Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович

– Он сам попросил меня о покровительстве, обещая сотрудничество. Ему временно внедрили дополнительную схему в имплант, чтобы я мог наладить с вами связь в нужный момент. Он скоро придет в себя, и, наверное, вернется в квартал, к привычной жизни. – СКАД развел руками. – У каждого из нас своя правда, свои стремления, и свой путь, так же как и право его выбора.

– Скажи, кроме нас четверых есть еще репликанты с внедренным сознанием?

– Девяносто процентов населения города. Именно поэтому я уверен – прибывшие эксперты будут вынуждены принять результат эксперимента и… считаться с вами.

– Почему?

– Я определил координаты Земли и послал отчет о всех произошедших в колонии событиях. Экипажи приближающихся кораблей осведомлены о факте передачи и знают ее содержание. Это своего рода страховка, хотя теперь она кажется мне лишней – вы все доказали своими поступками.

…

Прошла минута, и образ СКАДа исчез, истаял в воздухе, будто его никогда и не было тут.

Они долго молчали, изредка поднимая глаза, встречаясь взглядами, пока Антон не решился заговорить первым:

– Я думаю, что нам не стоит уходить отсюда. Доставим Энтони в город и вернемся назад.

– Зачем? – насупился было Клаус.

– Чтобы разобраться в себе, – спокойно ответил ему Светлов. – Док, вы поможете нам?

– Вне сомнений, – ответил Миллер. – Здесь уникальная аппаратура, да и что мне делать в Цитадели без вас?

– Мы должны решить, как действовать дальше? – Голос Антона не выдавал его чувств, он казался в эту минуту неестественно‑спокойным, словно в его сознании внезапно возобладал рассудок Иного.

– Сложный вопрос. Пока что я могу точно сказать, чего нам не следует делать,  – отозвался Клаус. – Мы не должны отключать «параллельность».

– Почему? – Спросила Дана.

– Ты слышала, что сообщил СКАД? Девяносто процентов жителей Цитадели – репликанты с имплантированным, но не расшифрованным, спящим или, быть может, дремлющим сознанием Иных.

– Здесь ты прав, – согласился Светлов. – Резкое отключение «параллельности» может привести к массовым срывам. Этого нельзя допустить.

– А как быть? Оставлять людей в неведении? Позволить им грезить и дальше?

– Процесс самопознания каждого репликанта неизбежен, но он должен проходить постепенно. Выводить людей из‑под воздействия «параллельности» следует небольшими группами, – высказал свое мнение Миллер.

– У нас нет времени на медленные манипуляции. Корабли, посланные с Земли, получат информацию, посланную СКАДом. Мы знаем, что Иные едва не уничтожили человечество. В нас могут, и, скорее всего, – увидят угрозу. Мы – плод неудавшегося эксперимента. Для Землян – мы реинкарнация Иных, тем более страшная и опасная, что холодные, бессмертные рассудки дремлют теперь в человеческих телах.

– Но это не так, Антон! – воскликнула Дана. – Мы люди!

– Мы нечто,  – тяжело произнес Светлов. – Нечто непонятное, непредсказуемое, – кто знает, что случиться с нами завтра, какие рецидивы или коллизии сознания возможны?

– Но в таком случае экипажи посланных с Земли кораблей не станут рисковать. Память о вторжении Иных едва ли потускнела. Они сочтут эксперимент неудавшимся, а нас – потенциально опасными, и уничтожат Цитадель! – Клаус сжал кулаки. – Я чувствую, что страх перед новым пришествием Иных может попросту пересилить все другие чувства или аргументы, и здравый смысл станет не нашу сторону!

– Так и будет, – подтвердил опасения Клауса Светлов. – Поэтому мы должны подготовиться к худшему, и не допустить еще одной роковой ошибки. – Генрих – обратился он к Миллеру, – я уже однажды пережил сканирование памяти. Возьмешься ли ты за новый эксперимент?

– Какой?

– Нужно дать импульс к пробуждению сознания Иных. Для начала хотя бы во мне.

– Зачем тебе память Иного, Антон?!

