Записки практикующего адвоката. - Maks

Произошла только одна заминка, когда присутствующих попросили предъявить документы. У моего клиента была лишь копия удостоверения, заверенная печатью фирмы. В свое время я направила адвокатский запрос на предприятие, где раньше работал господин Дроздов, чтобы получить копию его личного дела. По счастью, оно сохранилось, так что у нас имелся в наличии хоть какой-никакой документ.

Заодно я заявила ходатайство об истребовании из архива копии паспорта моего клиента, поскольку для этого требовался запрос суда. Мое ходатайство было удовлетворено, хоть и с явной неохотой.

Конечно, судья Долженко не упустила возможности ткнуть меня носом и всячески поиздеваться.

Огласив текст заявления, она пренебрежительно велела:

- Адвокат Орлова, встаньте!

Мне ничего не оставалось, как подняться с места и изобразить готовность внимательно слушать то, что будет вещать судья.

Удостоверившись в том, что приказание исполнено, она продолжала:

- Вы вообще адвокат?!

- Да, ваша честь, - сдержанно подтвердила я.

- Тогда что это вы за писульку сочинили? Тут же куча ошибок! – возмутилась судья.

- Ваша честь, укажите, в чем именно они заключаются, и мы обязательно их исправим, - ответила я, сохраняя хладнокровие. И я, и судья прекрасно знали, что все это работа на публику, банальная попытка очернить меня в глазах клиента.

Но судья не сдавалась, она пролистала заявление, ища, к чему бы придраться, и поинтересовалась:

- Почему вы не привлекли нотариальную контору в качестве заинтересованного лица? Они же выдали свидетельство о праве на наследство после умершего господина Дроздова!

Я бросила взгляд на «умершего» клиента – он пока держался, хоть и с заметным трудом – и пояснила преспокойно:

- Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Мидгарда, нотариусы не являются заинтересованными лицами по такой категории дел и не должны привлекаться в качестве заинтересованных лиц.

Произнеся это, я посмотрела на судью Долженко. Постановление, на которое я ссылалась, в самом деле существовало, и мы обе это знали. Впрочем, о судье поручиться не могу – насколько мне известно, она нередко пренебрегает такими мелочами, как разъяснения Верховного Суда. Зачем? Она и так уже на своей должности пожизненно!

В общем, судья еще немного меня помучила – я сохраняла по крайней мере видимость ледяного спокойствия – и отпустила, приступая к рассмотрению дела по существу.

Сначала, как и полагается, пояснения дал мой клиент. Господин Дроздов очень волновался, из-за чего периодически запинался и не знал, что ответить на вопрос. Видимо, на него произвела впечатление демонстрация норова судьи, да и ситуация сложилась малоприятная. К тому же ему изрядно действовали на нервы коварные вопросы коллеги (я не ошиблась – пожилой гоблин оказался представителем детей моего клиента).

Так что пояснения он дал на тройку с плюсом – в целом верно, но неубедительно.

Его великовозрастные дети стояли на своем: никакой это не отец, и все тут!

Уличить их во лжи очень нелегко, ведь все фотографии, письма, оригиналы документов на дом, диплома, свидетельства о рождении и прочих письменных доказательств остались у детей, да и неудивительно, ведь никому не придет в голову тащить с собой семейный архив, отправляясь на заработки. А они не стремились предоставить суду эти доказательства, что вполне понятно.

Следовательно, на данный момент мы располагали лишь показаниями свидетеля Петрова (того самого ближайшего друга господина Дроздова), а также документами, которые собрал клиент с моей помощью – в частности, я приобщила к делу справку, подтверждающую, что гражданин Дроздов действительно пересекал границу в указанное время, а также копию заявления в милицию об хищении паспорта и соответствующее объявление в газете. В общем, мне оставалось лишь подтверждать позицию клиента окольными путями.

Свидетель Петров рассказал, как они вместе с другом поехали в Хельхейм на заработки, и поведал, что друг решил остаться в чужой стране из-за женщины. И вправду, к чему ему было возвращаться? Дети выросли, жены нет, работы тоже – господин Дроздов недолго колебался, прежде чем принять такое решение.

На допросе свидетеля мы и закончили заседание - после того, как господин Петров закончил отвечать на вопросы, я демонстративно взглянула на часы, поднялась со своего места и заявила:

- Ваша честь, прошу перенести слушание, поскольку я занята в другом процессе - на пятнадцать тридцать у меня назначено следующее дело.

- Почему вы не предупредили заранее? – недовольно буркнула судья.

- К сожалению, я не ожидала, что данное заседание так затянется во времени, - смиренно ответила я, прозрачно намекая, что два с половиной часа держать нас под кабинетом – это все же перебор.

Деваться было некуда, так что дело мы все же перенесли.

Выйдя из зала, мой клиент прочувствованно заявил:

- Госпожа Анна, вы так спокойно держались! Удивительно просто!

Кажется, судья Долженко произвела на него немалое впечатление. Я могла лишь пожать плечами – работая адвокатом, я и не к такому привыкла относиться безмятежно. Или по крайней мере, сохранять видимость спокойствия, поскольку на самом деле меня изрядно колотило, надеюсь лишь, что внешне это не было заметно.

Мне пришлось сломя голову мчаться в следующее заседание, но я все же опоздала минут на десять.

Хорошо хоть дело было у судьи Ярешина, который с пониманием отнесся к моему небольшому опозданию. Побольше бы таких судей!

Но в этом процессе неприятный сюрприз преподнес мой собственный доверитель. Кстати говоря, дело было о наследстве после смерти отца.

Так вот, мой клиент, сын умершего, давая показания, вдруг доверительно сообщил судье, что его папа очень сомневался в своем отцовстве! Дескать, отец кричал, что мать его от любовника прижила!

Мы с судьей обменялись ошарашенными взглядами. М-да, претендуя на наследство отца, заявить, что он, вполне вероятно, вовсе даже не отец – это ж надо до такого додуматься!

Клиент был слишком далеко от меня, и я не могла его одернуть (хотя очень хотелось предложить заткнуться и думать, прежде чем говорить что-то), однако меня выручил сам судья, перебив истца каким-то вопросом.

Из второго кряду заседания за этот день я вышла с одним-единственным желанием поскорее отправиться домой и выпить таблетку. За нервотрепки приходится платить, и теперь голова у меня просто раскалывалась от боли.

«Ох, и трудная это работа – из болота тащить бегемота!» - вспомнилось мне в тему. Да уж, день выдался нелегкий.

Зато остаток недели я отдыхала. То есть работала, конечно, однако ничего сложного не было и новые неприятные неожиданности не поджидали.