Весь Дэн Браун в одном томе - Дэн Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арингароса направился к столу.
— Прошу простить за то, что прибыл в столь поздний час. Но разница в часовых поясах, знаете ли. Вы, должно быть, устали ждать.
— Отнюдь, — сказал секретарь. Пухлые его ручки были уютно сложены на огромном животе. — Мы благодарны вам за то, что прибыли издалека. И меньшее, что могли сделать в знак признательности, так это бодрствовать, дожидаясь вас. Может, желаете кофе или закусить?
— Предпочитаю сразу перейти к делу. Мне еще надо успеть на обратный самолет. Так к делу?..
— Ну разумеется, — ответил толстяк. — Вы действовали гораздо быстрее, чем мы могли ожидать.
— Разве?
— У вас остался еще целый месяц.
— Вы выразили озабоченность пять месяцев назад, — ответил Арингароса. — Так к чему было медлить?
— И то правда. Мы очень довольны вашей расторопностью.
Арингароса обежал взглядом длинный стол и заметил на нем большой черный портфель.
— Здесь то, о чем я просил?
— Да. — В голосе секретаря звучала некоторая настороженность. — Хотя, должен признаться, нас удивила эта просьба. Она показалась… — Опасной, — закончил за него один из кардиналов. — Вы уверены, что не хотите, чтобы мы переправили вам все это каким-либо другим путем? Сумма просто огромная.
Свобода дорого стоит.
— Моя безопасность волнует меня меньше всего. Бог поможет.
Но во взглядах мужчин читалось сомнение.
— Здесь именно столько, сколько я просил?
Секретарь кивнул:
— Облигации крупного достоинства на предъявителя, выписанные Банком Ватикана. Принимаются как наличные по всему миру.
Арингароса подошел к столу и открыл портфель. Внутри две толстые стопки облигаций, каждая скреплена лентой и проштампована печатью Ватикана. И надпись тоже на месте, «PORTATORE», — она означает, что погасить или выкупить эти облигации вправе человек, владеющий ими в данный момент.
В позе секретаря ощущалась напряженность.
— Должен заметить, епископ, все мы чувствовали бы себя спокойнее, если б эти средства были в наличных.
Да столько наличных мне не унести, подумал Арингароса. Закрыл портфель и сказал:
— Облигации равноценны наличным. Это ваши слова.
Кардиналы обменялись беспокойными взглядами, потом один из них заметил:
— Да, но эти облигации легко проследить. Они неминуемо выведут на Банк Ватикана.
Арингароса едва сдержал улыбку. По этой-то причине Учитель и посоветовал ему взять деньги именно в виде облигаций Банка Ватикана. Своего рода страховка. Теперь мы все крепко повязаны.
— Это вполне законная форма сделки, — возразил он. — Ведь «Опус Деи» является прелатурой Ватикана, и его святейшество вправе распределять деньги как считает нужным и удобным. Никакого закона мы не нарушаем.
— Да, это так, и все же… — Секретарь всем телом подался вперед, стул жалобно скрипнул под его тяжестью. — Мы не знаем, как вы намерены распорядиться этими фондами. И если возникнет какое-либо недоразумение…
— С учетом того, что вы от меня требуете, — перебил его Арингароса, — как я поступлю с этими деньгами, не ваша забота.
В комнате повисла долгая и напряженная пауза.
Они прекрасно понимают, что я прав, подумал Арингароса.
— А теперь вы, вероятно, хотите, чтобы я подписал какие-то бумаги?
Его собеседники с такой готовностью подтолкнули к нему бумаги, точно желали поскорее избавиться от него.
Арингароса взглянул на лежавшие перед ним листки. На каждом красовалась папская печать.
— Они идентичны той копии, которую вы мне послали?
— Разумеется.
Арингароса удивился: подписывая документы, он не ощущал никаких эмоций. Зато сидевшие за столом трое мужчин явно испытывали облегчение.
— Благодарю вас, епископ, — сказал секретарь. — Ваши услуги Церкви никогда не будут забыты.
Епископ приподнял портфель, словно взвешивая силу и власть заключенных в нем денег. Какое-то время все четверо молча смотрели друг на друга, точно собирались сказать что-то еще, но затем передумали. Арингароса развернулся и направился к двери.
— Епископ! — окликнул его один из кардиналов, когда он уже собирался переступить порог.
Арингароса замер, потом медленно обернулся:
— Да?
— Куда вы теперь направляетесь?
Арингароса почувствовал, что вопрос продиктован скорее чисто духовным интересом, а не простым любопытством. Но он не собирался обсуждать вопросы морали в столь поздний час.
— В Париж, — коротко ответил он и вышел.
Глава 42
Депозитарный банк Цюриха работал круглые сутки и предоставлял весь современный набор услуг по анонимному обслуживанию клиентов в лучших традициях швейцарских банков. Имея свои отделения в Цюрихе, Куала-Лумпуре, Нью-Йорке и Париже, банк за последние годы значительно расширил сферу услуг и, помимо всего прочего, располагал сейфами для хранения ценностей с анонимным компьютерным кодом доступа.
Основной доход поступал именно от этого старейшего в мире изобретения — анонимных депозитарных ячеек, или сейфов. Клиенты, желающие сберечь какие-либо ценности, от акций и облигаций до ценных полотен, могли разместить здесь свое имущество, не называя имен и фамилий. При этом обеспечивалась многоступенчатая защита с использованием самых современных высоких технологий. Забрать свое имущество из ячеек тоже можно было в любое время и совершенно анонимно.
Софи остановила машину перед зданием банка. Лэнгдон оглядел его и понял, что Депозитарный банк Цюриха — заведение серьезное. Здание являло собой прямоугольник без окон, казалось, отлитый из толстой пуленепробиваемой стали. Напоминавшее гигантский металлический кирпич строение было максимально удалено от дороги, и фасад его украшал переливающийся неоновым светом крест, укрепленный на высоте футов пятнадцати.
Репутация швейцарских банков, обеспечивающих высшую степень надежности и секретности, позволила этой стране получать огромные доходы именно от банковских операций. Особенно их услуги ценились в сфере дельцов от искусства, поскольку именно в швейцарских банках воры и жулики всех мастей могли хранить похищенные ценности, если понадобится, долгие годы, до тех пор пока не утихнут страсти вокруг их исчезновения. Специальные законы защищали депозитные сейфы от чрезмерно любопытной полиции, а деньги, хранившиеся на счетах, были привязаны лишь к цифровым шифрам, а не конкретным именам. И воры могли спать спокойно, зная, что украденные ими ценности находятся в полной безопасности и что никто никогда не выследит по ним их самих.
Софи остановила машину перед внушительными воротами, перекрывавшими доступ к подъезду — забетонированному пандусу, огибавшему здание. Глазок размещенной над воротами видеокамеры смотрел прямо на них, и у Лэнгдона возникло неприятное ощущение, что в отличие от видеокамер Лувра эта самая настоящая, все видит и все фиксирует.
Софи опустила стекло и осмотрела электронное табло, закрепленное у ворот. На экране высвечены надписи с указателями на нескольких языках. Верхняя строка на английском:
ВСТАВИТЬ КЛЮЧ
Софи достала из кармана золотой ключ с крестом. Под экраном виднелось небольшое отверстие треугольной формы.
— Что-то
