Огни Небес - Роберт Джордан

— Что ты-то тут делаешь, Уно?

Шайнарец огляделся вокруг и лишь потом ответил. Озираться, впрочем, необходимости не было: всего-то движения на дороге — случайная повозка, запряженная волами, несколько человек в домотканой фермерской одежде, а то и поплоше, два-три всадника. И никому, казалось, не хотелось и на шаг к Уно приближаться — он выглядел человеком, который из прихоти прохожему запросто глотку перережет.

— Женщина в голубом дала нам имя человека в Джеханнахе и велела ждать, пока не пришлет иных указаний. Но когда мы приехали, эта женщина в Джеханнахе умерла и ее схоронили. Совсем уже старуха была. Во сне умерла, а из родственников никто никогда не слышал имени женщины в голубом. Тогда-то Масима и начал с народом говорить, и... Ну, не было проку сидеть там и ждать приказов. А если они и придут, мы все равно о них не узнаем. А рядом с Масимой мы держимся просто потому, что он нас подкармливает и не дает загнуться. Но никто, кроме Барту и Ненгара, к его трепотне не прислушивается. — Уно возмущенно мотнул головой, седой хохолок сердито закачался.

Найнив вдруг сообразила, что в речи Уно не проскользнуло ни единого проклятия.

— Может, ты изредка ругаться будешь? — Найнив вздохнула. — Хоть через предложение? — Шайнарец благодарно улыбнулся ей — от возмущения Найнив чуть руками не всплеснула. — Откуда это у Масимы деньги взялись, когда у остальных из вас и гроша ломаного нет? Найнив помнила Масиму — смуглый угрюмец, который не любил никого и ничего.

— Ну, он — тот самый растреклятый Пророк, которого все слушать рвутся. Не хочешь с ним встретиться?

Похоже, Уно и впрямь решил предложения считать, по крайней мере у Найнив сложилось именно такое впечатление. Она глубоко вздохнула. Видимо, Уно понял ее буквально.

— Если хочешь, он вам и распроклятую лодку найдет. В Гэалдане, если Пророк чего-то требует, то обычно получает желаемое. Нет, желаемое Пророк в конце концов получает всегда, так или иначе. Он был хорошим солдатом, но кто бы мог подумать, что он может стать кем-то вроде этого? — Шайнарец хмурым взором окинул невзрачные деревушки и людское скопище, огороженные балаганы и город впереди.

Найнив заколебалась. Внушающий страх Пророк, мутящий толпу и подбивающий к бунту, и это — Масима? Но он-то и в самом деле предрекал пришествие Возрожденного Дракона! Найнив с Уно дошли почти до самых городских ворот, и хоть вскоре ей нужно вставать под стрелы Бергитте, еще есть время. Люка был весьма разочарован, когда лучница все же настояла, чтоб ее называли Майрион. А если Масима и вправду сумеет раздобыть лодку, направляющуюся вниз по реке... Может, даже сегодня. С другой стороны, бунт всамделишный, со счетов не сбросишь. Если слухи и раздули все десятикратно, все равно в городах и поселках к северу отсюда погибли сотни людей. Всего лишь сотни.

— Только не напоминай ему, что ты как-то связана с тем проклятым островом, — продолжал Уно, многозначительно глядя на спутницу. Теперь, когда Найнив задумалась об этом, она поняла, что шайнарец, по всей вероятности, не знает, как она на самом деле связана с Тар Валоном. В конце концов, женщины уходят оттуда, и не становясь Айз Седай. Многие отправляются туда, желая получить помощь, ответы на свои вопросы. Уно знал, что она каким-то боком замешана в дела Тар Валона, но не более того. — К женщинам оттуда он испытывает столь же добрые чувства, что и Белоплащники. Но если держать растреклятый язык на привязи, то, глядишь, сам он не вспомнит, и все пройдет гладко. Для того, кто родом из деревни Лорда Дракона, Масима, наверное, заставит построить проклятую лодку.

Толпа у распахнутых городских ворот стала плотнее, сжатая приземистыми серыми башнями. В город и из него шли и ехали верхом мужчины и женщины — во всевозможных одеждах, от неопределенного рванья до вышитых золотой и серебряной канителью кафтанов и шелковых платьев. Сами ворота, толстые, обитые железными полосами, охранял караул из дюжины копейщиков в чешуйчатых туниках и круглых стальных шлемах с небольшими коваными полями. На деле стража больше всего внимания уделяла группке Белоплащников вдвое меньше их числом. Эти в ленивых позах тоже стояли возле ворот. Остальные солдат интересовали мало. И как раз Белоплащники — в белоснежных одеждах и сверкающих кольчугах — внимательно разглядывали людской поток.

— С Белоплащниками хлопот много? — тихонько спросила Найнив.

Уно пожевал губами, будто собираясь сплюнуть, глянул на Найнив и передумал.

— А где от них, поганцев, бед нет? С одним из тех бродячих балаганов была женщина, которая всякие фокусы показывала. Ну, ловкость рук там и все такое. Четыре дня назад толпа этих потрошителей голубей, простаков с овечьими мозгами, чтоб их всех разорвало, разнесла в клочья весь балаган. — А Валан Люка о таком-то даже и не заикнулся! — Мир! И чего им понадобилось? Вот ту самую женщину! Вопили, будто она... — Тут Уно зыркнул на спешащий мимо люд и понизил голос: — Будто она — Айз Седай. И Приспешницей Темного называли. Как я слышал, пока узел на веревке вязали и несчастную к ней тащили, ей успели шею сломать. Но все равно труп вздернули. Масима обезглавил заводил, но настоящие зачинщики — Белоплащники. Они толпу подзуживали да натравливали. — Разъяренный глаз теперь мало чем отличался от нарисованного на повязке собрата. — Проклятие, по мне, так чересчур много вешают и голов рубят! Масима, чтоб ему пусто было, мерзавцам Белоплащникам не уступит, коли надо под каждым проклятым камнем Друзей Темного искать!

— Через предложение, — проворчала Найнив, и тут-то шайнарец и вправду смущенно покраснел.

— Не знаю даже, о чем я думаю, — сварливо пробурчал Уно. — Нельзя же тебя туда вести. Там то ли празднество какое, то ли бунт, через три шага или карманник, или грабитель, и женщине после наступления темноты на улицу лучше не выходить. — Более всего прочего Уно был потрясен последним обстоятельством. В Шайнаре женщина чувствовала себя в безопасности в любом месте, в любое время, ей не угрожала никакая опасность, за исключением, разумеется, троллоков и Мурддраалов. Любой мужчина готов был умереть, защищая ее. — Очень опасно. Лучше отведу-ка я тебя обратно. Когда будет возможность, вернусь за тобой.

Опять за нее решают. Отдернув руку, чтобы шайнарец не успел ее остановить, Найнив быстро зашагала к воротам.

— Идем, Уно, нечего время попусту терять. Если отстанешь, то так тут, и останешься.

Уно нагнал Найнив, тихо ворча что-то об упрямстве женщин. Когда Найнив уразумела, о чем столь нелицеприятно отзывается шайнарец и что он, по всей видимости, не считает, будто ее пожелание поменьше браниться относится к его беседе с самим собой, она перестала прислушиваться к его бормотанию.