Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ) - Сергей Симонов

   – Вам эта последовательность действий ничего не напоминает, Андрей Николаич? – спросил Хрущёв.

   – Конечно. Это последовательность операций по уборке шасси на Ту-16, а что? – спросил Туполев.

   – Ну, как вам сказать... Это, конечно, не 44 оборота ручной лебедкой, – саркастически заметил Никита Сергеевич. – Но ведь это все-таки реактивный бомбардировщик, а не подводная лодка времён империалистической войны. Неужели нельзя было попроще сделать? В идеале, вообще на приборной доске должен быть один тумблер и две лампочки: «Шасси убрано» и «Шасси выпущено». Чтобы летчик не мандулировал по несколько минут, выдергивая одну чеку, вторую чеку, а потом ещё нажимая на пимпочку. Вы когда эту схему утверждали, не задумались об упрощении процедуры?

   – Никита Сергеич, чека – это предохранитель. Чтобы на стоянке случайно шасси не убрали, – пояснил Туполев.

   – Андрей Николаич! Случайно можно задеть и перекинуть тумблер на приборной доске. Поэтому его можно предохранительной крышкой закрыть. Но случайно вдавить и повернуть вентиль наподобие водопроводного – это надо очень жестоко прогневить судьбу, – сказал Хрущёв. – Если хотите ввести в схему предохранительное устройство – поставьте концевики на стойках. Самолет стоит на земле – амортизатор обжат, концевик замкнут. Самолет поднялся – амортизатор отпущен, концевик разомкнут. Неужели Главного конструктора с вашим-то опытом партийный работник должен учить самолеты проектировать?

   Туполев сидел с каменным лицом, молча.

   – При следующей модификации Ту-16 схему уборки шасси надо будет переделать, – сказал Никита Сергеевич. – Иначе мы рано или поздно потеряем обученный экипаж в аварийной ситуации, из-за того, что чеку вынуть не успеют или пимпочку не дожмут.

   – Переделаем, – с усилием выдавил из себя Туполев.

   – Андрей Николаич, вы не обижайтесь, вы меня поймите правильно, – сказал Хрущёв. – Это не отдельная проблема отдельного самолёта. Это системная проблема всего народного хозяйства СССР – всё делается от 3,14зды, без оглядки на удобство обслуживания и эксплуатации. Военная промышленность у нас – лидер, она во всех подобных вопросах должна быть во главе и задавать стандарты качества всему народному хозяйству. Мы живем в самый ответственный исторический момент научно-технической революции, а продолжаем всё делать на уровне обтёсанного топором полена.

   – Как у вас дела по 105-й машине? – неожиданно перескочил на другую тему Первый секретарь. (Самолет 105 – заводское обозначение Ту-22)

   – Сейчас строится планер первого прототипа, – ответил Туполев. – Планируем закончить к августу следующего года. Двигатели запаздывают. К тому же сейчас постоянно поступает зарубежная техническая информация, и уже ясно, что для достижения лучших характеристик придется переделывать фюзеляж в соответствии с правилом площадей. Это, фактически, новый фюзеляж хотя и в прежней компоновке. Весь силовой набор фюзеляжа менять придется. (В реальной истории с 1957 г шла работа по переделке самолета в вариант Ту-22А, который и пошел в серию)

   – Вот об этом я и хотел поговорить, – сказал Хрущёв. – Я заказал в ЦАГИ независимую экспертизу конструкции 105й машины. Неутешительные результаты получаются.

   Никакой экспертизы Никита Сергеевич не заказывал, а прочитал в электронной энциклопедии статью о Ту-22, но этого он Туполеву не сказал.

   – Прежде всего, расположение двигателей неудачное – слишком высоко. Обслуживать их на такой высоте неудобно. Кроме того, на больших сверхзвуковых скоростях из-за высоко расположенных двигателей ухудшается управляемость.

   – Специалисты также прогнозируют такое неприятное явление – реверс элеронов. Из-за него придется ограничивать максимальную скорость. На большой скорости обшивка будет нагреваться, а тяги управления размещёны неудачно, из-за их термического удлинения будут образовываться нежелательные управляющие моменты на рулях. Это тоже будет усложнять управление. При продувках модели выявилась неустойчивость самолета и склонность к продольной раскачке.

   – Обзор из кабины плохой, особенно на посадке. Катапультирование вниз – неудачное решение, в случае аварийной ситуации на взлете или посадке экипаж обречён, – закончил Хрущёв.

   – Никита Сергеич... – Туполев был неприятно удивлен, но ещё большее потрясение вызвала конкретика замечаний. – Откуда такой подробный анализ? Продувки – понятно, но реверс элеронов, обзор и тепловое расширение тяг управления продувками не вычисляется, такое только эксплуатацией выявить можно! А самолет ещё не летал!

