De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II - Андрей Ильич Фурсов

добрались до движущих мотивов основания Римского клуба и связанных с ним ожиданий у его организаторов. Далее есть два пути. Один продемонстрировал В. Павленко в своём объёмистом труде «Мифы устойчивого развития», где, пользуясь, к сожалению, некоторыми недостоверными, а то и фейковыми источниками, с одной стороны, и ссылками на работы собственных единомышленников, с другой, в качестве аргументов последней инстанции, заклеймил «мондиалистов», «диджитал номадов» и прочих злостных конвергентов. Однако в практическом плане от такого рода трудов нет никакой пользы, если только не рассматривать за таковую разжигание ксенофобских настроений и искоренение привычки самостоятельно думать и критически анализировать массивы материалов. Поэтому лучше выбрать второй путь. Он предполагает внимательное вчитывание в первоисточники. Благо все три главных действующих лица — основатели Римского клуба — Аурелио Печчеи, Александр Кинг и Джермен Гвишиани — оставили мемуары. Есть прямой резон заняться анализом текстов этих мемуаров, их критическим изучением и сопоставлением. А уж затем, на основании полученных в ходе интеллектуального расследования сведений постараться прийти к каким — либо более — менее обоснованным выводам.

В различного рода спорных случаях, возникающих в ходе не только интеллектуальных, но и уголовных расследований, принято сначала знакомиться с самым ранним источником. В нашем случае это — книга Аурелио Печчеи «История моей жизни», написанная и вышедшая в свет до опубликования мемуаров Александра Кинга и Джермена Гвишиани. На данном этапе анализа текстов главная задача — выяснить, кто же был подлинным инициатором создания Римского клуба и сыграл решающую роль в той его конкретной конфигурации, которая дала миру знаменитые доклады. Итак, обратимся к тексту А. Печчеи. Вот что он пишет: «Я считаю, что создание Римского клуба, основной целью которого стало изучение и выявление нового положения, в котором оказался человек в век своей глобальной империи, явилось волнующим событием в духовной жизни человечества… Я всё искал подходящих сподвижников, с которыми мог бы приступить к осуществлению донкихотского проекта, как вдруг случай неожиданно свёл меня с ним. В 1967 г. я окольными путями вышел на генерального директора по Вопросам науки ОЭСР Александра Кинга. “Всё началось с того, — рассказывал мне потом Кинг, — что один мой коллега, учёный из Советского Союза, листая журнал в ожидании самолёта в зале ожидания одного из аэропортов, случайно наткнулся на статью о выступлении Аурелио Печчеи на конференции промышленников Буэнос — Айреса. Заинтересовавшись прочитанным, он послал мне в ОЭСР этот номер журнала с краткой припиской “над этим стоит поразмышлять”, тогда я впервые услышал имя Печчеи и оно мне ничего не говорило. Я навёл о нём справки и немедленно написал, предложив встретиться. Сразу же, примерно через неделю, состоялся наш первый разговор”. Мы с Александром Кингом поняли друг друга с первого слова… Вслед за этим я, заручившись финансовой поддержкой Фонда Аньелли, выбрал вместе с Кингом около 30 европейских учёных — естественников, социологов, экономистов, специалистов в области планирования и написал им, предложив всем приехать 6–7 апреля 1968 г. в Рим для обсуждения многих вопросов. Надеясь, что эта встреча станет знаменательным событием, я обратился к президенту основанной в 1603 году и, следовательно, старейшей из ныне существующих академий — Национальной академии деи Линчеи — с просьбой предоставить нам своё помещение, которое, как я считал, было бы достойным местом для нашего совещания. Он любезно отдал в наше распоряжение виллу Фарнезина… По окончании встречи под сводами Академии мы собрались в моём доме и сформировали “постоянный комитет”, в состав которого вошли Эрих Янч, Александр Кинг, Макс Констам (правая рука Жана Монне), Жан Сен — Жур, Гуго Тимман и я (негласным членом Клуба стал Джермен Гвишиани). Так родился Римский клуб, получивший имя своё от города, где появился на свет»[962].

В этом фрагменте важно всё, включая не только составы основателей и первого рабочего комитета Римского клуба, но и место первого его заседания — вилла Фарнезина Академии деи Линчеи («Академия рысьеглазых»). Оно столь же символично, как и место расположения Международного института прикладного системного анализа, который организовали всё те же Аурелио Печчеи, Александр Кинг и Джермен Гвишиани в Лаксенбургском дворце в Вене, принадлежавшем долгое время Габсбургам. О смысле этого символизма речь пойдёт позднее, пока лишь отметим, что вилла Фарнезина принадлежала знаменитому средневековому монарху Рене Анжуйскому, происходящему из рода герцогов Лузиньяна, потомку принцессы Мелюзины. Более того, одним из трёх основателей академии был прямой потомок Рене Анжуйского. О значении выбора виллы Фарнезина и дворца в Лаксенбурге речь пойдёт, когда мы подробно посмотрим, кто стоял за спиной Аурелио Печчеи.

Теперь обратимся к воспоминаниям Александра Кинга. Вот что он пишет о тех событиях: «В сентябре 1965 г. АДЕЛА (финансируемая выдающимися американскими деятелями, включая Дэвида Рокфеллера) организовала встречу латиноамериканских банкиров и предпринимателей в Буэнос — Айресе, пригласив Печчеи для произнесения программной речи, что он и сделал на беглом испанском. Его речь под названием “Проблемы современного мира в 70‑е годы” охватывала очень широкий спектр тем и поднимала вопросы резкого увеличения численности населения, ухудшения окружающей среды, разделения на Север и Юг и потребности в долгосрочном глобальном планировании и управлении. По — видимому, копия речи на английском была передана в Государственный департамент в Вашингтоне и попалась на глаза госсекретарю, Дину Раску, на которого она произвела впечатление, и, говорят, он заметил, что она была особенно полезной, поскольку её автором был не янки.

Вместе с другими бумагами и брошюрами она была выложена на приставных столиках заседания комитета по экономическим и социальным вопросам и консультативного совета по прикладным наукам и технологиям (АКАСТ). В конце одного заседания АКАСТ советский делегат, академик Джермен Гвишиани, взял экземпляр этого доклада и внимательно проштудировал его в Москве. Гвишиани с восторгом принял идеи Печчеи и решил пригласить его для переговоров в Советский Союз. Но кто такой Аурелио Печчеи и где его искать? Доклад здесь никак не помогал. Заголовка у него не было… Гвишиани отправил экземпляр своему американскому коллеге в АКАСТ, моему старому другу Кэроллу Уилсону (Кэролл Уилсон долгие годы был ректором Стэнфордского университета. В этом качестве он ещё в начале 1930‑х гг. принял активное участие в работе спонсированного семьёй Рокфеллеров, семьёй Карнеги, Фредериком Вандербильдом и семьёй Вертхаймов Института Тихоокеанских исследований. В Институте работали резидент ГРУ Джон Шерман, Озаки Козуми — член группы Р. Зорге, советские разведчики Оуэн Латтимор и Гюнтер Штайн. — И. С.), попросив его выяснить, кто такой этот Печчеи, и познакомить их. Кэрол также ничего не слышал о Печчеи, поэтому он переслал документ мне с просьбой сделать всё от меня зависящее, чтобы