить. Но не бекон, конечно, - женщина подняла бровь. Они заговорили о детях. Шмуэль пошел в школу. Моше, после бар-мицвы, стал заниматься в сельскохозяйственных классах, открывшихся в Иерусалиме.

- Он делом Судаковых управлять будет, - заметила Мирьям, - их вино во всей Европе пьют, в Польше, в России, - она, мимолетно, вспомнила рыжие волосы Федора: «Не думай о нем. Ты его больше никогда не увидишь».

- Однако в Америке, - весело добавила Мирьям, - теперь вино Горовицей в ходу. Джошуа землю купил, процветает..., Жаль, что мы отплывем, и не узнаем, кого Бет родила. Девочку, наверное, -хихикнула Мирьям:

- Шестой ребенок..., - она осеклась, заметив, что невестка отвела темные глаза.

- Должно быть, это ее вина, что у них один Шмуэль, - ночью, слыша дыхание мужа, подумала Мирьям, - как у меня..., Но у меня был ребенок, и у Стивена тоже..., Почему, почему..., - она увидела бесконечные, слепящие снега, яркое, пронзительное голубое небо, и бирюзовую гладь воды: «Может быть, - сказала себе Мирьям, - все получится. Просто надо не терять надежды».

Люси рассматривала шелка, держа за руку брата. В Плимуте, граф Хантингтон, в музее у Берри, по секрету показал ей медвежий клык, оправленный в медь.

- Это из Сибири, - Люси коснулась его нежным пальчиком, - мне мама говорила. Петр ничего не помнит, он маленький был. В России все снега и снега..., - зеленые глаза девочки взглянули на Маленького Джона. Мальчик, внезапно, улыбнулся: «Я поеду в Африку. Мистера Ливингстона нашли, но еще много неизведанных мест».

- И в Мон-Сен-Мартене нет снега, - Люси подняла русоволосую голову, - Грегори в замке остался. Он Рождество с дядей Виллемом и тетей Элизой проведет. А мы здесь. У тети Юджинии скоро будет ребеночек, - Пьер, когда они приехали, очень обрадовался: «Сестру мою увидите. Мы ее Жанной назовем. Тетя Марта будет крестной матерью, а крестным отцом месье Пастер».

- Может, у тебя брат родится, - недоверчиво сказала Люси, но Пьер помотал головой: «Сестра».

Они ходили в Люксембургский сад, в зверинец, катались по Сене. Город восстановили, сгоревшие здания снесли. Люси, глядя на стеклянный купол магазина, вздохнула: «Как красиво!»

- Пойдемте, милые, - Марта поторопила детей, - заберем папу из читального салона, и пора обедать. Мы сюда вернемся, за игрушками.

- Хотелось бы, - неслышно пробурчал Мартин. Мать расхохоталась, показав мелкие, белые зубы: «Нам надо покупать подарки. Вернемся, и даже завтра».

Высокий, рыжеволосый мужчина, с галереи второго этажа, рассматривал стройную спину в темно-зеленом жакете. Невестка немного покачивала узкими бедрами. Федор отвел глаза:

- Она тебя обманывала, скрывала от тебя дочь..., И Юджиния бы скрыла, мерзавка, если бы ты не приехал на месяц раньше. Как знал. Наверняка, сбежала бы куда-нибудь, вместе с мальчишкой и моим ребенком..., - Федор несколько дней наблюдал за домом. Он понял, когда мальчик отправляется в школу, и Юджиния остается одна. Когда он увидел выступающий под просторным платьем живот, женщина смертно побледнела и прикрыла его руками:

- Это ребенок Анри. Марта через две недели будет в Париже, с мужем и детьми. Они остановятся у меня. Уходи! - почти крикнула Юджиния. Федор отвесил ей пощечину: «Уйду, когда захочу». Он взял ее сильными пальцами за сломанное запястье:

- Твой сын только к обеду вернется. Времени много, дорогая Женечка. Ты помнишь, как мне нравилось, когда ты носила мальчиков. И сейчас..., - его рука протянулись к пуговицам на вороте платья, женщина отшатнулась, - и сейчас нравится...