Червь - myriad

— Совершенно верно, но Дракон гарантировала, что программы и устройства достаточно защищены, — она сложила руки, — Спасибо за сотрудничество, Стражи. С момента начала атаки Губителя вы работаете образцово. Поверьте мне, я найду способ как-нибудь вас за это вознаградить.

Она собралась идти, но остановилась.

— Винрар, вы хорошо поработали.

Винрар широко улыбнулся.

Стражи молча проводили её взглядами и подождали, пока дверь закроется.

Стояк прокомментировал:

— Всякий раз, когда Свинка ведёт себя по-человечески, мне становится чертовски жутко.

Послышались смешки. В хихиканье Висты отчётливо слышалось облегчение. Деннис шутит — значит, Деннис старается вести себя как раньше.

Сталевар с приглушённым звоном хлопнул в ладоши и заговорил:

— Хорошо, ребята. Нам необходимо было решить этот вопрос срочно — на случай, если Колесничий ответит. Извините за то, что нарушили планы. Лили, можно тебя на пару слов перед тем, как ты снова отправишься наружу?

Флешетта кивнула и прошла за Сталеваром в дальний угол.

Виста взяла с кухни спортивный напиток и отправилась с ним в один из альковов. Винрар принялся делать зарисовки в блокноте. Если к нему приходило вдохновение, его лучше было оставить в покое.

Она встала на достаточном расстоянии от него, чтобы не беспокоить, и смотрела комедию по телевизору, прикладываясь к напитку. Почувствовав руку на плече, она обернулась и увидела Сталевара.

Сталевар тихо заговорил:

— Судя по твоему виду, тебе бы не повредил душ. Согрейся, вытрись насухо и переоденься в удобную одежду. Вместо тебя в патруль пойдёт Стояк, а ты можешь пойти со мной через несколько часов.

Она кивнула.

— Зайди ко мне, когда закончишь. Надо бы поговорить. Ничего страшного.

Она снова кивнула. “Значит, Флешетта что-то растрепала.”

Она направилась к ванным, и забралась в одну из женских уборных с душем. Она сбросила ботинки, сняла броню с костюма и повесила её на одну из сушилок. Стянула с себя костюм, который отправился на вторую сушилку, где его будет нежно обдувать равномерный поток тёплого воздуха. Обувь она перевернула вверх подошвами и положила на батарею отопления под сушилками, прислонив ботинки к стене. Наконец, она сняла белье, закинула его в корзину вместе с кроликом, подаренным Куклой, и взяла полотенце.

Без костюма она чувствовала себя странно. Как будто она переставала быть собой. Когда же она начала больше ощущать себя Вистой, чем Мисси Байрон? После развода родителей, когда она начала брать дополнительные дежурства, чтобы сбежать от гнетущей домашней атмосферы? После первого года в команде? После второго?

Она повесила полотенце и встала под струи горячей воды, чтобы смыть с себя грязь и сажу, попавшие на неё вместе с сырой и грязной водой, которая была повсюду в городе. Вымыться с мылом было недолго, но она простояла в отрешении ещё несколько минут, оперевшись руками о стену душевой и позволяя горячей воде омывать тело.

Она завернула кран и подошла к раковине с полотенцем на плечах, чтобы посмотреться в зеркало.

Вода почти всё смыла, но на горле остались частички запёкшейся крови, там, где к коже прижималась проволока. На левой руке, возле локтя, была похожая отметина. Она сковырнула ногтем налипшую кровь и смыла остальное струей воды из-под крана. Осталась только розовая полоска. Ничего серьезного. На колене, бедре и в том месте, где тазовая кость находится ближе всего к коже, были жёлто-зелёные синяки — это на неё свалились обломки здания.

Были и более старые раны. Мелкие шрамы на руках, порезы на ногах, оставшийся после ожога рубец величиной с монетку на верхней части одной ступни. Её взгляд зацепился за шрам на правой стороне груди, несколькими сантиметрами ниже ключицы. Небольшая ямка, около трёх сантиметров в ширину, была результатом стычки с Крюковолком год назад, когда злодей пытался скрыться после ужасного нападения на бакалейщика. В тот раз лезвие на руке злодея пробило её броню, когда он отбросил Висту в сторону. Она почувствовала боль, когда металл прорезал кожу, но никому об этом не сказала, отчаянно стремясь сбросить с себя клеймо "ребёночка" команды. Она не хотела, чтобы её воспринимали, как дитя, которому постоянно нужна помощь и защита. Было бы неловко попросить о медицинской помощи и обнаружить, что это всего лишь царапина.

