Записки практикующего адвоката - Luide

Впрочем, все это я отмечала скорее машинально, как и красоту парка, где веселились эльфы, а посмотреть было на что!

Двери дома были распахнуты, гости и обитатели дома высыпали на улицу. В эту ночь все эльфы покидали жилища, как и их далекие предки, и принимались праздновать.

Каждый листок, каждая травинка, все до единой веточки окрестных деревьев светились своим собственным светом, удивительно ярко, так, что не требовались никакие фонари. Все вокруг мерцало и переливалось, создавая впечатление сказочной рощи, и я могла поклясться, что дело вовсе не в искусственном освещении. Нет, окрестности дома были напоены волшбой, от которой бегали мурашки по коже и отчаянно хотелось развлекаться до упаду.

Вроде бы ничего особенного в украшении не было, однако чудилось, что деревья, кусты, травы и даже ветерок веселились вместе с эльфами. А может, так и было?

Вокруг стайками порхали бабочки (и откуда они взялись на исходе осени?!), кружась в своем собственном хороводе, и с их крылышек струились разноцветные блестки.

Так просто и так чарующе прекрасно…

Но мои мысли занимала не окрестная красота, не изысканное угощение и не танцы, до невозможности сложные, полные летящих пируэтов и изысканных па. Но никто не возражал, когда молодые эльфы (по крайней мере, я так решила — на глаз различить возраст эльфов не представлялось возможным) принимались отплясывать что-то повеселее. Мелодия менялась будто по волшебству, без всяких видимых причин — а, возможно, это и было волшебство, настолько гармоничной и безукоризненной она казалась.

А я думала о том, что Владимир представлял меня знакомым в качестве своей невесты. Я могла бы счесть, что здесь просто так принято — мало ли, быть может эльфы, как и встарь, осуждают внебрачные связи (по крайней мере, официально), а потому мужчина старался придерживаться традиций, а слово «невеста» — лишь эвфемизм понятия «подруга». Но нет — все тут же принимались нас поздравлять с грядущим событием и деликатно интересоваться, когда свадьба, на что Владимир, улыбаясь, отвечал, что очень и очень скоро.

Словом, как это говорится "без меня меня женили".

И меня это неожиданно сильно задело.

Меня выводит из себя, когда кто-то пытается решать за меня, не спрашивая на то даже номинального согласия. Терпеть не могу, когда так поступают!

Я держала себя в руках, пока мы были на балу, но не собиралась молчать по приезде домой.

Я расположилась на диване (мужчина сел рядом), грея в руках предложенный услужливым домовым глинтвейн, и весьма прохладно заметила:

— Владимир, пожалуйста, больше так не делай!

— Что именно не делать? — изобразил сущую невинность он, но я не намеревалась играть в эти игры — слишком устала и… да, пожалуй, расстроилась.

— Не решай за меня, — пояснила я отстраненно, не отрывая взгляда от кружки с горячим вином. От нее шел пар и упоительно пахло пряностями — корица, гвоздика, мускатный орех, немножко лимона, и хотелось просто смаковать напиток и наслаждаться славным вечером, но я не могла не завести этот разговор.

— Взгляни на меня, — то ли попросил, то ли велел Виноградов, но я и не подумала подчиняться.

Тогда он просто протянул руку и забрал у меня чашку. Я проследила, как Владимир поставил ее на журнальный столик — красное вино плеснуло через край и растеклось лужицей на его стеклянной поверхности, но мужчина даже не заметил этого.

— Пожалуйста, посмотри на меня, — повторил он мягко.

Я послушно взглянула в лицо Виноградову — он казался совершенно безмятежным.

— Анна, ты ведь прекрасно знала, что я намерен на тебе жениться. Мне казалось, что ты понимала, какой выбор сделала. — Заметил он спокойно.

Я отвела взгляд и пожала плечами — отрицать это было глупо, а соглашаться невместно:

— Я не люблю, когда меня ставят перед фактом, а ты только то и делаешь со мной, — упрямо сказала я.

Мужчина рядом глубоко вздохнул:

— Любимая, ты ведь понимаешь, что тогда у меня не было другого выхода, мы ведь это уже обсуждали!

Быть может, тогда и не было, но теперь… Владимир просто привык манипулировать, и даже не отрицает свою склонность к такому пути решения проблем — хотя, вынуждена признать, у него на то есть все основания.

— Хорошо, попробуем иначе, — вдруг сказал он мне прямо на ухо.

Я вздрогнула и повернулась. Владимир был так близко, что казалось, от касания его губ меня отделяло лишь мгновение, но вместо того он спросил:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Я взглянула в его серые глаза, неожиданно колеблясь. Смешно, ведь я давно все решила!

— Да, — тихо ответила я, делая первый шаг навстречу своей судьбе…

Глава 31. Эльфы тоже люди

Я его слепила из того, что было.

А потом, что было, то и полюбила…

Ноябрь для меня — всегда очень любопытный месяц. Это время, когда за окном становится пасмурно и холодно, а прохожие все реже высовывают нос на улицу и становятся все мрачнее. А я люблю этот хмурый месяц, потому что это пора, когда солнце светит не в небе, а в моем сердце. И пусть погода не радует ласковым теплом, зато греет рука любимого (и не только рука, если уж быть до конца откровенной), и потому я чувствую себя защищенной и одновременно сильной и свободной.

Конец осени. Еще далеки зимние праздники, и уже так отдаленно вспоминается жаркое лето, и земля такая сиротливо-голая, уже не укрытая ковром опавших листьев и еще не укутанная в пуховое снежное одеяло.

Это время, чтобы напряженно работать, а потом коротать уже по-зимнему долгие вечера под пледом и с чашкой чая или глинтвейна, время нежиться в объятиях под все тем же пледом и шептать в ответ нежные глупости.

Этот ноябрь начался для меня с судьбоносного решения: Владимир сделал мне предложение, и я его приняла. Теперь нам предстояло определиться, какой будет наша будущая совместная жизнь, когда и где мы будем играть свадьбу, и прочие, приятные и одновременно нелегкие вопросы.

Наверное, как и все обрученные пары, нам очень хотелось, чтоб день свадьбы был идеален и не омрачался никакими неприятными мелочами. А для этого следовало вникать во все тонкости и вместе оговаривать все спорные моменты. Фригг, мудрая покровительница брака, дай мне силы пережить предсвадебную суматоху!

К тому же от работы меня никто не освобождал. В общем-то, я могла бросить адвокатуру и всю дальнейшую жизнь провести в неге и праздности, поскольку Виноградов — весьма обеспеченный мужчина, и его жене нет надобности зарабатывать на хлеб с маслом. Однако я не хотела об этом даже слушать (да Владимир и не заговаривал о подобном варианте, что было с его стороны весьма мудро).