Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

Мергайдинг издал короткий полусмешок-полувсхлип.

— Кто же тогда думал о пришельцах!? Нас утешало, что сделать бомбу очень тяжело. Распадается, прежде всего, легкий изотоп урана с атомным весом 235, которого в природном уране только семь десятых процента. Нужно было изобрести процесс, который позволил бы отделять один изотоп урана от другого в промышленных масштабах. Потом, надо было найти нужный замедлитель нейтронов, чтобы они не вылетали тут же прочь, а снижали скорость, дабы их могли захватывать другие атомы урана. Необходимо было найти и сам уран — это довольно редкий элемент, и месторождения содержащих его минералов находятся только у нас и в Арахойне. Все это очень, очень дорого, и мы надеялись, что пока нет большой войны, ни одно государство не станет тратить сумасшедшие деньги на такой проект. Чтобы не привлекать к себе внимания, мы даже не стали развивать идею с атомными электростанциями, которые могут избавить человечество от необходимости сжигать в топках нефть и уголь… Конечно, когда появились пришельцы, об этом вспомнили. Гордис перед самой войной уехал в Вилканд, в Муизу, в местном университете тоже собралась неплохая команда, оснащенная оборудованием получше нас…

— Но вы не успели, — тихо сказала Кэрт Станис.

— Мы не успели. И теперь мы все обречены. Мы беззащитны перед пришельцами.

Тяжелое, мрачное молчание.

— Послушайте, — раздался вдруг звонкий голос Вирты Эрилис. — Но раз у пришельцев есть атомные бомбы, почему они не применили их раньше? Почему они столько дней бомбили Галану вместо того, чтобы просто покончить с ней одним ударом? Почему они ждали больше месяца? И в результате сбросили всего две бомбы — на Флонтану и Элерту?

— Да, интересный вопрос, — пробормотал Мергайдинг. — И в самом деле…

— Ладно, хватит, — оборвал его Халлис. — Не будем себя хоронить заранее. Пока мы живы, будем бороться! И к делу — наконец-то мы выбрались из этого проклятого леса!

Город открылся перед ними, словно декорация к страшному фантастическому фильму. Над ним висело тяжелое темно-сизое облако, северный ветер вытягивал из остовов зданий спирали белесого дыма, погребальными курганами громоздились бесформенные кучи обломков. Это был настоящий мир смерти, и вездеход, катящий к городу прямо через широкое поле, казался в этом мире чуждым и нежелательным пришельцем.

Из-под колес машины вылетали облачка черной пыли. Страшная сила атомного взрыва не только мгновенно испарила почти полуметровый слой снега, но и выжгла поле на несколько сантиметров вглубь, превратив верхний слой почвы вместе со всем, что на нем росло, в пепел и прах. Все в вездеходе молчали, только Равель Мэнсинг что-то вполголоса бубнил в микрофон. Они были спасателями, но в этом городе, выглядевшем как настоящий апофеоз разрушения, им было некого спасать.

Флонтану погубила компактность. Город уютно устроился в небольшой котловине километров десяти в поперечнике, и трехсоткилотонная боеголовка (на самом деле не атомная, а термоядерная) уничтожила его целиком. В центре города, на который пришлась вся ярость взрыва, не осталось ничего. На окраинах кое-где сохранились развалины домов, выжженные атомным пламенем и раздавленные ударной волной.

Они как раз и достигли одного из таких предместий. Добротные деревянные дома были буквально разметаны по бревнышку, а плодовые деревья и декоративные сосенки в палисадниках превратились в остро торчащие обломанные обгоревшие пни. Казалось, никто не мог уцелеть в этом аду, и увидев женщину, внезапно выбежавшую из развалин наперерез вездеходу, Эрчен Хорт затормозил так, что не ожидавший этого Мэнсинг слетел с сиденья вместе со своей рацией.

— Помогите! — кричала женщина. — Там людям очень плохо!

На вид ей, было, наверное, не больше сорока. Ее руки и лицо были испачканы черным, темно-серое распахнутое пальто было прожжено в нескольких местах, но пламя взрыва так и не коснулось ее. Кажется, она плакала, и по щекам тянулись светлые потеки.

Кэрт Станис рванулась из машины, но ее опередил Дан Мергайдинг.

— Постойте! Там наверняка радиация! Это может быть опасно! Вам нужна какая-то защита!

— Всем надеть противохимические комбинезоны и респираторы! — приказал Халлис. — Помните, мы не имеем права выйти из строя сами!

— Это не поможет! — простонал Мергайдинг.