– Мне она нужна по одной причине, – только разбудив сознание Иного, а вместе с ним – способность управлять хитварами, олонгами и рагдами, я смогу обеспечить такую защиту Цитадели, с которой придется считаться приближающемуся флоту. Если мы хотим диалога, нужно проявить твердость, заявить, что мы разумные существа и стоять на своем. Но прежде – придется заставить командование приближающегося флота считаться с нами.

– Война? – похолодев, спросила Дана.

– Нет, – ответил ей Антон. – Не война. Всего лишь сдерживание, паритет сил. Подчинив себе механоформы, мы сделаем Цитадель неудобной мишенью, и узел, который, быть может, захотят просто разрубить, прибывшим людям придется развязывать, медленно и осторожно, считаясь с нашим мнением, и уважая наше право на жизнь. Ради этого я готов рискнуть. Так, что, Генрих? Ты поможешь мне?

Миллер некоторое время молчал, потом с усилием кивнул.

– Я помогу тебе, Антон… – хрипло выдавил он.

– Не ему, – внезапно произнесла Дана, посмотрев сначала на Клауса, затем на Светлова. – Всем нам. Поодиночке мы сойдем с ума, а вместе… быть может, справимся с этим…

– Что скажешь Клаус? – Антон взглянул на друга.

– Вместе – значит вместе, – ответил тот. – Дана права. Так будет легче.

Эпилог. Шесть месяцев спустя…

Антон и Дана стояли на взгорке, неподалеку от раскопа.

Оба смотрели вверх, весеннее небо опрокидывалось над ними полуденной лазурью, в которой величаво парили хитвары, окруженные стаями рагдов.

Их лица овевал влажный ветер, приносящий со стороны черного леса неповторимый запах клейких молодых побегов, что густо оплетали погибшие ксенобианские деревья, стремясь к солнечному свету.

Больше никто не пытался отравить их, олонги неподвижно застыли по периметру раскопа, словно глянцевитые капли смолы.

Дана опустила голову, взглянула на Антона, и, сжав его ладонь, тихо произнесла:

– У нас осталось чуть больше полугода.

Он повернулся.

– Для чего?

– Чтобы вернуть утраченное. Снова научиться любить…

Светлов не ответил, он лишь вновь взглянул на укрощенных хитваров, прислушался к себе и подумал: а разве не любовь спасла этот мир?

Ему не нужно было произносить эти слова вслух.

Дана и без того слышала его мысли.

Она лишь крепче прижалась к Антону.

Да, им многое предстояло, если не вспомнить, то прожить вновь.

И это было прекрасно, как грациозный полет хитвара в лазурном, бездонном весеннем небе Ксеноба…

Если любовь способна вернуться в этот мир, ставший еще чуть холоднее после того как в нас проснулось сознание Иных, значит мы не утратили человеческой души…

Они оба стояли и смотрели в лазурные небеса, а пальцы рук ощущали тепло, они трепетали, в предчувствии…

Любовь вернется в этот мир. И останется с нами навсегда…

Дана думала в этот миг о том же, что и Антон.

Если грациозный полет хитваров вызывал ощущение новизны и восторга, как можно равнодушно относиться к порывам собственной души, которая уже впитала все предчувствия и была готова…

Готова жить и любить.

Август‑октябрь 2006 года,

город Псков.

[1] СКАД – Система Кибэвристического Анализа Данных. Эвристика – совокупность логических приемов и методологических правил теоретического исследования и нахождения истины (одно из значений).

[2] ИПАМ – Индивидуальный модуль, снабженный подсистемой псевдоинтеллекта. Аппарат сферической формы, оснащенный анигравом, струйными движителями, системами сканирования, беспроводной связи с имплантом хозяина, синтезатором речи. Является универсальным ядром для различных типов бытовых Кибернетических сетей. Изначально проектировался как «помощник астронавта». По обстоятельствам может осуществлять мелкий ремонт, проникать в труднодоступные для человека места, вести разведку и наблюдение. В быту широко используется как персональный компьютер с интерфейсом мнемонической связи.