Сын цирка - Джон Уинслоу Ирвинг

лишь небольшое раздражение, мельчайшая ссадина – все, чем смогла ответить проститутка по имени Аша: закинуть назад одну руку и ткнуть в глаз Рахула – возможно, за секунду или две до того, как Рахул свернул ей шею.

– Ты поцарапала глаз? – заметил Инспектор Дхар, но не почувствовал напряжения в бедрах миссис Догар; под столом она зажимала между бедрами его руку.

– Я, должно быть, думала о тебе во сне, – мечтательно сказала она.

Когда она закрывала глаза, ее веки мерцали переливчато-ящеричным серебристо-зеленым цветом, за раскрытыми губами блестели длинные и влажные зубы, а ее свежие десны были цвета крепкой чайной заварки.

У Джона Д. запульсировало в губе, но он продолжал прижимать ладонь к внутренней стороне ее бедра. Он ненавидел эту часть сценария. Вдруг он сказал:

– Ты нарисовала мне то, чего ты хочешь?

Он почувствовал, как мускулы ее бедер крепко сжали его руку, – ее рот был плотно закрыт, а взгляд широко открытых глаз прикован к его губе.

– Не думай, что я покажу это здесь, – сказала миссис Догар.

– Хотя бы мельком, – попросил Джон Д. – В противном случае придется немедля заняться едой.

Если бы не оскорбительная вульгарность происходящего, шпион в мистере Сетне был бы на небесах; однако стюарда трясло от неодобрения и ответственности. Старому парсу показалось, что, для того чтобы подать им меню, это не лучший момент, тем более что ему надлежало быть рядом с ее сумочкой.

– Отвратительно, сколько люди жрут, я ненавижу жрать, – сказала миссис Догар.

Дхар почувствовал, что ее бедра слегка разжались; казалось, она способна концентрироваться на чем-то хуже, чем ребенок, – как будто простого упоминания о еде было достаточно, чтобы она потеряла весь свой сексуальный настрой.

– Можно вообще не есть – мы же ничего не заказали, – напомнил ей Дхар. – Можем просто уйти, сейчас, – предложил он, но, говоря это, он был готов, если нужно, удержать ее на стуле – левой рукой. Перспектива оказаться наедине с ней в номере «Обероя» или «Таджа» испугала бы Джона Д., если бы он не знал, что детектив Пател ни за что не позволит Рахулу покинуть клуб «Дакворт». Но если бы миссис Догар захотелось встать, Дхар бы ее не удержал. – Хотя бы один рисунок! – умолял ее актер. – На твой выбор.

Рахул медленно выдохнул носом.

– У меня слишком хорошее настроение, чтобы раздражаться на тебя, – сказала миссис Догар. – Но ты очень непослушный мальчик.

– Покажешь? – сказал Дхар.

Похоже, он ощутил, как по ее бедрам прошла непроизвольная дрожь, которая бывает видна на боках лошади. Когда она повернулась к своей сумочке, Джон Д. посмотрел на мистера Сетну, но старый парс, казалось, испытывал страх, как перед выходом на сцену, – в одной руке он сжимал меню, а в другой – серебряный поднос. Как старый дурак опрокинет сумочку миссис Догар, если у него руки заняты? – подумал Джон.

Рахул положил сумочку себе на колени; Дхар мог почувствовать ее дно, ненадолго коснувшееся его запястья. В сумочке было несколько рисунков, и миссис Догар, похоже, колебалась, прежде чем вынуть все три; но она все равно не показала ему ни одного. Она прикрыла их правой рукой, а левой вернула сумочку на пустой стул – вот когда мистер Сетна проделал нечто маловразумительное. Он бросил на каменный пол сервировочный поднос, и обеденный зал огласился серебряным звоном. Затем мистер Сетна наступил на поднос – казалось, что стюард действительно наткнулся на него, – он выпустил меню, и оно шлепнулось прямо на колени миссис Догар. Она инстинктивно подхватила меню, а пошатнувшийся старый парс задел столь важный во всех отношениях стул. Сумочка упала на пол дном вверх, но ничего из нее не вывалилось, пока мистер Сетна не сделал неуклюжую попытку поднять ее, – тут все из нее и посыпалось. Из трех рисунков, которые Рахул оставил без присмотра на столе, Джон Д. рассмотрел только один, верхний. Этого было достаточно.

Женщина на рисунке была поразительно похожа на миссис Догар, только совсем юную. Рахул никогда не был полностью «юной девушкой», но этот портрет напомнил Джону Д. о том, как родственник тетушки Промилы выглядел в Гоа двадцать лет назад. Над женщиной был слон, только с двумя бивнями. Первый бивень, росший оттуда, откуда и положено, вонзался глубоко в рот юной девушки и торчал у нее из затылка. Второй бивень, который был ни с чем не сообразным пенисом слона, проникал в вагину женщины, а затем выходил у нее из спины между лопаток; затем где-то за шеей женщины, как разглядел Джон Д., эти бивни касались друг друга; актер также заметил, что слон подмигивает. Дхар никогда не увидит и не захочет увидеть двух других рисунков. Киногерой быстро шагнул за стул миссис Догар и отодвинул в сторону копошащегося мистера Сетну.

– Позвольте мне, – сказал Дхар, наклоняясь к выпавшему содержимому сумочки.

Настроение миссис Догар настолько улучшилось благодаря последнему убийству, что произошедший казус никак на ней не отразился.

– Ах, эти сумочки! Они такие неудобные! – сказала миссис Догар.

Она позволила себе кокетливо коснуться рукой шеи Инспектора Дхара. Он стоял на коленях между нею и пустым стулом, собирая и выкладывая на стол содержимое ее сумочки. Как бы между прочим актер указал на колпачок серебряной шариковой ручки, который он положил между зеркальцем и банкой увлажняющего крема.

– Не вижу самой авторучки, – сказал актер. – Возможно, она осталась в сумочке.

Затем он протянул ей наполовину заполненную сумочку и сделал вид, что ищет под столом саму авторучку, которую Нэнси так начищала все эти двадцать лет.

Когда Джон Д. выпрямился, все еще стоя на коленях, его лицо оказалось перед небольшой красивой грудью Рахула. Миссис Догар держала в руке колпачок авторучки.

– Даю рупию, чтобы прочесть твои мысли, – сказал Инспектор Дхар; что-то подобное он и говорил во всех своих фильмах.

Губы Рахула раскрылись. Миссис Догар озадаченно посмотрела на Дхара сверху вниз, ее поцарапанный глаз мигнул раз, затем еще раз. Ее губы мягко сомкнулись, она опять тихо выдохнула через нос, как будто такое контролируемое дыхание помогало ей собраться с мыслями.

– Я думала, что потеряла это, – медленно сказала миссис Догар.

– На самом деле ты потеряла только колпачок, – ответил Джон Д.

Он все еще стоял на коленях, полагая, что ей нравится смотреть на него сверху вниз.

– У меня всегда было только это, – объяснил Рахул.

Дхар поднялся с колен и прошел за ее спиной. Он не хотел, чтобы она убрала свои рисунки. Когда Джон Д. занял свое место, Рахул продолжал смотреть на колпачок.

– Ты можешь и это потерять, – сказал Джон Д. – Он ни на что не годен.

– Ты не прав! – воскликнула миссис