Он первым выбрался из вездехода, и стоял, поводя из стороны в сторону своим счетчиком распадов, который тревожно потрескивал, особенно сильно реагируя на покрывающую землю черную пыль. Женщина, добежавшая до машины, смотрела на него с опаской, словно не зная, бросаться Мергайдингу на шею или же бежать от него без оглядки.

В темно-серых прорезиненных балахонах, огромных бахилах и с лицами, закрытыми масками респираторов, сами спасатели казались пришельцами с иных миров. Мергайдинг, у которого не было костюма, оставался по-прежнему в расстегнутом пальто и сидящей набекрень черной шапке. Со стороны его можно было принять за экскурсовода или переводчика при пришельцах. Он то бежал, то переходил на шаг, никак не попадая в темп к Халлису и торопливо излагал ему свои рекомендации.

— …Уровень радиации, к счастью, не так велик. Вы только знайте, больше всего радио… радиоактивных веществ в пыли! Ни в коем случае не трогайте ее голыми руками!.. А лучше, не трогайте ее никак! Потом обязательно… да, обязательно, всю вашу одежду, закопайте… только не сжигайте… а еще лучше, залейте бетоном и не подходите больше к этому месту. То же самое сделайте и с одеждой всех, кого вы отыщите здесь… И потом обязательно проверьте вашу машину, особенно, салон. Если будет трещать, ее лучше бросить здесь… Покрышки, во всяком случае, обязательно смените… И вымойте, очень тщательно… Нет, радиацию смыть нельзя, смыть можно только радиоактивную пыль… Она должна пройти сама, есть такое понятие, период полураспада… распада половины всех активных атомов… Да, должно пройти время, чтобы большая часть нестабильных атомов распалась сама по себе… Сколько? Пока не знаю, это может быть от нескольких дней до нескольких месяцев… Но обязательно эвакуируйте отсюда всех живых и не оставайтесь здесь долго сами!..

Вирта Эрилис слушала Мергайдинга краем уха. Опасность радиации казалась ей слишком абстрактной. Более важным для нее был рассказ уцелевшей при взрыве женщины, которая вела их куда-то в развалины.

Женщину звали Айка Коронис. Ее спасло то, что во время взрыва она оказалась в погребе, куда спустилась за домашними солениями. Ее муж и десятилетний сын находились в доме, который был слегка прикрыт от ударной волны большим каменным зданием школы, и поэтому не был разрушен до основания. Оба остались живы, хотя и получили сильные ожоги при мгновенно вспыхнувшем пожаре. Она бросилась искать помощь, но вокруг были только развалины и трупы людей, сгоревших заживо. Она пыталась помочь тем, кто был еще жив, но она не врач, а лекарств у нее не было… И главное: не было никакой воздушной тревоги, ее не объявили, поэтому почти никто не успел спастись…

Следующий час запомнился Вирте плохо. Вместе с доктором Кэрт она занималась помощью раненым и обожженным, которых оказалось неожиданно много: предместье, куда они попали, было самой дальней окраиной Флонтаны, и взрыв докатился туда, уже ослабленный расстоянием. Мэнсинг вызвал помощь по рации, но пока она не прибыла, им приходилось справляться самим, хотя лекарства кончились уже через десять минут. Многие пострадавшие, пережившие сам взрыв, были уже мертвы: ожоги третьей степени и десятиградусный мороз — убойное сочетание. Но живых нужно было любой ценой удержать на краю и выдержать при этом самим. Вирте казалось, что вид множества умирающих от холода людей в лохмотьях из собственной кожи останется у нее в памяти навсегда, но ужасаться или пугаться не было ни времени, ни сил…

Она смогла распрямиться только тогда, когда вокруг послышались шум моторов грузовиков и чужие голоса, а кто-то мягко отстранил ее в сторону и прижал к себе.

Это был Равель Мэнсинг.

— Ты молодец, Вирта, — шепнул он ей на ухо. — Я люблю тебя. Ты выдержала.

Вирта не отстранилась. Она смертельно устала, и физически, и эмоционально, и объятия Мэнсинга успокаивали ее. На какое-то время он показался ей, нет, не любимым, но очень родным человеком.

— Я сейчас ухожу, — сказал Мэнсинг. — Вернее, мы уходим.

— Куда? — Вирта была почти одного роста с Мэнсингом, и ей не надо было смотреть вверх, чтобы видеть его лихорадочно возбужденные глаза.

— В эпицентр! Туда идет профессор Мергайдинг, а я буду его сопровождать. Чтобы все время поддерживать связь!

— Но зачем? — Вирта сделала слабую попытку высвободиться. — Там же не осталось никого в живых!

— Господин Мергайдинг говорит, ему необходимо собрать образцы, чтобы выяснить, насколько опасны последствия атомного взрыва и как долго будет сохраняться радиация.