Вампиры. Антология - Стивен Джонс

Голова упала Фелиции на грудь. Вдруг оказалось, что девушка обнимает Себастиана. Черная комната начала переливаться серебром.

— Я тот, кого ты ищешь, — сказал он. — Отвернись. Фелиция отпрянула от него и встала, а он так и остался стоять на коленях, положив голову на подлокотник черного стула. Он повернулся к ней, надеясь уже, что она убежит от всего того, что он ей может предложить. Она же глубоко вдохнула, откинула с лица темный капюшон, а потом сбросила скрывавший ее фигуру плащ.

— Я та, кого ты ищешь, — произнесла она. — Неужели ты воспротивишься моему желанию, да и своему собственному?

На ней было белое свадебное платье, но даже этот шелк не мог, кажется, соперничать в бледности с ее кожей, светлой, как слоновая кость.

В этом платье сорок лет назад венчалась ее мать; в те времена мода была изящнее и вместе с тем проще. Руки Фелиции были обнажены, плечи тоже, да и груди были почти что открыты, — шелк был уложен под ними в сборки и ниспадал мягкими складками; подол слегка касался пола из черного дерева. Фелиция не осмелилась бы так одеться никогда, и лишь в свою брачную ночь она решилась; сейчас она наслаждалась собственным бесстыдством. Свечение вокруг нее посеребрило и шелк, и ее кожу, и ее светлые глаза, и пепельные волосы.

Черный силуэт Себастиана скользнул к ней.

— Судьба, — тихо проговорил он.

Он схватил ее почти жестоко. Она почувствовала, как ее шеи коснулось его холодное дыхание, а его ледяные пальцы погрузились в струящиеся пряди ее волос. Она выгнула спину, так что перед ним оказалась ее бледная шея, но Себастиан прижал ее к себе и отвернулся.

Он заговорил, не глядя на нее:

— Я стал тем, что я есть, ночным обитателем, вкушающим кровь, потому что не мог умереть. Но зачем тебе, молодой женщине, у которой впереди еще столько лет жизни, отвергать самый драгоценный дар, данный всем земным тварям?

— Для того, чтобы побольше узнать о творце. — Протянув руку, она коснулась его плеча.

— Пусть ты не тревожишься о самой себе, но подумай о своих друзьях. Подумай о своей семье.

— Друзей у меня нет, — ответила Фелиция. — Что касается родных, то те, кого я больше всего люблю, ушли раньше меня. А тетя Пенелопа, как мне кажется, утешится тем, что ей достанется мое состояние.

— А молодой человек?

— Ты же видел, каков он на самом деле. Жаль, что Господь не дал мне этого понять раньше.

— Так неужели тебе нечего желать от этого мира?

— Я хочу лишь избавиться от него.

— Тогда хотя бы прими настоящую смерть, — сказал Себастиан, — и я поведу твой дух так же, как и души тех, кого ты видела, тех, кто сбился с пути. Прими яд, перережь себе горло, прыгни с высокой башни, сделай все, что хочешь, только не навлекай на себя это проклятие. Я много веков нес его один, и лучше ничего не менять.

— Но ты не стал отвергать своей судьбы. По правде сказать, мне кажется, ты ею доволен. Тебе так нравится быть властелином жизни и смерти, стоять меж ними и холодно взирать на ту и на другую. Неужели из-за того, что я женщина, ты решил, что у меня не может быть моих собственных желаний? Ты думаешь, что я не так храбра, как ты? Но, может быть, я послана навсегда положить конец твоему одиночеству?

Себастиан резко повернулся и посмотрел на нее. Лицо его было искажено гневом.

— Одиночеству? Зачем же мне быть одиноким, когда меня могут утешить вот такие существа?

Черная комната все еще переливалась серебром. Светившиеся занавеси за спиной Себастиана затрепетали, и за ними показался силуэт. В нем было что-то бессмысленное, неловкое, злобное и невыразимо печальное. Белая рука нерешительно показалась между штор, и Фелиция невольно ахнула. Существо, вошедшее в комнату, прежде было мальчишкой. Его патлатые волосы были рыжими, но вот лицо, с полуоткрытым ртом, казалось почти серым, взгляд выдавал слабоумие. С губ капала слюна, зубы были остры. Он проковылял к Себастиану. Одна нога у мальчишки была сломана и перекручена.

— Пожалуйста, сэр, — пролепетал он.

— Боже, Себастиан! — воскликнула Фелиция. — Кто это?

— Кладбищенский воришка. Он сказал, что зовут его Генри Донахью. Я застал его с товарищем за работой и второго парня убил там же, на месте, но к моменту, когда я догнал юного Донахью, во мне разгорелась такая ярость, я так взалкал крови, что набросился на него и утолил жажду. И вот во что он превратился: один из живых мертвецов, совершенно безумный. Мне стоило его уничтожить, и это я обязательно сделаю, но теперь я доволен, что не поторопился с этим. Посмотри на него. В такое существо ты хочешь превратиться?

Мертвый мальчик повернулся на голос Фелиции и зашагал к ней, волоча по черному ковру искалеченную ногу; он не сводил взгляда с ее горла. Девушка вдруг почувствовала себя голой и беззащитной.

— Пожалуйста, мисс, — сказал мальчик. И прикоснулся к ней.

Тут же руки его потянулись к ее горлу; она попыталась оттолкнуть его, а он уже лязгал в воздухе своими грязными зубками. Пальцы у него оказались невероятно сильные. Фелиция закричала.

Мальчик почти уложил ее на черный стол, но тут Себастиан схватил его за рыжие вихры и вышвырнул вон из комнаты. Половина скальпа мальчишки осталась в руке у Себастиана, так что голова его превратилась в сплошную рану, из которой, правда, не показалось ни капельки крови; Генри снова пополз по полу в неумолимом стремлении добраться до намеченной жертвы.

Себастиан опять бросился на него, схватил за изуродованную ногу и потащил сердито рычащую тварь прочь из комнаты, за бархатный занавес.

Фелиция осталась одна. Сердце ее колотилось, она бешено ловила ртом воздух. Она испытывала ужас, но вместе с тем и радость. Фелиция слезла со стола и рухнула на стул черного дерева. Из какого-то дальнего уголка дома донесся пронзительный вопль боли; он становился все громче и громче, а потом внезапно прекратился. Фелиция поняла, что этого мальчишку больше никогда не увидит.

Она стала ждать.

Когда Себастиан вернулся, его волосы свисали, закрывая лицо, а одежда была порвана. Пятна крови покрывали руки. Он посмотрел на них и перевел взгляд на Фелицию.

— В нем оставалось совсем немного, — сказал Себастиан. — Ему пришлось поголодать. Видишь теперь, от чего я тебя хочу спасти.

Фелиция, пусть и дрожа, оставалась на том же месте.

— Между тобой и этим мальчишкой существует огромная разница, как это и должно быть, — ответила она. — И я не уподоблюсь ему.

— Уходи! — прокричал Себастиан, но в тот момент он уже шагал к ней, а губы его неудержимо подергивались.

Фелиция скрипнула зубами и изо всех сил вцепилась в подлокотники деревянного стула. Она высоко подняла голову и почувствовала биение пульса в своей длинной белой шее, и тут Себастиан обнял ее.