Сказки Долгой Земли (сборник) - Антон Орлов

Сабари припомнил массу подробностей из жизни Капитолины Бачано, да еще выставил встречный иск: родственники его/ее не любили и преждевременно свели в могилу бесконечными попреками и придирками, из-за них он/она остался старой девой, потому что его/ее использовали в качестве дармовой домработницы и всячески мешали его/ее личному счастью, так что теперь они должны ему/ей компенсацию за моральный ущерб, и никаких прав на его/ее кастрюлю у них нет.

Сабари оказался сварливым и склочным типом, он смаковал мельчайшие обиды, нанесенные родней Капитолине Бачано, и требовал все включить в материалы дела. Процесс тянулся уже полтора долгих года (по староземному счету – около пятидесяти лет), и конца не было видно, поскольку и Джануш Сабари, и представители противной тяжущейся стороны принадлежали к подвиду С.

Накарябав свою подпись под протоколом, Залман взял с заднего сиденья сумку с кофеваркой и побрел по оживленному проспекту прочь от облитой золотом, недобро сверкающей башни, у подножия которой остался труп в луже крови и покалеченный автомобиль.

У него хватит денег, чтобы переночевать в дешевой гостинице. Может, на этот раз улизнуть от Сандры?

Залман отказался от этой мысли: она ведь начнет беспокоиться и черт-те сколько народу поднимет на ноги, чтобы его разыскать. Но дело даже не в этом. Сандра Янари – единственный в этой жизни человек, которому Залман Ниртахо нужен. Не для того, чтобы снять с дерева кошку или поймать забравшегося в квартиру перекидника, а просто так, сам по себе. Иногда она бывает невыносима, но без нее будет пусто.

Он повернул за угол, и тут ему преградило дорогу напоминание о наводящем оторопь стеклянном вертепе: филиал «Изобилия-Никес» на первом этаже большого жилого дома. Вдоль тротуара стояли щиты, приглашающие взрослых в магазин за покупками, а подростков в школу юных менеджеров. Был здесь и групповой портрет бизнес-семейства: глава фирмы Глеб Никес – подтянутый мужчина с добрым улыбчивым лицом, его жена и верная помощница Берта, похожая на счастливую домохозяйку, трое сыновей, четыре дочери – русоволосые, ясноглазые, энергичные, подающая надежды молодая поросль. Сыновей звали Арчибальд, Бертран и Ричард – твердые, мужественные сочетания согласных, у девушек имена тоже были звучные и красивые – Ариадна, Глория, Лидия, Марианна. Сандра считала, что, несмотря на все эти харизматические уловки, у Глеба Никеса нет никаких шансов стать Осенним Властителем.

Угрожающее Залману существо находилось не здесь, но иногда оно сюда наведывается – само пространство хранило неуловимые следы его присутствия. На него нельзя смотреть, с ним нельзя разговаривать, иначе… Даже вообразить невозможно, какая тогда произойдет катастрофа. Это как в детской страшилке: кто-то прячется в темноте под шкафом, и если он оттуда вылезет – рухнет весь мир.

Залман поспешно свернул в закоулок с ветхими домишками, до безобразия заросшими волчьим бархатом. Он бежал от «Изобилия-Никес», словно повинуясь условному рефлексу. Закоулки вывели к полупарку-полупустырю за высокой решетчатой оградой. Рассмотреть можно не так уж много, но видно, что земля там вздыбленная, через овраги переброшены висячие мостики без перил, с раскоряченных деревьев свисают сети, и в зарослях бурьяна кто-то ожесточенно, но молча барахтается, словно пытается вырваться из западни. Сандра терпеть не могла этот парк, а почему – Залман запамятовал.

Впрочем, когда он, пройдя по тропинке вдоль ограды, свернул на заасфальтированную улицу и увидел ворота с табличкой: «Учебный полигон военно-спортивной школы „Пламенный Легион“. Директор – Вир Одис», – он все ж таки припомнил, в чем дело.

Пламенный Легион существовал вот уже три, а то и четыре долгих года, его создательница и бессменный директор госпожа Виринея Одис принадлежала к подвиду С. Мальчишек и девчонок там муштровали, как в армии – «для битвы с порождениями Тьмы». Не обходилось без несчастных случаев, иногда с летальным исходом, однако до судебного разбирательства ни разу не доходило: у Легиона были могущественные покровители, хотя нынешняя Властительница и отказала ему в своей поддержке. Не имея возможности сразиться с силами Тьмы, питомцы Вир Одис дрались с юными менеджерами, и эти инциденты, несмотря на негодование родителей, тоже оставались без последствий.

Госпожа Виринея была высокой статной женщиной с чеканными чертами красивого лица и неизменным ежиком русых волос (традиционная стрижка лесного пехотинца). Залман иногда с ней сталкивался, проходя мимо парка-полигона, и вежливо здоровался (ему казалось, что они знакомы, он со знакомыми всегда здоровался, даже если не помнил, кто есть кто), а она не отвечала, только презрительно кривила твердо очерченные губы.

Сандра утверждала, что они действительно знакомы, да еще как! Якобы эта самая Вир была его девушкой – в то время, когда они были молоды, не как сейчас, застывшей молодостью счастливых представителей подвида С, а по-настоящему. Залману не очень-то верилось. Сандра, по ее же собственному признанию, в детстве была в него влюблена, вот и навоображала невесть что: он рыцарь без страха и упрека, дрался на поединке с самим Темным Властителем, и все женщины были его – и дикая кесу, и Эфра Прекрасная, и даже суровая директриса военно-спортивной школы госпожа Одис.

Он уже прошел мимо массивных чугунных ворот, когда те с грохотом распахнулись, и оттуда выбежали пламенные легионеры в пятнистой форме. Колонна по четыре человека, поднимая пыль, потекла по улице – и за угол. По бокам бежали наставники, подгоняя учеников окриками, была среди них и сама Вир Одис. Как Залман понял из их воинственных выкриков, они собирались принять участие в изгнании Ушлепа из города.

Ему тоже следовало поторопиться, солнце уже миновало зенит. Топот юных легионеров стихал вдали, а Залман повернул к трамвайной остановке. На рукаве засохли пятнышки крови. Наверное, испачкался, когда они с полицейским осматривали разбитый капот – или с того раза осталось? Он не испытывал страха перед возможным наказанием, и все же мысль о совершенном несколько дней назад убийстве его мучила. Словно бросили камень в стоячий пруд, и по воде до сих пор расходятся круги.

Древний трамвай еле полз, дребезжа на стыках, пассажиры нервно прислушивались к доносящемуся издали, из-за домов, реву Ушлепа. Какая-то женщина божилась, что видела на помойке в черте города кесу – тощая тварь в лохмотьях, глаза, будто красные уголья, вся покрыта противной серой шерсткой, жрала какую-то тухлятину и отгоняла рычанием бродячих собак, когда те подходили слишком близко. Это было поздно вечером, в сумерках, и когда очевидица, вернувшись домой, позвонила в полицию, ей сказали, что она приняла за кесу обыкновенного бродягу или пьяного, и никто не приехал.