Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий

конец пожертвовать служебной карьерой Суховея, то «своего парня» прикроет Служба, о чём Георгий Алексеевич останется в неведении. Вариант абсолютно беспроигрышный.

Валентин продумывал, как ловчее поторговаться, чтобы дороже продать своё согласие на риск, уже рот раскрыл, но в последний миг прикусил язык, самокритично осознал, что чуть не свалял дурака: у него ещё нет иностранного паспорта, а ускорять оформление через своих недопустимо, нельзя категорически. Но едва отошёл от беспроигрышного радужного наваждения, как сразу возник другой контраргумент.

Боевой режим отменялся. Напрягаться в церемониях незачем.

Молчание затягивалось, и Немченков осторожно сказал:

– Валентин Николаевич, мне показалось, вы меня поняли.

– Ещё бы, Георгий Алексеевич! Да я за милую душу, о чём говорить! Но, увы, обедню портят два препятствия, которые не позволят мне принять участие в этой заманчивой для нас операции. – Помедлил. – Не знаю, с чего начать.

Немченков хмуро бросил:

– С препятствия непреодолимого, с форс-мажора.

– Георгий Алексеевич, по правде сказать, у меня ведь иностранного паспорта нет, всё ещё оформляю. Потому и европейничать не могу.

– Едят его мухи! – зло выругался Немченков, а в уме, наверное, просклонял Суховея по всем падежам. Но вдруг ободрился, встрепенулся. – У меня есть свои квасоделы в МВД, это препятствие преодолимое, плёвое дело. Что ещё?

Второй контраргумент требовал пояснений.

– Судя по вашим словам, компания подбирается очень солидная, потому вас и пригласили. Но сравните вашу высокую должность с уровнем обычного замзава в рядовом, даже второстепенном департаменте. Боюсь, не к масти козырь. Сообразно ли предлагать мою кандидатуру? Не вызовет ли она отторжения, поставив под удар вашу репутацию? Ряд-то у них калашный, не свора шарлатанов. Со мной не сочетаемо. Как бы не послали меня по матушке да в три этажа.

На сей раз Немченков замолчал надолго. Он корил себя за оплошность: Суховей, не без царя в голове, прав. Штудировать эту тему было незачем. И в самом деле, подсовывать Хитруку «низшего клирика» рискованно, даже опасно, там селекция на уровне. Петух орлу не замена. Вспомнилась старая шутка: где блистают примы, там не место приматам. Ничего не поделаешь, придётся идти на попятную, бить отбой. Да и откровенность по заказчику компромата теперь насмарку. Впустую козырнул, сказал Суховею лишнее. Было от чего негодовать на самого себя.

А Суховей переживал о своём, его донимали другие мысли. Уж ему-то вдвойне жаль было так бездарно упускать случайный и по своему уникальный шанс прощупать политические настроения супер-элиты. Сказал:

– Георгий Алексеевич, кажется, мне пришёл на ум интересный ход.

– Ну? – брезгливо поморщился Немченков.

– Давайте, по Аристотелю, от общего к частному. Предлагать замзава департамента негоже. Но компания у них разношёрстная, насколько я вас понял, их интересуют свежие подходы. И вот вы, к великому сожалению, не имея возможности лично принять участие в мозговом штурме, советуете пригласить некоего известного вам солидного биржевика, более того – завсегдатая различных политических тусовок, который вдобавок из-за пандемии вернулся в Москву после длительного пребывания в США. А уж по части манер!

Аристократа из себя корчит, гоголем держится, тары-бары вокруг политики разводит с придыханием. Такого, глядишь, с руками оторвут. При этом вы готовы поручиться за его добропорядочность, ибо знакомы с ним немало лет и даже имеете общие интересы.

Немченков в очередной раз остановился. Глядя на Суховея, приговаривал:

– Так, так, так… Вы имеете в виду…

– Ну конечно, Подлевского! После Америки, где его опекал Винтроп, он заматерел. Для тех целей, которые обозначил этот… как его… Хитрук, фигура Подлевского очень подходит, привлекательна. Да и рекомендовать его можно с чистой совестью, нашего поля ягода, не подведёт. Через него инфу и снимем. Вот и вся недолга. – Улыбнулся. – Вдобавок, у него и плутовского азарта хватает, а в данной ситуации это не помешает.

– Но я с ним не знаком, нам нельзя водить хлеб-соль.

– Но вы же не за руку его приведёте. И ему на вас ссылаться незачем, он вас не знает.

Немченков молча двинулся дальше. Он думал. Подлевского действительно можно очень выгодно продать Хитруку под соусом разнообразия, какого требует Председатель банка. И Подлевский, похоже, не ударит в грязь лицом, скажет слово, не будет кашу по столу размазывать, укрепив реноме поручителя, то бишь его, Немченкова. Однако возникает один щепетильный вопрос.

– Валентин Николаевич, вариант с Подлевским любопытен, парень он оборотистый, предприимчивый. Во всяком случае, это достойное предложение. Почему бы не попробовать? Но… Но всплывает другая проблема. У Подлевского прямой выход на Винтропа, и при наличии важной информации он не преминёт доложить напрямую, а мы с вами останемся с носом.

«Мы с вами», разумеется, отражало беспокойство самого Немченкова, ибо роль Суховея при любом раскладе сводилась исключительно к функции курьера по доставке информации.

– Этот вопрос я готов взять на себя, – твёрдо ответил Валентин. – Как-никак, работаю с Подлевским давно и знаю, о чём его предупредить, чтобы не заикнулся Винтропу об эскападе на бизнесджете. Если, конечно, его возьмут в компанию. Он изложит инфу мне, а я – вам. Га-ран-тирую.

– Но действовать надо стремительно. Я должен дать ответ завтра.

– Стало быть, звонить с маху, прямо сейчас?

– Давайте.

Номер Подлевского значился в смартфоне Валентина под звёздочкой, и через полминуты Суховей приветствовал Аркадия, как положено, начав с дежурного вопрошания о делах и самочувствии.

Потом сказал:

– Аркадий Михалыч, есть острая потребность пообщаться на веранде нашей «Кофемании». Жду вас ровно в семь… Нет, нет, именно сегодня, скорректируйте, пожалуйста, график. До встречи.

Обратился к Немченкову:

– Завтра я приеду на четверть часа раньше, и мы могли бы «перекурить» – в кавычках, разумеется, – внутри периметра, вблизи главного входа.

– Пусть сформулирует, как именно его представить этим булкохрустам, – подвёл черту Немченков. – Посмотрим, каков герой.

До завтра.

Неочевидность будущего заставляла рисковать. Впрочем, нулевых рисков в его делах вообще не существовало.

Подлевский слегка раздобрел. Он вальяжно, с видом эпикурейца ожидал Суховея на почти пустой веранде и начал наигранно бодрячески, как бы показывая, что он – на пике деловой формы, в сырах-медах катается.

– Здесь всё ещё вавилонское столпотворение, не то что во дни увеселений и желаний. Но судя по вашему срочному вызову, политический карантин заканчивается. Слава Богу! Надоело тлеть на обочине великих исторических событий.

Валентин заказал свежевыжатый сок из моркови с сельдереем – Подлевский кинул официанту «Ми ту», – и долгим, то ли оценивающим, то ли переоценивающим взглядом посмотрел в глаза Аркадию. Подумал: «Умеет парень при случае сказать».

– Чувствую, что-то серьёзное, – озабоченно откликнулся Подлевский на этот внимательный взгляд, сразу съезжая с разухабистого настроения, «отложив в сторону» и наигранное эпикурейство и вальяжность.

– Будет ли оно вам в подъём? Вот