Франкенштейн - Стивен Джонс

Добравшись до чавкающей грязи, окружавшей водоем, я включил фонарь. Что-то сверкнуло на скале, и я замер, подумав, что это глаза ночного зверя, но понял, что это всего лишь свет фонарика отразился от гладкого камня, отполированного сильными струями. Луч пошарил в камышах, но не нашел ничего; а потом, у себя под ногами, я обнаружил следы. Они были четкими и глубокими, влага только-только начала просачиваться в них. Отпечатки стоп с широко расставленными пальцами и оттиски костяшек по обе стороны от следов ног вели к краю бассейна. Я направил свет фонаря на воду, но зыбкая поверхность не наградила меня разгадкой. Очень медленно я прошел вдоль берега на другую сторону и изучил землю там. Следы отсутствовали. Существо вошло в воду — и не вышло из нее. И все же его там не было. Объяснение могло быть только одно, и я направил луч на ревущий водопад. Искрящаяся вода рушилась с вертикального серого утеса, и там, где они встречались, узкая полоска черноты отвергала мое освещение.

Я взобрался на скалу, вода заплескалась у самых моих ног, ружье стукалось о бедро, и там, наверху, я нашел пещеру. Вход в нее зиял за водопадом — щель около трех футов высотой, отлично укрытая от любого, кто смотрел бы прямо на нее, даже днем. Вода в бассейне стояла чуть выше, чем пол пещеры, и бежала внутрь, образуя довольно глубокую лужу. А на краю камня краснел свежий мазок.

Придя к водопаду, я нашел больше, чем место водопоя существа. Я нашел его дом.

Потребовалась ли вся смелость, которой я обладал, и даже больше, чтобы войти в черную расселину, или мои чувства и эмоции настолько притупили лихорадка и возбуждение, что я не боялся вовсе? Знаю лишь, что вошел в адский мрак не колеблясь и почти ничего не ощущая. Я просто сделал это, без раздумий и без сомнений. Разве что почувствовал, как капли орошают мою шею и спину, когда я проходил под водопадом. В пещере я опустился на колени. Чуть дальше пол поднимался, вода разлилась лишь на несколько ярдов. Я посветил фонариком в туннель, но луч не сумел пронзить черноту вдали. Проход казался бесконечным, и я вдруг испугался, что он где-то снова выводит на поверхность и существо уйдет от меня. Неприятная мысль подстегнула меня. Сначала мне пришлось пробираться ползком, но потом я обнаружил, что потолок достаточно высок, чтобы идти пригнувшись. Туннель был узким — руки без труда касались стен — и прямым. Опасность невелика. Я вооружен фонарем и дробовиком, а существо может напасть только спереди. Если я буду вынужден убить его, я смогу это сделать. Хотя мне этого не хотелось. Гнев, вызванный видом мучений моей лошади, поутих, и теперь я снова стал больше ученым, чем охотником. Я твердо решил, что приложу все усилия, лишь бы не убивать его; если придется стрелять, сначала я буду целиться в ноги. Но возможно, существо уже умирает и поползло домой, чтобы претерпеть предсмертные муки в одиночестве. Если это так, то жестоко, наверное, преследовать его, но наверняка я не знал, поэтому двигался вперед, следуя за лучом фонаря.

Поросшие зеленоватым мхом стены были скользкими, их рассекали бесчисленные трещины, возникшие из-за сдвига горных пород многовековой давности. Было очень тихо. Мои тяжелые ботинки ступали бесшумно; капель крови на полу становилось меньше, и располагались они все дальше друг от друга. Пещера постепенно расширялась, из стен выступали фантастические каменные нагромождения, сталактиты и сталагмиты свисали с потолка и вырастали из пола. Я приближался к ним осторожно, но за "колоннами" никто не прятался. Туннель по-прежнему бежал прямо, и, кажется, я шагал уже довольно долго.

Потом луч света наткнулся на стену, растекшись по камню почти ровным кругом. Я было решил, что впереди тупик, но затем увидел, что туннель сворачивает направо строго под прямым углом — и такие бывают капризы природы. Я приблизился к повороту очень медленно. Если существо поджидает меня, оно наверняка там.

Не дойдя до угла нескольких шагов, я остановился; пристроил фонарик под прикладом так, чтобы луч шел параллельно стволам, а я мог держать оружие обеими руками; вдохнул поглубже, набираясь решимости, и сделал один широкий шаг, сразу оказавшись за углом.

И застыл как вкопанный.

Нет, существо не подкарауливало меня там. Там не было ничего. Ничего, кроме зеленой железной двери…

Тяжелая дверь распахнулась. И Хьюберт Ходсон сказал:

— Полагаю, вам лучше войти.

Ходсон забрал у меня дробовик. Я был слишком ошеломлен, чтобы сопротивляться. Очевидно, я прошел гору насквозь, а мы случайно разбили лагерь прямо напротив дома Ходсона; нас отделяла друг от друга неприступная скала, но соединял подземный проход; дверь, которая, по утверждению ученого, вела в кладовку, на самом деле открывалась в туннель. Я прошел за Ходсоном, ожидая, что окажусь в лаборатории, но ошибся. Тут было еще одно помещение — небольшая, скудно освещенная комната с точно такой же зеленой дверью в дальней стене. И вот за ней-то сияла всеми огнями лаборатория. Ходсон закрыл за нами дверь, повернул ключ и подтолкнул меня вперед.

Рядом раздалось утробное рычание. Я резко развернулся, смахнув со своего плеча руку Ходсона, и застыл. Существо было здесь, в комнате. Оно скорчилось в углу, за тяжелой стальной решеткой, и глядело на меня осознанно и с ненавистью. И тут все детали сложились в моем сознании в одну целую, поразительную и яркую картину. Решетка крепилась к стене с одной стороны при помощи петель, так что могла открываться и закрываться. Существо сидело в клетке с тремя созданными природой каменными стенами, всего в нескольких шагах от меня, — чудовищная карикатура на человека. Бочкообразная грудь, покатые тяжелые плечи, длинные руки. Короткие, жесткие волосы щетинятся на всем теле, но лицо гладкое и коричневое, широкие ноздри трепещут, маленькие глазки горят под низким нависающим лбом. Я увидел темный, влажный пластырь у него на боку, пятна крови на полу и стоящую между нами, держась одной рукой за решетку, старуху. Она повернулась и зыркнула на меня, и в глазах ее полыхнула злоба куда более жгучая и нечеловеческая, чем тлела в зрачках странного существа.

А существо рванулось ко мне. Гигантская рука дернула решетку, и сталь зазвенела, завибрировав. Я хотел закричать, предостеречь старуху, но существо ею не интересовалось. Оно просто игнорировало ее. Оно тянулось ко мне, растопырив когтистые пальцы, и рычало, обнажив желтые зубы. Я попятился, и Ходсон вновь опустил руку мне на плечо:

— Идем. Не надо нам оставаться тут. Он знает, что вы ранили его, и я бы не стал полагаться даже на эти стальные прутья, если он выйдет из себя.

— Но женщина…