Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

Для послов против президента Штатов — президентом в ту неделю был депутат Иоганн Беккер[1074] — были приготовлены три кресла, у которых они и стали: Лефорт посредине, двое его товарищей по сторонам. Лефорт начал обмен приветствиями заявлением, что великий государь (причем произносился полный титул) «вам, высокомочным господам Статам-генерал (Etats Gйnйraux) славных одновладетельных вольных соединенных Нидерландов, велел про свое царского величества здоровье объявить, а вас поздравить». Приветствие сопровождалось «рядовым поклоном». В ответ на это приветствие Штаты «за милость великого государя били челом и кланялись в пояс и спросили про здоровье великого государя». Второй посол дал обычный в этих случаях ответ, что «как мы поехали от великого государя… и он, великий государь (причем перечислялся средний титул), на своих великих и преславных государствах Росийского царствования престолех в добром здравии». Штаты, «выслушав про здравие государя», поклонились. Затем Лефорт передал Штатам «любительную» грамоту «великого государя» в тафте, а второй посол объявил царские «поминки» — 9 сороков соболей. Поданные поминки Штаты с благодарностью приняли и положили перед собой на стол. Тогда были объявлены и поднесены дары от послов — 6 сороков соболей. После подношения даров второй посол Ф. А. Головин говорил речь «о делах». Текст этой речи составлен в очень витиеватых выражениях, а смысл ее тот, что «великий государь» велел послам подтвердить древнюю дружбу со Штатами, что, имея попечение о целости всего христианства, государь изволил с помощью Божией воевать наступательной войной против неприятелей креста святого — турецкого султана и крымского хана и, в двухлетнем походе «победительною рукою разоря многие бусурманские жилища», овладел несколькими славными крепостями, как то Азовом, Казыкерменем и прочими. Также и в Черном море «силы их, бусурманские… побиты, корабли и иные суда с воинскими припасами поиманы, и иные победы над врагами креста святого одержаны», и все это «его царского величества войска чинить не престанут, покамест… силы бусурманские» не будут ниспровержены окончательно. Все христианские государи воздают его величеству за эту «святую, высокопочтенную и полезную войну» благодарность и просят, чтобы «его величество» и впредь этой войны не прекращал, и поэтому «царское величество по прошению всех христианских государей, братии своей, и ради освобождения христиан от насилия поганского» вести эту войну не бросит, а, наоборот, делает к ней обширные приготовления, для чего и повелел послам «высокомочным господам Статам» при разговорах подробно объявить и утвердить то, что может послужить к пользе обеих стран. Речь, согласно ритуалу, закончил третий посол, сказав: «и вам бы, высокомочным господам Статом, то наше, царского величества великих послов, предложение принять себе за радость, и наказанных дел, которые нам от великого государя нашего, от его царского величества, наказаны, выслушать немедленно, а по совершении и по постановлении дел с удовольствованием отпустить нас к великому государю нашему, к его царскому величеству».

На слова послов отвечал президент Штатов Беккер. Речь его начата была также с перечисления полного титула Штатов, в котором указывались как составные части Штатов в Европе, так и владения их в других частях света, которое в переводном тексте ее, занесенном в «Статейный список», приводится так: «мы, Статы-Генерал (Etats Gйnйraux) похвальных и водных соединенных Нидерландов, а именно — княжеств, графств и земель Гердер-Ланские и Цытфиские, Галанские и Вестфрисленские, Зеланские и Трехские, Фристанские, Овернселские, Гронинские и Омеланские, Дренские, Медденские, Вестерволдингерланские, графства Фруэнгофского и земли Валкенбурские, Дагенские, Гертогенрадские, Овермацкие, такожде с большие части Брабанские и высокославного графства Фландерского, такожде овладающе многими королевствы, государствами и землями в восточной Индии, якож-де во Азии, Африке и Гвинеи». Штаты желают мира и всякого здравия великому государю, благодарят за величайшую честь, оказанную им присылкой такого великого и преславного посольства, за поднесение изрядных и многоценных даров и за объявление о славной победе царя, о чем узнали с великой радостью, и выражают пожелание, чтобы «небо и впредь благословило оружие его пресветлейшего и самодержавнейшего царского величества». Президентская речь также блистала цветами высокопарного красноречия, в особенности в том месте ее, где выражалось усердное желание, «дабы солнце над благополучием Росийских государств никогда светлостью не отходило, но со всяким приращением и умножением в его царского величества высокопочтенной особе преславном дому и царских наследниках во веки и непрестанно подкреплено было; дабы и всякие различные благословения из небес над его царского величества высокославные царства, государства, земли и подданных сошли, дабы они под преславным государствованием его пресветлейшего царского величества всегда процветали и во благополучии и счастии прирастали». Президент заявлял далее, что Штаты со своей стороны будут искать всего того, что клонится ко благу обоих государств и к «вспоможению» торговли между ними, и в заключение в виде комплимента по личному адресу послов выразил удовольствие, что присланы в качестве послов господа, «одаренные великими благонравными поступками, искусствами и услугами», и обещал назначение комиссии для деловых переговоров с ними. Этим торжественная аудиенция закончилась, и послы, «Статом укланясь (т. е. поклонясь), из палаты пошли». Трое депутатов провожали их до их гостиниц и угощали их за обедом[1075].

XXI. Поездка Петра в Гаагу. Переписка его в октябре 1697 г

Был ли Петр свидетелем этой церемонии? Приезжал ли он из Амстердама в Гаагу, чтобы присутствовать на аудиенции? «Статейный список» молчит вовсе о его присутствии, не упоминает о нем под одним из тех условных обозначений: «валентеры», «Преображенского полку один началной человек» и др., под которыми надо разуметь Петра в «Статейном списке».

Ноомен в своих записках помещает целый рассказ о путешествии Петра из Амстердама в Гаагу, который Схельтемой, включившим этот рассказ в свою книгу, приурочивается к вероятной хронологической дате, к 4 октября — 24 сентября по ст. ст., т. е. как раз ко дню накануне аудиенции. Рассказ Ноомена об этой поездке в Гаагу полон анекдотических подробностей, обнаруживающих в Петре, по словам Схельтемы, в большей степени, чем в других каких-либо случаях, отличавшие его черты: крайнее нетерпение, желание увидеть и узнать до мельчайших подробностей все привлекавшее его внимание, а с другой стороны, некультурность и недостаток воспитания. Схельтема говорит при этом, что затруднился бы привести эти подробности, если бы они не были удостоверены надежным источником, записками Ноомена, слышавшего о них от ван-дер-Гейдена-сына, мастера пожарных насосов в Амстердаме, а этому последнему рассказывал их Витзен, будто бы участвовавший в поездке (?). Дело происходит так. Согласно выраженному царем желанию Витзен с какими-то еще двумя лицами 24 сентября (4 октября) заехал за ним в карете. Началось с того,