Бойфренд для Цесаревны - Олег Ростов

Потом Патриарх стал читать «Апостола». После него «Аллилуиа, глас 5». После - «Евангелие от Иоанна, зачало 6», после, «Ектению Сугубую»:

- Ещё молимся о милости, жизни, мире, здравии, спасении, посещении рабов Божиих Андрея и Ольги и о предстоящих людях, ожидающих от Тебя богатой милости. Аминь… Господи, Боже наш, по спасительному Твоему промыслу удостоивший брак в Кане Галилейской открыто почтить Своим пришествием, Сам ныне рабов Твоих Андрея и Ольги, которым Ты благоволил соединиться друг с другом, в мире и единомыслии сохрани, священным их брак яви, непорочным их ложе соблюди, совместной жизни их незапятнанной пребывать благоволи, и удостой их достигнуть старости почтенной, с чистым сердцем исполняющими заповеди Твои…

Патриарх взял чашу, в которой было церковное вино:

- Боже, все сотворивший силою Твоею, и утвердивший вселенную, и украсивший венец всего, Тобою сотворенного, и эту общую чашу подавая сочетавшимся ко общению брака, благослови благословением духовным.

Подал испить нам из чаши. Сначала мне, потом Ольге и так три раза. При этом Патриарх говорил: «Чашу спасения приму и имя Господне призову». После этого, Патриарх нас с Ольгой трижды обвёл вокруг аналоя, под пение церковного хора. За нами шли двое, держа над нами венцы. А ещё две фрейлины заносили за Ольгой её шлейф. Как это всё было проделано, я не понимал, если честно.

Наконец, Патриарх приподнял венец, который держали надо мной.

- Возвеличься, жених, как Авраам, и будь благословен, как Исаак, и умножься, как Иаков, шествуя в мире и исполняя в правде заповеди Божии.

Тоже самое сделал и с Ольгиным венцом.

- И ты, невеста, возвеличься, как Сарра, и возвеселись, как Ревекка, и умножься, как Рахиль, веселясь о своем муже, храня пределы закона: ибо так благоволил Бог.

Читая молитву, Патриарх снял с нас венцы. Глядя на нас, он улыбнулся:

- Отец, Сын, и Святой Дух, всесвятая, и единосущная, и живоначальная Троица, единое Божество и Царство, да благословит вас, и да подаст вам долголетие, счастье в детях, успех в жизни и вере, и да исполнит вас всех благ на земле, и да удостоит вас вкусить и обещанных будущих благ, по ходатайствам святой Богородицы и всех святых, аминь. Андрей, поцелуй жену свою и обменяйтесь кольцами.

Я одел Ольге на пальчик обручальное колечко. Она мне. Потом Ольга подняла фату. Улыбалась. Мы поцеловались. Сначала нас стали поздравлять родственники, потом остальные. Вдовствующая императрица не была в восторге от меня, как своего зятя. Но это не имело для меня значения. У неё власти всё равно не было. А вот настоящей «хозяйкой русской земли» была как раз теперь уже моя жена. И её мало интересовало мнение матери.

Зазвонили по всей Москве колокола. И не только в столице. Фактически по всей Империи звонили колокола соборов и церквей. В малых и больших городах, в сёлах, если там имелись церкви. Когда мы пошли на выход, на крыльце и далее выстроились гвардейцы – Преображенцы и Семёновцы. Они создали арку из обнажённых сабель. Нам под ноги бросали цветы. Народа было много. Нам кричали здравницы. Звонили колокола. Мы пошли с Ольгой пешком, по Спасской улице. Ольга держала меня под руку. Её шлейф несли две фрейлины.

- Куда мы идём? – Спросил у Ольги.

- Прогулка такая у нас. Пешком идти. Так положено было у Великих Князей Московских, а в последствии и Царей. Потом эта традиция забылась. Мы с тобой её возродим. Ты не против?

- Нет. Вот только, как далеко мы идём?

- До собора Василия Блаженного. А там посмотрим. И народу покажемся.

Я оглянулся. За нами шли родственники и приглашённые. Дошли до Спасской башни. Караул, стоявший на воротах, вытянулся по стойке смирно. Стали кричать здравницы. Мы вышли с территории Кремля. Народу за Спасской башней было море. Практически вся Красная площадь была заполнена людьми. Нас увидели. Люди радостно закричали. Полиция и жандармы стали выстраивать коридор, по которому мы должны были пройти к собору Василия Блаженного.

- Оля, смотри сколько народа? Если заслон продавят, то точно затопчут. Причём, из благих побуждений.

- Всё будет нормально, Андрей. Пошли. – Она крепче сжала мою руку. Мы пошли. Какие-то девицы вцепившись в полицейских рыдали и тянули руки к Ольге. Это было какое-то помешательство. Такое я смотрел у известных рок и поп-звёзд. Даже если вспомнить хронику поклонников группы «Битлз». Что-то подобное было и здесь. Оцепление еле сдерживало толпу. Появились военные. Они пришли на усиление полицейского и жандармского оцепления. Вся дорожка, по которой мы шли была усеяна цветами. Это был словно ковер из растений. И цветы продолжали бросать. Кто-то нас обсыпал пшеном с монетами. Сначала в одном месте, потом чуть дальше.

- Счастья вам. – Кричали со всех сторон. – Детишек по больше.

- Самарин, не подкачай! – Кричали мужскими голосами.

По всей Москве стояли огромные экраны, где транслировалось вначале венчание, а потом прогулка. Всё в режиме реального времени. Над нами пролетел полицейский вертолёт. Потом я увидел вертолёт с репортёрами, которые вели репортаж и снимали всё, что происходит на площади, на видеокамеры. Всё это транслировалось на всю Империю и за рубеж. Дошли до собора Василия Блаженного. Там нас встретил на крыльце Митрополит Московский. Благословил нас.

- Живите в мире, дети мои. Андрей, ты должен понимать, какой венец ответственности за целую страну лежит на твоей, богом тебе данной, супруге. Будь ей не только мужем на супружеском ложе, но и надёжной опорой. Заботься о ней, люби её и береги. Ольга, неся бремя власти, не забывай, что теперь у тебя есть семья. Одари мужа своего детьми, ибо они есть продолжение ваше. Ваше бессмертие. Живите в соответствии с совестью и законами божьими. И Господь вознаградит вас. – Когда Митрополит говорил, на площади установилась тишина. – Андрей, поцелуй жену свою, ибо поцелуй супругов, это символ любви.

Фата у Ольги была поднята и закреплена на шляпке ещё в Кремле. Я чуть склонился и наши губы соединились. Митрополит улыбался и кивал нам. Народ на площади разразился овациями и радостными криками…

Свадебный банкет проходил в Георгиевском зале. Там были накрыты столы. Там же мы танцевали с Олей первый наш супружеский танец. Правда Ольге пришлось отстёгивать свой длинный шлейф.

Ближе к вечеру, я заметил, что Ольга устала. Сказал об этом министру Двора. Он тут же объявил, что молодые идут в