Пушкарь (сборник) - Юрий Корчевский

Как только я подошел к дому Мигеля, сам хозяин выбежал навстречу, обнял меня и долго тряс руку.

– Заходите, Юрий, все уже готово, ждем вас!

– Подождите меня немного, я обработаю свои инструменты.

Я достал из-за пазухи сверток с инструментами, бросил их в кипящую воду, затем вымыл руки и обработал местной водкой. Мигель старательно выполнил то же самое. Подошли к столу. Пациент уже лежал, погруженный в наркотический сон. Я прощупал живот – в правой паховой области пальпировался какой-то плотный конгломерат. Приступим!

Сделал разрез. Мигель быстро и старательно перевязывал кровоточащие сосуды. Добрались до брюшной полости.

Вот оно – кончик стрелы оброс соединительной тканью, местами образование было изъязвлено, гноилось. Просто удивительно, как не случилось перитонита, по всем канонам медицины пациент уже давно должен был умереть.

Мы аккуратно убрали образование, рассекая спайки. Ушили мышцы и кожу, перевязали. Мигель смотрел, как я все выполняю, во все глаза. Когда мы мыли руки, испанец сказал:

– Юрий, а ты превзошел учителя!

Я в эйфории от удачно проведенной операции чуть не поправил ученика, ведь это Амбруаз мой ученик, а не наоборот. Хорошо, быстро опомнился. После операции приняли еще двоих пациентов, я дал испанцу советы, как лучше лечить. Говорили на латыни, врачи всего мира худо-бедно могут на ней изъясняться. Где не хватало латинских слов, в ход шли английские или итальянские, иногда жесты. И мы прекрасно понимали друг друга. Наступило время сиесты. Мы снова вышли во дворик. На этот раз Мигель постарался – жареная рыба, мясо на ребрышках, жареный каплун, гора фруктов – ананасы, апельсины, виноград и – о чудо! Арбуз! Мы не спеша насыщались, запивая каждое блюдо разными сортами вин, в которых Мигель был большой специалист. Сиеста удалась. Слегка покачиваясь от выпитого, я отправился в обратный путь.

Но день еще не кончился, а с ним и приключения.

На месте вчерашнего столкновения с испанкой и кучером стояли несколько молодых мужчин. Что-то мне не понравился их вид, явно агрессивный. Драться сейчас мне вовсе не хотелось, настроение было слишком хорошим. Я перешел на другую сторону улицы, сзади заржали, раздались шаги. С поперечного переулка вышел вчерашний кучер с приятелем. Вот оно что, не случайные это прохожие. Надо не дать противнику напасть первым, главное оружие обороны – нападение. Я вытащил из-за пояса метательные ножи и метнул в кучера и приятеля. Уже оборачиваясь назад, увидел, что попал, куда хотел – в руки. Убивать мне вовсе не хотелось, могут быть заморочки с местным правосудием. Вопли раненых только подстегнули молодчиков сзади. Один из них вытащил нож и бросился первым.

Пистолет я выхватил быстрее и выстрелил в колено. Ба-бах! Удачно, нож выпал из рук, нападавший схватился за колено и упал, громко завывая. Заткнув разряженный пистолет за пояс, я выхватил шпагу – ну не может солидный идальго ходить в Испании без шпаги. Трое оставшихся целыми благоразумно остановились. У двоих в руках ножи, третий сжимал кастет. Ну, что же вы остановились, сеньоры? Я указал шпагой на ножи. Троица заколебалась, но стоило мне сделать шаг вперед, послушно бросила оружие.

Теперь надо выпутываться.

– Кто вы и что от меня хотите?

Английский им не понятен, молчат.

Спросил то же на итальянском. Один понял и на плохом с акцентом языке ответил:

– Нас нанял вон тот человек. – Он показал на кучера.

Я обернулся глянуть – придерживая приятеля, кучер поворачивал за угол, бросая на меня опасливые взгляды.

– Надеюсь, у сеньоров нет ко мне претензий?

– О нет, нет, почтенный кабальеро! Мы ошиблись!

Я вложил шпагу в ножны, наступил ногой на ножи и сломал лезвия. Так спокойней.

Повернулся и пошел к гавани. Чертов кучер, унес в руке нож, да второй у приятеля. Надо будет подкупить снова, да с запасом. Неплохая все-таки вещь – метательный нож.

Подходя к кораблю, я услышал отборную брань нашего капитана. Подойдя, понял причину. Моя служанка, желая угодить мне, постирала мои вещи и развесила по такелажу. У бортов стояли матросы и покатывались со смеху. Капитан с красным от гнева лицом пытался сорвать вещи, а Норма ему активно мешала. Глядя на них, я тоже не мог удержаться от смеха. Увидев меня, капитан подскочил и заорал хриплым голосом:

– Скажи своей служанке, чтобы сняла тряпки, у меня солидное судно, а не передвижной балаган. Она не понимает ни одного приличного языка. На кой черт вы ее купили, сэр?!

Во время разговора служанка забежала за меня и выглядывала на рассерженного О’Брайена.

Я показал пальцем на свои вещи – сними. Как ни странно, служанка послушалась, взяла деревянную лохань и сняла уже почти сухое белье. Конечно, постирать не мешало, за три месяца плавания вещи выглядели не лучшим образом, но вешать исподнее на такелаж – это слишком. Я посмеялся и пошел в каюту. По дороге вспомнил, что забыл сказать коку накормить Норму. Завернул в камбуз, но кок меня успокоил:

– Ваша служанка сама сегодня сварила обед на всю команду и, знаете, сэр, команде понравилась ее стряпня.

Я удивился. Оказывается, я купил не обузу, а хозяйственную девчушку, а и ладно.

Каждый день я ходил к Мигелю, мы активно оперировали, каждый день одного-двух человек, за кувшином вина обсуждали медицинские случаи и способы лечения. За две недели мы сблизились, даже жалко было думать о предстоящем расставании.

Я купил в оружейной лавке еще двенадцать метательных ножей из отличной толедской стали, выбирая с толком, уже зная, на что обратить внимание. Теперь по вечерам я успешно тренировался в метании ножей, перемежая свои занятия с обучением Нормы английскому языку. Надо хоть как-то общаться со служанкой. Постепенно я выяснил, что родом она с Азорских островов, маленькой девочкой вместе со всей семьей попала в рабство к испанцам, где всю семью разлучили. Хозяйка попалась злая, часто била, а иногда на потеху и в наказание отдавала своим слугам. Выяснив историю ее небольшой, но трудной жизни, я проникся сочувствием.

Подошло время, когда О’Брайен заявил, что судно готово. Завтра он берет продукты и воду, и мы продолжаем плавание. Я в последний раз посетил Мигеля, посидел с ним за богатым столом, попрощался. Перед уходом он дал мне в руки рекомендательное письмо.

– Зачем оно мне, амиго Мигель?

– Сейчас в Сорбонне медицину преподает Жильбер Пако, лучший ученик Амбруаза; если придется быть в Париже, не сочтите за труд посетить его. Мы вместе учились у Амбруаза, и он будет рад оказать вам помощь и услышать обо мне.

– Хорошо, Мигель, но я не собираюсь в Париж.