Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

— Сколько мы можем ждать?

— Самое большее двадцать дней. После этого мы можем ожидать визита по меньшей мере пары кланов. Но кто-то да принесет сведения. А тем временем организуем сбор откупа. Каждый дом должен доставить половину своих товаров. По завершении сбора распределим добычу среди наших всадников и лучников.

— Это сделает награду за сведения о Линане еще ценнее, — заметил Фрейма.

— Именно.

Удача улыбнулась Прадо в конце сбора откупа. Он ехал самолично осмотреть добычу, когда из одного дома поблизости вылетел невысокий оборванный четт. Прадо выхватил саблю, решив было, что на него собирается напасть одинокий сумасшедший, но вслед за первым четтом выскочил второй, хорошо одетый, с палкой в руке и рассерженный, как раненый карак. Он догнал первого и принялся колотить его палкой. Прадо и его бойцы рассмеялись при виде этой сцены; некоторые заключали друг с другом пари насчет того, умрет ли меньший ростом прежде, чем иссякнет ярость другого, или нет. Беглец сумел, несмотря на удары, подняться на ноги, отчаянно огляделся кругом в поисках помощи и, завидев Прадо, бросился к нему с криком:

— Господин мой! Господин! Пожалуйста, защитите меня!

Другой четт погнался за ним, крича:

— Негодяй! Вор!

Это заставило наемников рассмеяться пуще прежнего. Прадо отбросил пинком первого четта, и тот снова с силой бухнулся наземь; его преследователь благодарно кивнул и поднял палку, собираясь возобновить избиение.

— Стой! — внезапно заорал Прадо.

Все остановились. Даже прохожие замерли как вкопанные.

— Подберите этого мелкого ублюдка и тащите его сюда, — приказал Прадо.

Двое всадников спрыгнули с коней и подняли четта. Прадо пригляделся к лицу пленника.

— Я тебя знаю.

Глаза четта, и так уже расширившиеся от страха, казалось, готовы были выскочить из глазниц.

— Нет, господин! Мы никогда не встречались. Я бы не забыл такого могучего…

Прадо с силой отвесил ему оплеуху.

— Ты работал на реке Барда.

— Я? Да я же четт, господин! С какой стати четту работать на реке…

Прадо отвесил ему новую оплеуху.

— Лоцманом баржи, — уточнил он.

Четт так и повис на руках все еще держащих его всадников и заскулил, словно побитый пес.

— Ой, господин!

— Мы плыли на твоей барже, и ты завез нас в гнездо джайзру. Из-за тебя я потерял двух самых лучших своих бойцов. И потерял своего пленника.

Прадо спешился, обнажил кинжал и приставил его к шее четта.

— Я знаю, где он! — провизжал четт, когда Прадо наконец собрался рассечь ему горло.

Прадо приблизил лицо вплотную к лицу четта.

— Кто? Ты знаешь, где кто?

— Пленник.

— Принц Линан?

— Принц? — сглотнул четт. — Я не знал, что тот маленький господин — принц! Знай я об этом — попросил бы больше денег…

Прадо взревел от ярости, и все окружающие на мгновение подумали, что он все-таки перережет четту горло, но вместо этого он удовольствовался еще одной оплеухой, ударив коротышку с такой силой, что тот потерял сознание. Прадо сплюнул.

— Тащите его ко мне, — приказал он.

Гнавшийся ранее за пленником высокий четт открыл было рот, собираясь запротестовать, но Прадо вперил в него взгляд.

— Не буди лиха, — негромко посоветовал наемник.

Кайякан поклонился, расшаркался и пятился назад, пока не очутился в безопасности собственного дома.

ГЛАВА 22

Дела у короля Салокана, правителя Хаксуса и, как он считал, в недалеком будущем правителя Хьюма, шли неплохо — примерно так, как и ожидалось. Он промчался сквозь северный Хьюм, как зимняя буря сквозь рыболовный флот, рассеивая все, что оказывалось у него на пути. Даже пограничники Чарионы, хорошо обученные и обычно подтянутые бойцы, были захвачены врасплох его нападением еще до начала весенней оттепели. А теперь он уже видел вдали стены самого Даависа. Коль скоро эта провинциальная столица окажется у него в руках (а он не сомневался, что это обязательно произойдет в течение следующего месяца — намного раньше, чем армия Аривы сможет деблокировать город), он закрепится, готовый противостоять любым контратакам и высылать мелкие части нападать на вражескую линию тылового обеспечения. А следующей весной? Возможно, Чандра тоже падет — а после кто знает?.. Салокан, правитель всего континента Тиир. Почему бы и нет?

— Ах, какая прекрасная война, — произнес он вслух, хлопнув в ладоши. И пожалел, что этого не увидел его отец. Но нет, сказал он себе, будь этот старый дурень жив, то по-прежнему стоял бы во главе и провалил бы все дело.

Со своего наблюдательно пункта в конце раскинувшейся к северу от Даависа равнины он смотрел, как тянутся к городу колонны его армии. Сначала кавалерия, которой надлежало надежно перекрыть дороги и занять мелкие приречные городки, усеивающие берега Барды к востоку и западу от столицы, затем пехота для защиты роющих траншеи саперов. И наконец, двести плотников и кузнецов, набранных из деревень и сел в северном Хьюме, которые прибудут строить плоскодонные баржи для патрулирования реки и осадные машины для штурма Даависа, если Салокан решит, что город нужно атаковать всеми силами.

На середине расстояния между ним и городом он увидел несколько вражеских отрядов, отступающих, в целом сохраняя Порядок, и при случае задерживаясь, чтобы приостановить преследователей. Даже сейчас шел бой между потрепанным хьюмским пехотным полком и одной из частей его легкой кавалерии; вражеский полк слишком долго канителился и был теперь окружен кавалерией, которая держалась от него на расстоянии и осыпала стрелами. Потихоньку уминая жареного цыпленка и потягивая прекрасное вино, принесенное адъютантом, король наблюдал за боем, пока не упал последний вражеский солдат. Салокан вздохнул, когда кавалеристы спешились прирезать раненых и прихватить ту добычу, какая им приглянулась. Ему было крайне неприятно видеть такую небрежную резню. Вообще-то войну должна вести между собой знать с сопровождающей каждого аристократа свитой — как она некогда и велась, — но Гренда-Лир изменил порядки во время Невольничьей войны, дойдя до того, что стал обучать новобранцев и платить им жалованье. Та война увидела рождение первой по-настоящему профессиональной национальной армии — одной из причин такого решительного поражения Хаксуса и наемников. Но теперь Хаксус тоже обладал такой армией. Отныне война означала, что простолюдины убивали друг друга, в то время как знать сидела в тылу, наблюдая за боем с относительно безопасного расстояния. В этом мало почета, подумал Салокан, хотя победа все равно приносила славу и немалую добычу.