Позднее она осознала, что ранение было серьёзным, увидела, как много крови впиталось в ткань её костюма под нагрудной броней. Она сама зашила рану, тут, в этой же душевой. Она старалась сделать всё лучшим образом, работая с какой-то мрачной решимостью. Результат показал, что это была не самая компетентная работа.

Виста немного жалела об этом поступке. Она взрослела медленно, выглядела младше своего возраста, но когда у неё появится то, что можно будет показать с помощью декольте, шрам будет на самом виду. Возможно, к тому времени он будет выглядеть ещё хуже, в зависимости от того, как он растянется при росте груди.

Виста могла бы попросить Панацею его убрать, но никак не могла набраться храбрости. После некоторых размышлений она подумала, что, возможно, не так уж ей и хочется от него избавляться. Какая-то её часть испытывала извращённую гордость от того, что у неё был шрам, будто он доказывал ей самой, что она — хороший воин. Это было своеобразным подтверждением той философии, которую она излагала Флешетте. Зачем волноваться о шраме на груди, если какой-нибудь злодей может убить её ещё до того, как шрам начнёт ей мешать?

В одной из туалетных кабинок раздался шум воды, и Виста поспешно скинула полотенце с плеч и закуталась в него, скрывая шрам на груди.

София подошла к раковине рядом с Вистой. Холодно глянув на девочку, она произнесла:

— Не сходи с ума, малявка. Тебе там ещё нечего прятать.

Разозлившись из-за “малявки” и шутки по поводу груди, Виста старательно игнорировала Софию, уставившись на себя в зеркало.

София домыла руки, достала зубную щётку, почистила зубы. Она никуда не торопилась. Виста стояла, держа полотенце обеими руками.

Закончив, София убрала зубную щётку. Как и бывало раньше, проходя мимо, она положила руку на голову Висте. Только в этот раз она взъерошила девочке волосы куда грубее, чем стоило.

— Продолжай, малышка.

“Ну прекрасно,” — подумала Виста. — “Деннис начинает вести себя как раньше, но и София тоже”.

Она расчесалась, распутав взъерошенные Софией волосы, вытерлась насухо и прошла к шкафчику, чтобы переодеться. Футболка, толстовка и фланелевые пижамные штаны. Удобная одежда. Она надела тапочки и пошла искать Сталевара.

София сидела за консолью, просматривая Фейсбук. Винрар испытывал броню — четыре пистолета, формой и размером напоминающие большие груши, как попало парили вокруг его плечей.

Не желая отвлекать Криса или вновь общаться с Софией, Виста вышла из штаба и направилась к лифту. Комната Сталевара была в коридоре этажом выше, напротив мастерской Винрара.

Дверь была открыта, и Сталевар был у себя. Он сидел, откинувшись на спинку особо прочного кресла той же модели, что и в комнате для собраний. На нём были наушники, а его ноги лежали на гранитной стойке, на которой стоял и его компьютер. Виста никогда не была у Сталевара в комнате. Оглядываясь, она видела множество стоек с CD, DVD и виниловыми пластинками. Кровати не было, но это было понятно: ему ведь на самом деле не очень-то нужен сон. Может быть, он спал прямо в кресле.

Сталевар мотал головой в такт музыке, пока не заметил Висту. Увидев её, он кивнул, снял наушники и выключил звук.

— Ты хотел поговорить? — спросила она.

— Я отправил Флешетту в патруль с тобой потому, что она может смотреть на нашу команду как бы со стороны, и мне хотелось понять, подтверждают ли её наблюдения мои мысли. И надо же, вы провели в патруле совсем немного времени, а Флешетта уже забеспокоилась.

— Окей.

— Давай я спрошу прямо. С тобой всё в порядке?

— Почему-то все задают мне этот вопрос. Со мной всё хорошо.

— Флешетта сказала, что ты говорила совсем как фаталистка. Я знаю, что тебе очень нравился Рыцарь, и в госпитале рядом с его кроватью ты была совершенно безутешна.

Виста отвела взгляд.

— А теперь ты ведёшь себя так, словно тебя вообще ничего не волнует, даже возможная скорая смерть. Мисси, мне нужно знать. У тебя тяга к смерти? Ты собираешься рисковать попусту?

— Нет, — ответила она. Когда выражение его лица не изменилось, она повторила погромче:

— Нет. Ты же видел меня в битве против Скитальцев. По-моему, в том бою я не наделала никаких глупостей.

— Не наделала.

— Я просто хочу быть полезной для команды. В память о ребятах. Быть такой, какой они бы хотели, чтобы я была. Если для того, чтобы восполнить их потерю, я должна работать вдвое упорнее, быть вдвое выносливее и вдвое сильнее, то я смогу.

— Вообще-то ты пытаешься взвалить на себя безумно тяжёлое бремя.

— Нормальное.