История рыжего демона - Роджер Желязны

— Не умирай! — крикнула ему Илит. — Если ты уцелеешь, то и Ананке выстоит. У тебя хватило мужества доиграть свою пьесу. Так сражайся же до конца!

— Хорошо, тогда — борьба. Греко-римская, — прорычал Безымянный, принимая облик, сходный с человеческим. — До смерти.

Он схватил Аззи и начал его душить.

— Ты не убьешь его! — крикнул Квентин.

— Это почему же?

— Потому что он мой друг!

— Молодой человек, вы, кажется, не понимаете, насколько слаба ваша позиция. Я — Пожиратель Душ, мой дружочек. И вашей сладкой и весьма аппетитной душой я намерен закусить после того, как разделаюсь с этим глупым демоном.

— Нет! — И Квентин ударил Безымянного по голове раскрытой пятерней. Безымянный откатился назад на своих колесах, заменявших ему ноги, и оскалил зубы. Тут к нему подскочила Киска и нанесла Сверхбожеству удар в живот. Безымянный повалился на окровавленный песок. Сквозь кольцо зрителей, окруживших место сражения, пробился сэр Оливер с длинным копьем в руках. С помощью матери Иоанны он поразил Безымянного прямо в глаз.

— Ох, такого я не ожидал, — вздохнул Безымянный, когда копье прошло сквозь его голову. И с этими словами он умер.

Когда бой кончился, на арене цирка появилась Ананке. Она приветливо улыбалась.

— Молодцы, ребятушки! — сказала она. — Я знала наперед, что в трудную минуту вы объединитесь!

— Так вот зачем ты все это затеяла! — догадался Аззи.

— По многим причинам, друг мой. Но перечислять их все было бы слишком утомительно. Всегда найдется множество причин для объяснения чего угодно, и у этих причин, в свою очередь, тоже будут какие-то причины. Но стоит ли забивать себе голову этими пустяками? Ведь самое главное, что все вы живы.

И, взявшись за руки, все они начали кружиться в огромном хороводе, плавно поднимаясь в воздух. Кружась все быстрее и быстрее, они летели над Землей — все, кроме…

Аретино проснулся и сел на постели. Солнце ярко светило над городом; заглянуло оно и в комнату поэта. У изголовья кровати лежала рукопись: «Легенда о золотых подсвечниках».

Поэт вспомнил, что ночью ему приснился чудесный сон. Таково было одно из объяснений.

Другое объяснение — Аззи все-таки удалось сохранить Венецию в Лимбе.

Аретино выглянул в окно. По улице шли люди, и среди них — Корнглоу и Леонора.

— Что происходит? — крикнул Аретино.

Корнглоу поднял голову и, заметив поэта, прокричал в ответ:

— Спасайся, Аретино! Говорят, монголы с минуты на минуту войдут в город!

Значит, Венеция обречена. Что ж, тогда все в порядке. Теперь оставалось найти какой-нибудь тихий уголок и продолжить работу над пьесой.

Аретино проснулся и сел на постели. Утро было чудесное, в раскрытое окно заглядывало солнце. Глядя на пятно солнечного света, лежавшее на полу возле кровати, Аретино вспомнил, какой странный сон приснился ему нынче ночью. Будто к нему явился демон и заказал пьесу о семи золотых подсвечниках. И еще будто бы из-за этой пьесы целый город должен был погибнуть. Но Ананке, решив спасти Венецию, вырезала из истории всего человечества тот промежуток времени, где демон разыгрывал свою пьесу, и отослала гибнущий город в Лимб. И вот теперь Аретино проснулся в реальном мире, в мире, где все шло своим чередом, как будто никто и не играл безнравственную пьесу.

Аретино поднялся с постели и выглянул в окно. Там начинался самый обычный день — такой же, как вчера. Интересно, что стало с другой Венецией — той, которая осталась в Лимбе, подумал Аретино.

