История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин

игумен Феодосий Печерский надевал на власяницу «свиту вотоляну» (т. е. из льняного или посконного волокна). В XVIII в. это название в уменьшительной форме – «свитка» сохранилось преимущественно у украинцев, белорусов и в южных русских губерниях (см.: Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. С. 127, 147).

К с. 516

В Рождественский праздник… после утрени и литургии к патриарху приходили славильщики…

Обычай славления, или колядования, распространен у русских, украинцев и белорусов еще с эпохи Средневековья. В нем есть остатки также древневосточнославянской, дохристианской магической обрядности – магии плодородия. В XIX – начале XX в. в России этот обычай принял окраску православия: с пением благожелательных духовных стихов дома обходили, как правило, местная молодежь, солдаты и т. п., получая за это скромное угощение (часто натурой). Близок к колядованию был обычай процессии ряженых: мужчины наряжались женщинами, женщины – мужчинами. Главными «масками» ряженых были коза и медведь, причем особо почиталась коза, как магически умирающий и воскресающий зверь – носитель плодородия. Колядование, славление, маскарады на святках стали мотивами литературных произведений. Например, колядование – сюжетный ход в «Ночи перед Рождеством» Н.В. Гоголя, ряженье есть у Л.Н. Толстого и А.П. Чехова (см. также: Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. С. 148–149).

К с. 526

За столом новоизбранному подавали икру, уху…

В данном случае речь идет о лице «монашествующем», для которого обязательно соблюдение религиозных ограничений в пище, как в монастырях. Поэтому уха рыбная. Вообще же в те времена, о которых говорится, ухой или юшкой назывался крепкий отвар как рыбы, так и мяса (мясной отвар получил название французское – «бульон», «bouillon» – по герцогству Бульон в Арденнах уже в XVIII–XIX вв.). К слову «уха» давалось зачастую определение (например, «уха мясная», а для рыбной ухи – порода рыбы: «уха стерляжья», «окуневая», «разных рыб»). «Домострой» называет более десяти сортов ухи (см.: Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры. С. 227).

К с. 529

… 2 пирога с телом росольные.

Имеется в виду мясная или рыбная рубленая начинка. «Тельное» – кушанья из мелко нарубленного мяса или рыбы. Название встречается и до нашего времени. Звено рыбы – кусок во всю толщину тушки с позвоночником в середине. «Отпущают старца… сено косити, дают ему три полти ветчины… 5 щук пластаных, звено осетрины» (Расходная книга Кирилло-Белозерского монастыря, XVII в. // Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1978. Вып. 5. С. 349).

К с. 536

«…. не может без того быти».

В летописи: «не можем без того быти» (Повесть временных лет. М., 1950. Т. I. С. 60).

К с. 539

… у Филарета был заздравный достокан.

Достокан– высокий, часто граненый металлический сосуд небольшой емкости для питья, предшественник стакана («50 достаканов»… «18 достаканов», см. ниже в наст. изд.).

К с. 549

… патриаршие каретные мастера, Поляки (Белоруссы).

В определении национальности главная роль отводилась тогда не языку и не самосознанию, а религии. Белорусов католиков и позже называли иногда поляками, а белорусов православных – русскими.

К с. 558

… городовое укрепление – ров и вал, палисад.

Это наблюдение И.Е. Забелина чрезвычайно важно. Палисад – укрепление в виде частокола – больше в этом районе не встречалось. Археологические исследования были проведены в этом месте также в 1959–1960 гг. в связи со строительством Дворца Съездов и его коммуникации. Поблизости от того пункта, о котором говорит И.Е. Забелин, несколько дальше от мыса, открыт профиль крепостного рва, отличающегося многими особенностями, присущими крепостному строительству Древней Руси в Х! в. Ров имел сечение не трапециевидное, как рвы более поздние, а в виде треугольника, опрокинутого вершиной вниз, и, судя по находкам, засыпан в XII в. Церковь Спаса на Бору (ныне не сохранившаяся) и Большой Кремлевский дворец находились в непосредственной близости от внешней кромки этого рва, т. е. вне границ первой Московской крепости. Таким образом, при сопоставлении данных археологических наблюдений 1959–1960 гг. со сведениями, приводимыми здесь И.Е. Забелиным, выявляются основные черты древнейшего укрепления Москвы: земляной вал с частоколом наверху, защищенный с внешней стороны сухим рвом. Вал и ров отделяли оконечность мыса площадью примерно 1 га, что типично для древнерусских городов (см.: Рабинович М.Г. О древней Москве. С. 18–19. Об укреплениях XII в. см. примеч. к с. 78 указ. соч.).

К с. 562

Стоявшие на карауле у Боровицких (названных Чертольскими)…

И.Е. Забелин исправляет ошибку источника.

К с. 566

… не получил по наследству великое звание тысяцкого.

В Москве выборная должность тысяцкого давно уже потеряла свой первоначальный характер и была фактически закреплена за старинным родом московских бояр Вельяминовых. Вельяминовы возглавляли московское боярство в его борьбе против князей, почему стремление князей к упрочению своей власти в собственной вотчине вылилось в отстранении от должности тысяцких Вельяминовых. Должность тысяцкого была упразднена после казни последнего тысяцкого Ивана Васильевича Вельяминова.

К с. 597

…в самой стене Кремля были устроены тюрьмы и обширный застенок…

Застенком называлось также пространство между двумя городскими стенами, где могли устраиваться и застенки в том смысле этого слова, в котором его употребляет И.Е. Забелин.

М.Г. Рабинович

Иван Егорович Забелин и его «История города Москвы»

«История города Москвы. Сочинение Ивана Забелина, написанное по поручению Московской Городской Думы» – последняя крупная работа известного русского ученого – является в то же время первым подробным и систематическим научным описанием исторического ядра нашей столицы.

И.Е. Забелин возглавил работу по созданию «Истории города Москвы» еще в 1880 г.; в 1881 г. начал непосредственно готовиться к намеченному труду. Первое издание этой книги вышло в свет в 1902 г., второе – в 1905 г., за три года до кончины автора. Можно сказать, что последние десятилетия своей жизни, насыщенной упорным трудом над разнообразными историческими источниками, И.Е. Забелин, в ту пору уже заслуженный ученый (он родился в 1820 г.), посвятил работе над «Историей города Москвы».

Не будем подробно описывать, как был задуман и выполнен этот интереснейший труд: автор сам рассказывает об этом в специальной статье и в предпосланном книге введении[131]. Подробный анализ всех обстоятельств создания этого выдающегося произведения сделан А.А. Формозовым в книге, посвященной И.Е. Забелину[132]. Важно лишь заметить, что работа над «Историей города

Москвы» была задумана гораздо шире, чем книга, вышедшая в 1902 г. В процессе собирания материалов (в чем И.Е. Забелину помогали также опытные исследователи братья В.Н. и Г.Н. Холмогоровы) ученый видел, как разрастается его замысел, какое необъятное поле для работы еще лежит перед ним, и решил написать сначала некий краткий вариант задуманного исследования, в котором необходимо было сосредоточиться на собственно истории города. Это было тем более необходимо, что