Новая династия - Дмитрий Иванович Иловайский

200 и 207), но без означения их имен. Никто из предшествовавших историков (Карамзин, Соловьев, Бестужев-Рюмин) не пытался выяснить эти имена. Только Арцыбашев выписывает из послужного боярского списка до 20 имен того времени (примеч. 1327); но это не решает вопроса о составе семибоярщины или той малой, избранной Думы, которая образовала временное правительство и которая напомнила пятибоярщину, оказавшуюся во главе правительства по смерти Грозного. Спрашиваем: те шесть имен, которые постоянно и однообразно встречаются в официальных актах того времени, т. е. три боярина (кн. Ф. И. Мстиславский, кн. В. В. Голицын, Ф. И. Шереметев), один окольничий (кн. Мезецкий) и два дьяка (В. Телепнев и Том. Ауговский), может быть, и составили эту избранную Думу? (С. Г. Г. Д. II. №№ 199, 200 и 201. Акты Эксп. II, № 165). Седьмое имя могло быть не отмечено случайно, по болезни или отсутствию, и это седьмое имя вероятно принадлежало или Ивану Никитичу Романову, или князю Ивану Семеновичу Куракину, или князю Ивану Мих. Воротынскому. В таком случае, исключая двух дьяков, мы получаем собственно новую пятибоярщину. Но возможно также со стороны летописцев неточное указание числа, и самое это число могло видоизмениться. Так гетман Жолкевский в своих записках (73), говоря о съезде под Девичьем монастырем с Правительственной Думой называет те же самые лица как и указанные официальные грамоты, по приводит пятерых (Мстиславского, Шереметева, Мезецкого и двух дьяков), а Василия Голицына пропускает. А в Дневнике Смоленск, осады (658) приводится донесение гетмана о том же съезде; причем названы все те же шесть имен, т. е. без пропуска князя Голицына. Только от января 1612 г., т. е. эпохи Московской осады, веденной Заруцким и Трубецким, мы имеем две грамоты, подписанные именно семью боярами, каковы: кн. Ф. И. Мстиславский, кн. Ив. Сем. Куракин, Ив. Ник. Романов, Ф. И. Шереметев, Мих. Ал. Нагого, кн. Бор. Мих. Лыков и кн. Андрей Трубецкой. За ними следуют подписи нескольких окольничих и дьяков. (С. Г. Г. Д. II, №№ 276 и 277). Но эта «семибоярщина» относится к концу междуцарствия, а не к началу его, на которое прямо указывает Иное Сказание. При том это Сказание ограничивает полную власть семибоярщины только двумя месяцами; а этому сроку соответствует время между свержением Шуйского (17 июня) и вступлением Жолкевского в столицу (21 сентября); хотя во вторую половину сего срока Правительственная Дума уменьшилась вследствие отправки некоторых ее членов послами к Сигизмунду III.

«Повесть о некоей брани, належащей на благочестивую Россию» (Рус. Ист. Библ. XIII) рассказывает о знамении, которое узрел на небе автор ее, по-видимому, подьячий Посольского приказа. Однажды он вместе с толмачом Кропольским послан был дьяком этого приказа Вас. Телепневым с грамотами царя В. Шуйского о наборе ратных людей в поволжские города. На дороге из Александровской слободы в Переяславль облака представились им в виде огромного льва и страшного змея, окруженных зверями и змеями, готовых поглотить один другого; но оба они скоро исчезли. Толмач объяснял, что лев означает царя Шуйского, а змей Тушинского вора, и что обоим им будет скоро конец.

20

С. Г. Г. и Д. II, №№ 199–204, 207–221. Акты Эксп. II, № 165. Акты Ист. II, №№ 288–314, 316. (В № 310 список думных дворян и дьяков, приверженных к Василию Шуйскому.) Голикова «Дополнение к Деян. Петра В. II. (Здесь подробности Смоленской осады и переговоров великого посольства с панами.) Никон, летоп. о мят. Записки Жолкевского. Прилож. №№ 32–87. Будило. Дневник Смолен, осады. Буссов-Бер. Делявил. Видекинд. Кобержецкий. Когновийкий II. Любопытные донесения Ив. Мих. Салтыкова Сигизмунду III из Новгорода о делах того края, от 17 ноября 1610 года (С. Г. Г. и Д. II, №, № 307 и 313). Тут он, между прочим, вместе с новогородскими чинами настаивает на необходимости удалить из сего края состоявшие на королевской службе отряды литовские и запорожские, которые своими неистовствами отпугивают города от присяги Владиславу и заставляют их держаться вора. «Многие города состоят в воровской смуте и вам государем не добьют челом, и креста не целуют и с Московским и с Новогородским государством не соединяются; потому что во многих городах, в Торжке и в Твери и в Торопце и в иных городах, которые вам государям добили челом и крест целовали, стоят многие польские и литовские люди и черкасы валентари (Вольные) и вашу государеву землю пустошат, дворян, детей боярских и посадских людей из животов пытают и на смерть побивают, и поместьями дворянам и детям боярским владети не дают, и с уездов всякие подати и кормы свои и конские правят многие не в меру». См. также Акты Запад. Рос. IV. №№ 182 («Имязная роспись московским послам к Сигизмунду»), 183 (большое количество жалованных и других грамот московским боярам, дворянам и пр. на поместья, денежные оклады и другие милости). Если верить Польским послам 1615 года, то на допущение польского гарнизона в Москву особенно настаивал перед Гермогеном Иван Никитич Романов (Акты 3. Рос. IV. 477). Те же послы вспоминают о пытке и казни попа-лазутчика от Тушинского вора в Москве; при чем обвиняли в сношениях с ним князей Голицыных (Ibid. 481), но с очевидным пристрастием.

О гибели второго Лжедимитрия см. Акты Ист. II, №№ 307 и 313. Буссов-Бер, Будило. Жолкевский. Дневник Смоленск, осады. Относительно отъезда Авраамия Палицына из-под Смоленска оправдание его см. в труде Кедрова «Авраамий Палицын» (Чт. О. И. и Д. 1880, кн. 4). И. Е. Забелин наоборот упрекает его почти в измене своему долгу, и полимизует с Кедровым («Минин и Пожарский». М., 1883). Но Кедров, если не вполне, то довольно успешно защищает знаменитого келаря («Авраамий Палицын как писатель». Рус. Арх. 1886, № 8). Ив самом деле, раз Палицын убедился в польском коварстве и бесполезности всего посольства, он постарался освободиться из рук врагов и сохранить за собой возможность быть потом полезным отечеству в борьбе с теми же врагами, и трудно его осуждать именно за то, что он сумел ускользнуть из-под Смоленска. Митрополит Филарет и кн. В. Голицын ни в каком случае не могли быть отпущены; ибо их задержание находилось в связи с вопросом о претендентах на Московский престол.

21

Никон, летоп. о мят. Палиц. Р. Филар. Маскевич, Будило, Мархоцкий, Краевский (стихотворения Chronologia woyny Moskiewskiej. 1613), Буссов-Бер. Дневн. Смоленск, осады. С. Г. Г. и Д., II, №№ 226–257. Акты Эксп. II, №№ 170–188, с перерывами. Акты Ист. №№ 314, 318, 319. О новом возведении лжепатриарха Игнатия свидетельствует Никон, летоп. (160) и Лет. о многих мятежах. (225): «а на патриаршество возведоша преждереченнаго советника Разстригина, кипрскаго владыку Игнатия, который был в Чудове монастыре простым чернецом». Видя ложность и непрочность своего положения, Игнатий вскоре бежал в Литву, где принял унию.