Фат встревожился, когда ему сказали, что в Лимб скоро будет перенесен новый город с Земли. Однако тревожился он отнюдь не потому, что в Лимбе было мало места; Лимб — огромное пространство, в котором сосуществуют многие временные параллели. Там собраны города и страны, погибшие много веков назад, и даже земли, которых никогда не было на карте. Здесь вы можете посетить и Сад Гесперид, и двор короля Артура в Камелоте, и затонувший город Ис. И вот теперь рядом с этими землями появится Венеция, Венеция гибнущая. Фат решил прогуляться по ее улицам. Он шел, любуясь трагической красотой сцен и живостью красок. Смерть уже вошла в город. Видя гибнущих людей, Фат хотел хоть чем-то утешить их. Он знал, что завтра все начнется здесь заново, и будет еще одно такое же утро, утро дня накануне гибели великого города, а за ним — еще одно, и так будет повторяться снова и снова до конца времен. Фат хотел крикнуть людям: «Не бойтесь! Завтра будет новое утро! Вы все воскреснете!», но понял, что не может этого сделать. Люди попросту не стали бы его слушать. Охваченные страхом, они доживали свои последние часы в обреченном городе. И Фат знал, что страх этот не пройдет ни завтра, ни послезавтра, ни через много-много дней.

Фат увидел влюбленных Корнглоу и Леонору. Казалось, эти двое не замечают ничего в целом свете, кроме друг друга. Они наслаждались каждым мгновением бытия. Идите и научите остальных жить так, как вы живете, сказал им Фат, но те только рассмеялись в ответ. Жить и любить — это так просто, ответила Леонора, что этому невозможно научить.

Фат вернулся в свой замок и задумался над вечными проблемами.

В Венеции — той, что осталась в Лимбе, — Корнглоу и Леонора вспоминали об Аретино.

— Интересно, напишет ли он свою пьесу?

— Скорее всего напишет. Но не о той Венеции, которая осталась в реальном мире, а о Венеции гибнущей, о городе, который ожидает странная участь — погибать и вновь воскресать на следующее утро. Ты боишься смерти, дорогая?

— Ну, может быть, только чуть-чуть. Но завтра утром мы все будем живы, ведь правда?

— Да, конечно. Я верю в это. Но смерть есть смерть, когда бы она ни пришла.

— А мы непременно должны умереть сегодня?

— Сегодня вся Венеция погибнет.

И вот за окном раздается цокот копыт. Всадники на улицах! Монголы!

Корнглоу храбро сражается, но врагов слишком много. Они окружают его. и вот уже он падает на землю, пронзенный копьем. Монголы хотят схватить Леонору, но дочь эльфов очень проворна. Даже монгольским всадникам ее не догнать. Она бежит по улице и бросается в темную воду — и вот она уже плывет прочь от города. Волны вздымаются высоко, и ей трудно бороться с ними. Она оглядывается назад и видит город, охваченный огнем, видит, как рушатся каменные стены. Огромная волна накрывает ее с головой, и она погружается в морскую пучину. Да, умирать действительно нелегко, особенно в первый раз!

Аззи почувствовал, как огромная рука крепко схватила его. Дальше были только мрак и тишина.

Очнувшись, он почувствовал, как чья-то прохладная ладонь легла на его лоб. Он открыл глаза.

— Илит! Что ты здесь делаешь? Я не знал, что ведьмы и демоны могут воскреснуть, умерев однажды.

— Но ты не умер. Мы оба живы — ты и я.

Аззи огляделся вокруг. Комната, в которой он лежал, смутно напоминала ему одно место… Да, это был трактир «На пол-пути», так сказать, нейтральная территория, где силы света и тьмы встречаются иногда запросто, чтобы посидеть за кружкой пива и поговорить по душам.

— А что стало со Вселенной?

— Благодаря тебе Ананке удалось спасти мир. Мы все у тебя в долгу, Аззи, хотя, боюсь, ты еще выслушаешь немало упреков и со стороны света, и со стороны тьмы. Ходят слухи, что даже Совет Неправедных собирается объявить тебе строгий выговор за постановку безнравственной пьесы. Но я с тобой, Аззи, и боюсь, что теперь уже навсегда.

Он пожал ее тонкую руку:

— Мы с тобой похожи, дочь тьмы, — сказал он.

Наградой ему был долгий нежный взгляд и тихий шепот:

— Да, похожи…

Примечания

1

В оригинале — непереводимая игра слов: St. Athelstan the Mealymoutlied (св. Ательстан Медоуст). Слово mealymouthed имеет в английском языке два значения: I) сладкоречивый; 2) боящийся высказаться прямо, откровенно.

2

Сэр Мерлин — знаменитый придворный маг короля Артура.

3

Гермес Трисмегист (Гермес Трисмегистус), что в переводе означает Гермес Трижды Великий, — персонаж средневекового фольклора, заимствованный из античности.

4

Дуб — дерево, считавшееся посвященным Зевсу. В греческом эпосе существует множество легенд о посылаемых Зевсом знамениях, которые так или иначе были связаны с дубом.

5

Дож — правитель Венеции, сохранившей статус вольного города.