De Personae / О Личностях. Том I - Андрей Ильич Фурсов

хозяйства им. Ф. Э. Дзержинского (ул. Кирова, д.7) в так называемом доме В. Г. Черткова.

Годовой членский взнос в клуб был немалый, в 1931 г. — 1000 рублей на человека. Кстати, председателем правления клуба в начале 1930‑х гг. был в прошлом известный революционер, член ВЧК и председатель Всеукраинской и Киевской ЧК Мартын Иванович Лацис. Современники указывали на особенную личную жестокость Лациса — действительно, глава украинской ЧК выступал последовательным сторонником усиления её карательных функций. В середине 1930‑х гг. он стал директором Московского института народного хозяйства. Тогда институт носил имя А. И. Рыкова, затем назывался МИНХ им. Г. В. Плеханова, ныне зовётся РЭУ (Российский экономический университет) им. Г. В. Плеханова. В 1938 г. сам Мартын Иванович попал под жернова карательной системы — похоже, его призывы услышали.

Сотрудникам банка и членам их семей предоставлялась возможность отдохнуть в летнее время в свободные дни (субботу и воскресенье) в Клубе работников народного хозяйства им. тов. Дзержинского на станции Клязьма, Боткинская ул., дача Дёмина. Там были «организованы различные игры, площадки, прогулки, экскурсии и пр.».

С июня организовывалось «горячее питание по умеренной цене, а также представлялась возможность переночевать (исключительно членам клуба в ограниченном количестве)[1051]».

2 декабря 1918 г. были приняты правила СНК «О еженедельном отдыхе и праздничных днях». Согласно им «соблюдение установленных еженедельных дней отдыха было обязательно для всех трудящихся Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, кроме занятых на предприятиях, деятельность которых по характеру своему являлась непрерывной.

Производство работы воспрещалось в следующие праздничные дни, посвящённые воспоминаниям об исторических и общественных событиях: 1 января — Новый год; 22 января — день 9 января 1905 г.; 12 марта — низвержение самодержавия; 18 марта — день Парижской коммуны; 1 мая — день Интернационала; 7 ноября — день Пролетарской революции.

В соответствии с этим решением революционные праздники приобрели узаконенный характер, стали официальными общегосударственными праздниками. Местные советы профессиональных союзов с согласия Народного комиссариата труда могли устанавливать, помимо указанных, особые дни отдыха, но не свыше 10 в году, согласуя эти дни отдыха с обычными для большинства населения данной местности праздниками при непременном, однако, условии, чтобы такие дни отдыха не оплачивались»[1052].

Действовали эти правила до 25 октября 1929 г., когда большинство учреждений и предприятий (в том числе и Внешторгбанк) перешли на «непрерывное производство», то есть стали работать без общих выходных. Едиными нерабочими днями с этого момента были признаны только пять революционных праздников (7 и 8 ноября, 22 января, 1 и 2 мая). То есть число праздников было сокращено.

С этого времени рабочая неделя длилась четыре дня, а следующий за ними день был выходным. Таким образом, год делился на 72 пятидневные недели, или пятидневки, как их тут же стали именовать.

Опыт оказался неудачным, особенно в промышленности. Новое явление сразу получило наименование — «обезличка». Как и в случае с введением в наши дни «зимнего времени», исправляли ошибки на самом высоком уровне. И. В. Сталин 23 июня 1931 г. выступил на совещании хозяйственников с речью, получившей название «Новая обстановка — новые задачи хозяйственного строительства», в которой призвал «отбросить прочь бумажную непрерывку, перейти временно на 6-дневную прерывку».

В результате уже 1 сентября 1931 г. была введена шестидневная рабочая неделя. Выходные дни были установлены на 6, 12, 18, 24 и 30‑й день месяца. В итоге вместо 72 выходных дней трудящиеся получили 61 плюс пять праздников. Новый год решением на самом высоком уровне стал праздником в 1947 г.

Чистка аппарата банка для внешней торговли СССР

В конце 1930 — начале 1931 г. в банке была проведена чистка аппарата. В Государственном архиве экономики хранятся более полутора тысяч страниц протоколов, датируемых периодом с октября 1930 по февраль 1931 г.

Они касаются двух десятков сотрудников банка, большинство из них подвело происхождение — дворянское, купеческое, некоторые из них какое–то время успели послужить в царской армии. Самым большим наказанием стало увольнение из банка.

Эта акция была проведена вскоре после XVI съезда ВКП(б), проходившего в Москве с 26 июня по 13 июля 1930 г. В директиве съезда говорилось:

«…тот, кто не идёт в ногу с темпами, принятыми по директивам партии и правительства, те, кто не может работать таким образом, кто не хочет эту работу проводить, срывает её <…> все они должны быть устранены из аппарата. <…> Мы должны будем подвергать самой жестокой самокритике, самой жестокой проверке всех недостатков. <…> Сегодня мы знаем уже более ясно о всех событиях вредительства, раскрытых ОГПУ…»[1053]

Чтобы понять, как проходил этот процесс, расскажем о некоторых пострадавших и оправданных в процессе этой чистки. В частности, о Михаиле Ивановиче Свешникове.

На допросе комиссию интересовало отношение главного кассира к забастовке банковских служащих, организованной их профсоюзом в 1917 г.

«Вопрос председателя Макарова: “Скажите, где Вы были в 1917 году? Где работали? В каком союзе состояли? Какое Ваше участие на стороне “не работать”? Вы знаете, что союзная организация того времени стояла на стороне “не работать’?

Свешников: “В общественной работе Союза банковских работников я не принимал участия. В первый же месяц я подал заявление в Народный банк. <…> Произошла национализация, мы пришли в банк, только было открыли кладовую, вдруг входит военный караул и всем предложил одеваться и уходить…”

— Ни в какую политику не верили?

— Не то что не верил, а не занимался.

— Значит, никаких политических взглядов не исповедовали?

— В то время нет.

— С какого времени начали, с 17,18,19,20?

— Я тогда был далёк от партийной работы вообще. <…>

Вопрос председателя: “Когда кто–нибудь из кассиров делал просчёт в кассе, Вы на всех доносили Госстраху или нет?”

Свешников: “По договору с Госстрахом о мелких суммах можно было не доносить, а о больших суммах сообщалось”».

В процессе обсуждения выплывали и слабые стороны работы банка, обычно скрываемые в отчётах. Так, Свешников жалуется: «Должен сказать, что во всём банке касса была самым заброшенным отделом, ибо со стороны членов Правления, ведающих кассой, хоть сколько–нибудь значительного интереса к кассе никогда не проявлялось, порой было совершенно невозможно получить то или иное указание, или руководство, особенно когда кассой ведал Антиколь. Он приходил обыкновенно на час, всегда торопился и по утрам проводил так называемые кассовые совещания»[1054].

В результате Свешникову были предъявлены следующие претензии: «Он выжидал, как развернутся дальнейшие события и не преждевременно ли поддерживать советскую власть».

Первое время на работу в кассу банка были наняты в основном представители Усачёвско–Шестовской Новогостиничной артели т-ва «Освобождённого труда», односельчане. По словам Свешникова, «артельщики, то есть люди, в прошлом объединённые интересами друг с другом, люди, работа