Путь Моргана - Колин Маккалоу

– Возьми картошку и ступай во двор, – резко приказала Лиззи, а потом обратилась к Китти: – Что вам угодно, мадам?

– Я принесла вам шляпу.

– Шляпу?!

– Да. Не хотите ли взглянуть? Она изумительна.

Китти выглядела здоровой и цветущей, ее живот был уже заметен, лицо прикрывали от солнца широкие поля шляпы, сплетенной из местной травы (последний транспортный корабль привез не столько фермеров, сколько ремесленников и шляпных мастеров), из-под шляпы выбивались вьющиеся светлые прядки, из-за светлых ресниц и бровей лицо казалось особенно чистым и гладким. Эта девушка была невзрачной, но далеко не дурнушкой. До Лиззи дошли слухи, что за последнее время Китти Кларк заметно поправилась, превратившись из худышки, которую миссис Ричард Морган застала в доме бывшего мужа, чуть ли не в красавицу. Теперь Лиззи увидела соперницу своими глазами, и это зрелище не принесло ей утешения, особенно живот Китти. Ее окатила волна скорби и разочарования, Лиззи лихорадочно принялась разыскивать свою заветную и спасительную бутылку.

– Присядьте, – коротко предложила она гостье, украдкой глотнула крепкой жидкости и перевела дух.

Китти с просительной улыбкой протянула ей картонку.

– Прошу вас, возьмите ее.

Лиззи взяла картонку, села, развязала бечевку и подняла крышку.

– О-о-о! – простонала она, совсем как Китти, когда та впервые увидела шляпку. – Ах! – Этот возглас вырвался у Лиззи, едва она извлекла шляпку из картонки и бегло осмотрела ее. И вдруг Лиззи Лок разразилась рыданиями – такими громкими, что Китти вздрогнула.

Чтобы успокоить ее, понадобилось немало времени. Почему-то Лиззи напомнила Китти Бетти Рили, девушку-служанку, из-за которой все четыре подруги попали в беду.

– Все хорошо, Лиззи, все хорошо, – успокаивала Китти, поглаживая ее по плечу.

На плите стоял маленький чайник, а на столе – старый фарфоровый чайничек для заварки. Чай! Вот что сейчас поможет Лиззи! Разыскав на столе банку с заваркой и большой кусок сахару, Китти заварила чай, наколола сахар, наполнила дымящейся жидкостью фарфоровую чашку и поставила ее на блюдечко. Как богато, оказывается, живет губернатор! Даже на кухне у него стоят фарфоровые чашки и блюдца! С тех пор как Китти арестовали, она ни разу не видела чашек с блюдцами, а здесь, в кухне, их было целых две – притом одинаковых! Какие же сокровища скрываются в самой резиденции губернатора? Сколько слуг у мистера и миссис Кинг? Должно быть, они пьют чай, когда захотят, у них наверняка есть фарфоровые тарелки и даже супницы! А может, и картины на стенах, и даже ночные горшки!

– Мне только что сообщили нерадостную весть, – объяснила Лиззи, перестав всхлипывать и утирая слезы. – Мистер Кинг сам передал ее мне…

– Выпейте чаю. Он подбодрит вас, честное слово, – уверяла Китти, приглаживая черные волосы Лиззи.

Лиззи вытерла глаза передником и скорбно воззрилась на соперницу.

– А вы и вправду очень милая девушка, – произнесла она, глотнув чаю, который сразу согрел ее желудок.

– Надеюсь, – отозвалась Китти, осторожно отхлебнув из своей чашки. Почему чай из фарфоровой чашки кажется особенно ароматным? – Вам понравилась шляпка?

– Вы правы, она изумительна. Майор Росс присвистнул бы и заявил, что в ней я выгляжу как королева, но миссис Кинг не умеет делать комплименты. Она на редкость приятная женщина, у нее превосходные манеры, поэтому я не могу ее винить. Во всем виноват вице-убернатор Кинг. И этот проходимец Чепмен! Этот своего не упустит! Спит и видит, как бы набить карманы! Он дурно влияет на миссис Кинг – это заметила не только я, но и сам вице-губернатор. Ручаюсь, скоро Уилли Чепмена отошлют в Куинсборо или Филлипсберг. Но вся беда в том, что мистер Кинг недолюбливает меня, Китти, и тут уж ничего не поделаешь. Он утверждает, что я слишком вульгарна, чтобы прислуживать миссис Кинг. Я вульгарна?! Да он просто не знает, что это такое! Он говорит, что не может допустить, чтобы его дети слышали меня, – да, иногда я забываюсь и могу ненароком чертыхнуться. Но больше я не знаю никаких бранных слов, клянусь вам, Китти! Винить надо не меня, а тюрьму. Прежде я никогда не бранилась и не чертыхалась.

– Я прекрасно понимаю вас, – заверила Китти.

– Так или иначе, он не вправе просто вышвырнуть меня вон, он обязан поступить, как порядочный человек, – процедила Лиззи сквозь зубы, выпятив подбородок. – Я свободная женщина, а не каторжница. Вы знаете, кого он хочет взять на мое место? – в ярости продолжала она.

– Не знаю. Кого же?

– Мэри Ролт. Да-да, Мэри Ролт! Уж если кто и бранится грязными словами, притом без умолку, так это она! А ей выпала такая честь – только потому, что она спит с пехотинцем Сэмом Кингом, а он вечно околачивается здесь. И губернатор готов терпеть его здесь – лишь потому, что они однофамильцы. Ха! – Она отпила еще чаю и оглядела шляпку. – Жаль, что у меня нет зеркала.

– Должно быть, у миссис Кинг оно есть.

– Конечно, и огромное, оно висит в спальне.

– Тогда попросите у нее разрешения посмотреться в зеркало. Если у нее и вправду превосходные манеры, она не сможет вам отказать.

– Но ведь шляпка замечательная, правда?

– Лучше я никогда не видывала. В письме мистер Тислтуэйт пишет, что это последний крик моды – точь-в-точь такие же шляпки носят герцогини и другие важные дамы.

Он уверяет, что в наши дни знатных леди не отличить от потаскух… – Китти внезапно осеклась и мысленно обругала себя за то, что не остановилась вовремя, но Лиззи словно не слышала ее, не сводя пристального взгляда с бутылки. – А может, – поспешила сменить тему Китти, – мистер Кинг оставит вас здесь, на кухне? Ричард говорил, что майор Росс не мог нахвалиться вашей стряпней…

– У меня есть свое мнение, – вдруг надменно перебила ее Лиззи.

У Китти упало сердце: в этих словах слышались горечь и досада, но вместе с тем Лиззи Лок быстро приходила в себя и становилась прежней – надменной и нетерпимой. Она походила на распрямившуюся пружину. «Все мы, каторжницы, чем-то похожи, – промелькнуло в голове у Китти. – Мы не выжили бы, если бы умели только рыдать. Лиззи ожесточилась. Не возненавидела весь мир, а всего лишь ожесточилась – иначе и быть не могло. Любой свободный человек восхитится храбростью миссис Кинг, которая отправилась за мужем на край света, терпя все неудобства, но миссис Кинг никогда не была каторжницей, и потому она недостойна моего восхищения – в отличие от Лиззи Лок. Или Мэри Ролт. Или Китти Кларк. Вот так-то, миссис Кинг! – вела воображаемый диалог Китти. – Пейте из тонких фарфоровых чашек чай, который заварила и подала вам служанка-каторжница! Отдавайте ей стирать и сушить тряпки, без которых даже вам не обойтись во время недомоганий! Да, вы – жена коменданта нашей тюрьмы, и все же вы нам не ровня!»