Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

– Мы лишились многих деревень, ценного имущества, потеряли немалое число своих родичей – мужчин, женщин и детей, – начал издалека Гуалг. – Справиться сами с этим Дэвастасом мы не сможем. Слишком коварен он, слишком хитер, слишком беспощаден. Для него не существует никаких человеческих законов, и поэтому он непобедим. У него в сердце поселились, как вы их называете, гаронны, которым чуждо все, что позволяет нам называться людьми. Поэтому мы решили просить тебя, нашего кормильца и защитника, избавить нас от этой напасти. Пошли нам свои партикулы, защити наши жилища.

– Что же радостного в твоей просьбе? – нахмурился Алеклия, которому только новых забот недоставало.

– Слышали мы, что по просьбе правителя далеких Оталарисов ты изгнал с их земель племена красных дондронов, а взамен получил на срок золотоносные земли?

– Да, Долину Спиера. Но в ваших землях нет ни золота, ни серебра, ни хорошего дерева, ни мало-мальски ценного камня. Есть у вас только соль да рыба с Анконы, но нам и свою некуда девать, – отмахнулся Инфект, предвидя поток скучнейших предложений, на которые ларомы были всегда так щедры. Он уже пожалел, что допустил до себя этих надоедливых дикарей, и мечтал лишь об одном: поскорее от них избавиться.

– Дело не в этом, – хитро заулыбался Гуалг. – Ты хотел заполучить часть наших территорий… и ты их получишь. Мы не потребуем золота и сами переселим те деревни, которые окажутся на твоих землях. Потеснимся как-нибудь. От тебя, Великий и Всемогущий, потребуется только одно: изловить наших обидчиков и примерно их наказать. Как только сделаешь это – земли твои.

«Давно бы так!» – подумал Алеклия, в мыслях радостно воздев руки к солнцу, а наяву оставшись неподвижным, величественным и глубокомысленным. На лице его лежала печать искренней озабоченности как судьбой ларомов в отдельности, так и судьбами всего человечества в целом.

– Можете переселять деревни! – вскоре с уверенностью сказал он.

Проводив послов, Алеклия вызвал Кариса и приказал ему немедленно следовать к ларомам. Полководец Инфекта заметно погрустнел: поручение было мелким и выглядело черной неблагодарностью после его ярких успехов в недавнем сражении, но выразил готовность сейчас же отправляться в путь и обещал в скором времени бросить к ногам Божественного голову Дэвастаса. Поразмыслив, Инфект выделил Карису несколько опытных конных и пеших партикул, включая прославленных «Неуязвимых», всего двадцать пять тысяч человек, и еще объявил невиданную награду тому, кто лично пленит негодяя, – десять тысяч инфектов.

Новое войско Кариса спешно выстроилось, всколыхнулись знамена, заиграли лючины и раковины. Первыми, рассыпавшись на небольшие отряды, выехали следопыты, за ними запылили тяжелые колонны.

Алеклия с сожалением проводил взглядом свои доблестные партикулы, вернулся в шатер и тут вспомнил о Хавруше. «Не дам ему спуску!» – подумал он, вызвал порученца и передал повеление всем военачальникам прекратить на время стрельбу и вообще всякие боевые действия.

В скором времени к Инфекту явился посыльный почтового поста со срочным посланием из Грономфы. Правитель прочитал сообщение и растерянно выронил свиток из рук…

Счастливое спасение вселило в сердце несчастной Хидры довольно смелые надежды, тем более что она посчитала, будто за нее заступилась справедливая и всемогущая Дева, изменив своей волей ход событий. Наверняка она и в будущем также будет ей покровительствовать. Но вскоре она убедилась в наивной несуразности своих упований. Считая себя прощенной и свободной, ну хотя бы отчасти, она надеялась вновь занять свои великолепные покои и даже намеревалась сама подобрать себе новых слуг взамен казненных, а затем предаться молитвам до изнеможения, в которых смогла бы выказать благодарность своей защитнице. Но здесь в действие вступил тот коварный онис, который она подписала накануне собственной казни. Теперь она уже не была интольей Иргамы, ей ничего не принадлежало, даже подаренные Тхарихибом украшения, она уже сама себе не принадлежала – ее полноправным собственником был Верховный военачальник Иргамы.

Хидру держали взаперти в скромном жилище, в той части Солнечного дворца, которую занимал Хавруш. Снаружи у двери день и ночь сменялись хмурые стражники, а прислуживающие рабыни боялись сказать лишнее слово да еще явно за ней приглядывали. Нэтуса позволялось навещать только с разрешения Наставника, то есть Хавруша, свидание проходило в присутствии многих людей и было кратким.