   – Тепловое расширение – обычная логика и расчёт тепловых потоков от обшивки, – пояснил Хрущёв. – Температура разогрева обшивки на скорости известна, ваши инженеры могли бы и сами посчитать. Обзор – ещё проще, делается деревянный макет кабины с остеклением, на поворотной платформе, и на нем отрабатываются углы обзора и эргономика. Об этом тоже следовало подумать заранее.

   Туполев надулся и замолчал.

   –Раз уж все равно предстоит переделывать фюзеляж, что вы скажете о такой компоновке, Андрей Николаич? – Хрущёв выложил перед Туполевым эскиз Ту-22М-3.

   Он намеренно не стал показывать фотографии, а попросил нарисовать вручную эскиз в трех проекциях, чтобы создать у Туполева впечатление конструкторской проработки.

   Опытный конструктор тотчас же распознал в корявых линиях эскиза заложенный в самолете потенциал.

   – Интересно, интересно... Это что же, подвижное крыло? И воздухозаборники ковшом... Гм... Нет, Никита Сергеич, такое нам сейчас в заданные сроки не сделать. Хотя красавец, ничего не скажешь.

   – Да крыло можно пока и неподвижное оставить, – ответил Хрущёв, – только механизация нужна, чтобы посадочную скорость уменьшить. Вы фюзеляж попробуйте перекомпоновать, как на этом эскизе. Двигатели вниз опустить, хорошо бы и кабину новую с размещением экипажа попарно рядом. Тяжелую машину без второго летчика водить сложно, да и штурманы необходимы, все-таки самолет дальний выходит. Зато при такой компоновке получается более лёгкое обслуживание, и резерв для модернизации есть. А в будущем можно сделать самолёт такой же компоновки, но с большей размерностью и крылом изменяемой стреловидности.

   Туполев только крякнул:

   – Умеете вы, Никита Сергеич, сначала подзатыльник отвесить, а потом направление работы задать... Сделаем. Всё сделаем.

   – Так, Андрей Николаич, с умным человеком работать легко, обычно ему направляющего подзатыльника достаточно, – ответил Хрущёв. – А ведь у нас есть и такие, кому подзатыльника мало, им даже волшебный пендаль не всегда помогает. Вот ещё что... Владимир Михалыч Мясищев сейчас работает над сверхзвуковым дальним бомбардировщиком М-50. Стратегический сверхзвуковик на межконтинентальную дальность – это, пожалуй, реализовать на нынешних двигателях вряд ли получится, сами видите, нет у нас соответствующих требованиям для подобных самолетов реактивных двигателей, Кузнецов свой двигатель ещё только разрабатывает, да и вы сами говорите о проблемах с разработкой 105-го, так что может, вам с ним совместно поработать над евростратегическим сверхзвуковым бомбардировщиком?

   Туполев задумался. Было видно, что это предложение ему энтузиазма не добавило.

   – С Мясищевым я поговорю, – ответил он. – Но у нас с ним очень разные подходы к проектированию. Владимир Михалыч по натуре своей – безоглядный новатор, а я, как вы знаете – эволюционист. Если ежа с ужом скрещивать – сами знаете, что получается.

   – Но вы всё же с ним хотя бы обсудите такую возможность, – настаивал Хрущёв. – Стране лучше получить один хороший самолёт, чем два посредственных, тем более, что платить придется всё равно за две программы разработки самолетов, а ресурсы у нас не бесконечные, чтобы так распыляться, да ещё и дублирование результатов выходит.

   – Обсудим, конечно, – задумчиво пробормотал Туполев, разглядывая эскиз. – Какое интересное решение... Не думал о такой компоновке... И крыло... Механизм поворота консоли тяжёлый, конечно, зато полностью решает проблемы взлётно-посадочных режимов.

   Туполев ушёл, озадаченный новыми указаниями.

   Серов, проводив его, сказал Хрущёву:

   – Ты, Никита Сергеич, Туполеву про экспертизу в ЦАГИ зря наплёл. У него там знакомых полно, два звонка сделает и узнает, что никакой экспертизы не было.

   – Да и пусть, – отмахнулся Хрущёв. – Андрей Николаич – не партийный функционер, он человек технический. Не будет он выяснять, зачем я ему соврал, копаю я под него или нет. Ему это не интересно, ему самолёты строить хочется.

   Телевизионная конференция Главных конструкторов была проведена в декабре – её специально приурочили к новогодним каникулам в США. В ней приняли участие С.П. Королев, В.П. Бармин, М.С. Рязанский, В.И. Кузнецов, В.П. Глушко, Я.А. Пилюгин, A.M. Исаев, С.А. Косберг, А.Ф. Богомолов, А.Г. Иосифьян.