Дверь в Иной мир - Эдмонд Мур Гамильтон

— Допустим, Шоба Рук в самом деле нашел Прародину. Тогда она должна принадлежать всей Галактике, не так ли? Правительство Федерации возьмет дело в свои руки, будет оберегать ее, контролировать, следить за тем, чтобы все сделанные там открытия были досконально изучены. Я правильно говорю?

— Абсолютно, — согласился Брюэр.

— Значит, задача Харви проста. Если он хочет сам завладеть всеми тайнами Прародины, он должен сделать это раньше, чем кто-нибудь другой узнает о ее существовании, раньше, чем вмешается Федерация. Ради этого он готов на любое преступление, от похищения до убийства. И пока Шоба Рук с нами, мы остаемся под прицелом.

— И что дальше?

— Дальше, как мне кажется, у нас есть только один способ спасти свои шкуры, а заодно и помешать задуманной Харви величайшей краже в истории. Мы должны отыскать зеленую звезду раньше его и раструбить об этом на всю Галактику.

— Да, звучит неплохо, — усмехнулся Док Брюэр. — Нас объявят героями, тут и к бабке не ходи. А самое главное, я могу придумать кучу способов, как разбогатеть на этом.

— Не сомневаюсь, что придумаешь, — подтвердила Бет-та и покачала головой. — Я согласна с вашим планом, Джо, но должна предупредить — глупо надеяться, что мы сможем сами отыскать эту звезду, пока Шоба Рук не придет в себя и не расскажет нам обо всем.

Шоба Рук в себя так и не пришел. Через двое суток по корабельному времени белое сияние Аглоля приблизилось, и корабль свернул к этой системе, состоящей из трех звезд. По правому борту осталась самая дальняя из них, а «Веселый Эндрю» прошел намного выше «темной» звезды-компаньона, почти такой же яркой, как Солнце. Затем они различили в этом потрясающем океане света сверкающую, как бриллиант, планету Алголь-1 и приземлились на ней.

Это была жаркая, неприветливая и бурная планета. В момент посадки шел сильный ливень, и когда генераторы «Веселого Эндрю» смолкли, все услышали оглушительный шум стекающей по сливным трубам воды.

— Тебе придется самой проследить, чтобы все было готово к вечернему представлению, — сказал Док Брюэр Бетте. — Мы могли повредить что-то, когда убегали с последней стоянки. Опять же будет лучше, если выступление пройдет удачно.

Он остановился и заглянул в каюту Шобы Рука. Тот лежал на койке с открытыми глазами, но выглядел еще более отчужденным и погруженным в себя, чем обычно. Шемси и Аут сидели рядом.

— Присмотрите за ним, — распорядился Док Брюэр. — Не позволяйте ему выходить из каюты и показываться на глаза посторонним.

Шемси кивнул. Брюэр, Чаттен и Прик прошли к входному шлюзу. Чаттен предложил взять телепата с собой, понимая, что любая помощь не будет лишней.

Они спустились по трапу и очутились под проливным дождем.

— Он скоро закончится, — решил Док Брюэр. — Пойдем навестим Фараха.

Док направился из космопорта в город. Дождь и в самом деле прекратился, так неожиданно, словно кто-то закрыл кран. Из-за туч выглянуло двойное солнце, и Чаттен едва не задохнулся от жары и яркого света. В то же мгновение над тысячами дверей загорелись разными цветами вывески и рекламные плакаты. Это был рыночный квартал города. Точнее говоря, рынок сам по себе казался огромным городом.

Сюда стекалась добыча со всей Галактики, и ни один товар не попал в лавки законным путем. Чаттен слышал о пиратском рынке от многих космолетчиков, но даже сейчас, увидев воочию, все равно не мог поверить. Бесконечные соты лавок, построенных из всех мыслимых материалов, от природного камня до разноцветного пластика, предлагали столько редких и удивительных вещей, что в глазах рябило от непрерывной смены цветов и форм, блеска драгоценных камней в темных витринах, изобилия мехов и тканей из самых отдаленных миров, предметов искусства, прекрасных и гротескных, исполненных в тысячах разных стилей. Антиквариат, наркотики, живой товар — все имело цену на Алголе-1. Чаттен не очень удивился, узнав, что с пиратским рынком имели дело многие солидные компании.

На пересечении четырех центральных улиц Док Брюэр остановился и огляделся по сторонам.

— Это улица торговцев наркотиками, — пробормотал он себе под нос. — А куда ведет эта, я не знаю, но… да, нужное нам место должно быть где-то впереди.

Он двинулся дальше.

— Для человека, который никогда не бывал здесь, вы неплохо ориентируетесь, — заметил Чаттен.

— По правде говоря, — с недовольным видом признался Брюэр, — я побывал здесь однажды, ужасно давно. Я был тогда еще подростком. Только, ради бога, не говорите об этом Бетте. Она и так слишком много знает о моих грехах.

Они прошли немного дальше, тяжело дыша и обливаясь потом от жары. Два-три раза Брюэр останавливался, чтобы спросить дорогу, и вскоре вывел спутников на небольшую площадь, прикрытую от солнца навесом из алого шелка. По одну сторону от нее над широкой дверью висела табличка с лаконичной надписью: «Фарах». Внутри было темно, прохладно и тихо. На стеллажах и в нишах стояли различные товары, и даже не посвященный в тайны коммерции Чаттен сразу понял, что это настоящие сокровища. В лавке никого не было, и Брюэр начал растерянно оглядываться. Но тут Прик прошептал, вздрогнув от страха: «Кто-то наблюдает за нами. Это взгляд охотящегося леопарда».

В углу раздвинулась занавеска, и в помещение вошел фомальгаутец, белый, тонкий и изящный, как обнаженный клинок. И с точно таким взглядом, как сказал Прик.

— Фарах — это я, — объявил он, кивнув.

Док Брюэр принялся объяснять, что ему нужно, Фарах внимательно слушал. Свет был слишком тусклым, и Чаттену не удалось разглядеть никаких эмоций на лице хозяина лавки. Он затруднился бы ответить, правду или нет сказал Фарах, когда заявил:

— Не припомню с ходу такого человека. Ваш приятель точно купил его у меня?

— Он уверял, что у вас.

— Что ж, может быть, и так. Через мои руки проходит много разного товара. Говорите, татуированный человек? Слабоумный? Давно это было? Подождите, я загляну в свои записи. Там все отмечено, со всеми подробностями.

Фарах повернулся и быстро вышел. Они остались ждать в тишине лавки, ощущая смутное беспокойство.

— Этот человек — лжец и преступник, — торопливо прошептал Прик. — Его разум — как лабиринт. Я заблудился в нем. Кровь… Он убивает с легкостью, но ради денег, а не для собственного удовольствия.

— Он смотрит свои записи? — спросил Брюэр.

— Да, но в комнате с ним кто-то есть. Проклятье! Я не могу определить точнее… Он куда-то их посылает, они уходят, а Фарах подсчитывает в уме…

— Что подсчитывает? — перебил его Чаттен.

— Деньги. И трупы. Наши трупы.

Фарах вернулся с кассетой для записей и вставил ее в