Примерно каждый второй день, ближе к ночи, Хидру приводили в покои Верховного военачальника, и тот, не церемонясь, будто она бесправная рабыня, жадно на нее набрасывался, не считая нужным хоть какими-то словами или ласками предварять их близость. Сначала грубо тискал женщину, унижал, наслаждаясь вседозволенностью, потом, удовлетворив первое любопытство, подвергал ее долгим неумелым экзекуциям. Был он мужчиной почти что никчемным и заботился только о своих не слишком изощренных прихотях, однако изредка ухитрялся доставить ей телесное наслаждение.

Бывшая интолья быстро поняла, что она – вечная пленница, и печаль об ушедшем в небытие прошлом завладела ее сердцем. Это же заточение! Каждый шаг ее теперь, каждый вздох находится под неусыпным вниманием соглядатаев, ее хозяин пользуется ею тогда, когда захочет, ей даже не позволяют проводить с Нэтусом столько времени, сколько она пожелает, а ведь она так мечтала посвятить всю себя заботам о сыне! Впрочем, Хидра, еще на что-то надеялась и, прежде всего, конечно, думала о Дэвастасе, которого пока еще никто не смог изловить. Он несомненно помнит о ней и вряд ли откажется от затеи вызволить ее из плена и увезти на тот самый остров, о котором говорил. Именно об этом она размышляла целыми днями, даже когда находилась на ложе Хавруша, придавленная его чреслами. Рано или поздно внимание Наставника ослабнет, а его соглядатаи обленятся. И тогда бежать из Солнечного дворца не составит труда. Однако здравый смысл подсказывал ей, что ее храбрый возлюбленный не сможет ее выручить, пока Масилумус осажден, пока существует «грономфская удавка», как с горечью прозвали горожане возведенную авидронами вокруг города осадную стену.

Этой ночью Хавруш ее почти не трогал. Озабоченный своими мыслями, он рано заснул, но и рано проснулся, невзначай разбудив свою покорную пленницу.

– Что-то случилось? – взволнованно спросила Хидра, удивленная столь ранним пробуждением Верховного военачальника. – Штурм?

В эти дни все ожидали штурма, это была единственная тема разговора в Солнечном дворце, в любом городском доме, на улицах, на рынках, в храмах, поэтому если случалось что-то необычное, первое, что приходило в голову, – авидроны все-таки начали штурм.

– К счастью, нет, – отвечал Хавруш, облачаясь при помощи рабынь в свои пышные одежды. – Ничего особенного, просто… просто я должен встретиться с Алеклией.

– С Алеклией? – приподнялась на руке Хидра. Сон как рукой сняло.

– Ну да. Что тут странного? Когда идет война – это дело самое обычное.

Хидра оставила ложе, окунула свое соблазнительное тело в шелковую тунику и присоединилась к служанкам.

– Ты будешь просить мира? – поинтересовалась она как бы между делом, помогая Хаврушу обуться.

Верховный военачальник сверху вниз посмотрел на бывшую интолью, которая ловко управлялась с кожаными ремешками, туго, но бережно, чтобы не причинить неудобства, затягивала их на щиколотках, и не удержался от умиленной улыбки. Мог ли он представить хотя бы год назад, чтобы интолья великой страны, эта черноволосая гордячка, настолько его ненавидящая, будет покорно стоять на коленях у его ног и своими нежными холеными пальчиками касаться его ступней и так подобострастно поглядывать, словно преданный пес. Хавруш умиротворенно потрепал молодую женщину по щеке, и она благодарно прижалась к его руке.

– Почему мира должен просить я, а не он? – вспомнил Верховный военачальник про вопрос. – Мы тут спокойно отсидимся в сытости и беспечных усладах. А он опять останется ни с чем и поедет в Грономфу оправдываться перед своими народными собраниями, как было во времена Кадиша. Так что мир нужен прежде всего ему.

– Но Кадиш-то он взял?

– Это потому, что я его сдал. Но Масилумуса ему не видать. Невозможно захватить город, защищаемый столь крупным гарнизоном.

Некоторое время спустя Хавруш приступил к утренней трапезе, а Хидра ему прислуживала, получая время от времени разрешение отведать с его блюд тот или иной лакомый кусок. Верховный военачальник, по обыкновению, ел много, и это походило на площадное представление: трудно было поверить, что человек, созданный, как и все, из плоти и крови, может за один присест поглотить такое количество пищи.

Все происходило на открытой галерее Солнечного дворца, находящейся на большой высоте, и отсюда было видно, как плавают над городом, подергиваясь от сильных порывов ветра, два авидронских воздушных шара; внизу же, в масилумусских городских кварталах, клубились дымы пожаров.