Наказаны любовью - Наталья Гилева

Извините, что я вас побеспокоила. Я знала, что вы должны вернуться — пришла узнать, как вы отдохнули, — Палома пыталась всех успокоить, но ей это удавалось с трудом.

— Палома, вы что-нибудь будете? — спросила Сабрина.

Карлос подошел к Кристине. Он чувствовал, что Кристине очень неловко.

— Я, наверное, пойду, — Палома встала с дивана. — Извините. Надо было предупредить.

Она хотела как лучше, хотела побыть немного с дочерью. Ей ужасно не хватало Мануэля. Он смог бы сейчас разрядить обстановку, но у него была ночная смена в больнице.

— Мама, все в порядке. Просто сегодня здесь была бабушка. Поэтому мы немного напряжены, — Виктория подошла к матери. — Нам надо решить все раз и навсегда, чтобы больше не было никаких недоразумений, — попросила она.

— Дорогие мои, — Кристина обратилась к Даниэлю, Карлосу и Сабрине, — давайте оставим их одних, — Кристине не хотелось участвовать в этом разговоре.

— Кристина, пожалуйста. Не уходи. — попросила ее Виктория. — Это касается всех нас. То, что я скажу, никоим образом никого не обидит. Все понимают, что пора что-то менять. Мама, я рада, что ты нашла в себе силы изменить себя. Отказаться от своей привычки. Начать новую жизнь. Я очень тебя прошу — позволь это же сделать папе. Дай ему развод.

Хлопнула входная дверь, и в гостиную зашел Роберто. Он слышал то, что сказала Виктория. Палома встала, увидев Роберто. Роберто смотрел на нее. Все молчали. Даниэль решил нарушить молчание:

— Виктория, нам надо оставить твоих родителей и маму. Им нужно поговорить.

Карлос и Сабрина были с ним согласны.

— Нет. Виктория, — Роберто подошел к дочери, — я прошу тебя остаться. И вас тоже, — он посмотрел на Карлоса и Сабрину.

Кристина побледнела, если Роберто решился сейчас объявить всем, что Виктория не родная дочь, то он может сказать и о том, что Даниэль его сын. Если это произойдет назад пути не будет, ей придется сказать и о Карлосе. Сабрине. Она с мольбой взглянула на Роба.

— Виктория, я тебя очень люблю. Я всегда буду с тобой рядом, — начал Роберто.

— Я знаю, папа, — Виктория улыбнулась. Она уже предполагала о чем пойдет речь, но как же она ошибалась.

— Никогда не сомневайся во мне. Ты можешь обижаться, можешь считать, что я поступаю неправильно. Я давно мог уйти из семьи, давно мог разрушить все, что так пыталась создать моя мать. Только ты и твое счастье останавливало меня. Так как я знал, если я заговорю, все будет кончено. Твой мир рухнет.

Палома подошла к ним. Кристина в этот момент испытывала жалость к Виктории, понимая, что Роберто пытается ей сказать.

— Когда-то, принимая решение жениться на Паломе, я считал, что тем самым наказываю свою мать. Ту, которая хотела видеть меня в идеальном браке, в котором нет лжи и обмана.

— Папа, ты о чем говоришь?

— Мы с Паломой заключили договор. Договор о браке со свободными отношениями. Никто ничем другому не был бы обязан. Я ей даю свою фамилию. Она — мне свободу, которая так была мне необходима после полученного разочарования. Моя свобода оказалась моей же тюрьмой. Когда ты родилась — я сразу же полюбил тебя. Только ради тебя я возвращался домой, только ты меня там держала. Я знал, что, когда ты выйдешь замуж, я должен буду открыть тебе правду. Я не могу дальше это скрывать.

— Папа? — Виктория не понимала.

— Мы с Паломой давно в разводе, — сказал Роберто, чем удивил всех, кто находился в комнате.

— Что? — Виктория отошла от родителей, ей казалось, что они смеются над ней.

— Да, дорогая, — Палома пыталась улыбнуться. — Мы развелись десять лет назад, когда поняли, что из нашего брака ничего не вышло. Вернее, никогда ничего не было. Роберто спас меня от позора и спас от банкротства моего отца.

— Что вы говорите? — она подошла к Кристине, которая была изумлена не менее ее. Роберто не женат и ничего не сказал ей об этом.

— Мы развелись, но молчали только из-за тебя.

— О чем вы говорите? — выкрикнула Виктория. — Почему вы молчали? Я вас просила? Я просила вас разойтись, но вы и тогда ничего не сказали. Что с вами? Что вы скрываете?

— Правду о том, что Роберто, — Палома оглянулась на него.

— Виктория, ты должна нас понять. Я все делал только во благо тебе. Ради тебя.

— Папа?

— Я всегда буду твоим отцом, — Роберто подошел к Виктории и Кристине. — Всегда. Я люблю тебя, как родную. Я пошел на развод, понимая, что Паломе надо дать свободу, но это только усугубило ситуацию, она, вы сами все знаете. А тебе — я просто не смог признаться. Я понимал, что семьи нет, что все разрушено, но отказаться от тебя — было выше моих сил. Отпустить тебя и Палому, забрать тебя у Паломы, когда ты так страстно защищала ее, ты любила ее? Я не смог, — он хотел дотронуться до дочери, но не решался.

— Папа? Ты хочешь сказать, что я? — в глазах у Виктории стояли слезы. — Что я?

— Виктория, не вини Роберто, — Палома подошла к ним. — Я уже была беременна, когда выходила за него замуж. Он это знал. Он всегда знал об этом.

Палома сама сказала правду. Сабрина прислонилась к Карлосу. Она прекрасно понимала, что чувствует сейчас Виктория. Ведь сама недавно узнала всю правду о своем рождении.

— Нет, нет, вы обманываете меня, — она заплакала и прижалась к Кристине.

— Доченька, — Роберто попытался прикоснуться к ней, но Виктория не позволила.

— За что вы так со мной? Я столько раз вас просила? А вы молчали? Вы посмеялись надо мной?

— Я бы продолжал молчать, если бы…

— Роберто, — перебил его Даниэль. — Думаю, что на сегодня уже достаточно.

Роберто взглянул на сына. Если бы он знал, на чем остановил его, он чуть было не сказал, что Даниэль его сын.

— Пойдем, дорогая, — Даниэль пытался увезти Викторию.

— Нет, я хочу все знать. Почему вы столько лет молчали.

— Это из-за Рамоны. Она хотела идеальную семью, родных детей. Я хотел ее наказать.

— А наказал меня? — набросилась на него Виктория. — Ты думал о ней. А обо мне подумал?

— Я всегда думал только о тебе. Я наказал самого себя.

— Не обвиняй Роберто. Виновата я, — вмешалась Палома.

— А ты хоть знаешь, кто мой отец? Или вы об этом тоже будете молчать?

Роберто впервые в жизни, не знал, что сказать.

— Я знаю, — ответила Палома, — понимаю твои обвинении, но я не настолько плоха, как кажусь тебе. Я была очень молода. Мой отец, твой дедушка, и, Рамона, твоя бабушка, очень