Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

почти религиозной серьезностью исполняют хорал о Великом Ничего, беспощадно обнуляя все ценности и антиценности современного человечества. К статусу «ничего» приравниваются чтение, сочинение, география, биология, философия и антропология, газета "Village Voice", журнал "New Yorker" и даже сам Аллен Гинзберг. Несмотря на попытки музыкантов сохранять торжественное настроение, можно заметить, что некоторые ценности они втаптывают в пыль с особенным удовольствием: «Поэзия, музыка, живопись – ничего; секс, церковь и Таймс сквер – сплошное ничего». Ближе к концу композиции градус остервенения и беспощадности нарастает, и композиция завершается грандиозным финалом: «Карл Маркс, Энгельс, Кропоткин, Бакунин – ничего, Ленин и Троцкий ничего, а Сталин – даже меньше, чем ничего… И повсюду сплошное ничего. Ничего-ничего-ничего!!». Современные музыковеды сходятся во мнении, что «Nothing» – самая нигилистическая композиция в истории музыки, по степени своей накачанности отрицанием не превзойденная и по сей день.

Произведение «Nothing» стало достойным финалом первого альбома The Fugs, составленного из материалов апрельских и сентябрьских сессий и получившего название "The Village Fugs Sing Ballads of Contemporary Protest, Point of Views, and General Dissatisfaction". «Песни современного протеста, точек зрения и общего недовольства» вышли на принадлежащем Folkways лейбле Broadside. Следует отдать должное Мозесу Эшу – он не побоялся выпустить в свет пластинку, степень непрофессионализма и непристойности которой по тем временам просто не имела прецедентов. Однако наиболее отвязные и радикальные номера (преимущественно авторства Купферберга), вроде "CIA Man", "Ten Comandments", "My Bed Is Getting Crowded" и пресловутая "Coca Cola Douche" были исключены из трек-листа. Тем самым социально-политическая проблематика творчества The Fugs оказалась в тени композиций эротической направленности. Как и следовало ожидать, альбом не попал в хит-парады и в музыкальные обзоры солидных журналов, однако стал заметным событием в контркультурной жизни Нью-Йорка. Сегодня дебютный альбом The Fugs смело можно назвать первым в истории альбомом жанра «альтернативный рок».

Жизнь под атакой

Популярность The Fugs и их статус в музыкальном мире продолжали расти. В сентябре 1965 года они выступили на сборном антивоенном концерте в Карнеги-Холле вместе с Питом Сигером, Томом Пакстоном и другими фолк-знаменитостями. Газета Village Voice в своем репортаже называла The Fugs «андеграундными Rolling Stones» и сообщала, что во время их выступления некоторые пары начали танцевать в проходах. В декабре группа дала ряд выступлений в клубе Café Au Go Go, одном из самых модных мест Гринвич-Вилледжа. На одной сцене с ними выступали такие музыканты, как Хаулин Вулф, Пол Баттерфилд и Ричи Хэвенс. Эти концерты произвели серьезное впечатление на Эда Сандерса, который к этому моменту полностью взял на себя функции рулевого группы: «Я увидел такой уровень исполнения, что пришел к пониманию – если The Fugs хотят выжить в этой области Музыкальной Игры, их нужно прокачать до более серьезного уровня»[22]. Первой жертвой кадровой работы Сандерса стал уволенный Стив Вебер, который пропустил ответственное выступление в Карнеги-холле, а однажды уснул прямо на сцене. Однако эти творческие проблемы были не самым серьезным испытанием для The Fugs.

Еще с начала 1960-х годов власти Нью-Йорка стремились взять под жесткий контроль андеграундную культуру города. Для проведения концертов в кофейнях, барах и прочих заведениях питания была введена лицензия, требовавшая выполнения ряда суровых требований. Во время выступлений закон позволял задействовать три струнных инструмента и пианино; поэтические чтения не разрешались[23]. Атакам властей подвергались не только поэтические чтения, но и показы авангардных фильмов – тех, в которых полиция усматривала эротическое и гомосексуальное содержание. В марте 1965 года во время показа авангардного фильма Джека Смита «Пламенеющие создания»[27], организованного под эгидой Синематеки Йонаса Мекаса, полиция ворвалась в кинотеатр, арестовала всех зрителей, а также конфисковала пленку с фильмом и проекторы. Мекас провел ночь за решеткой, а вскоре получил небольшой срок. За кинодеятеля вступились Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Еще больший резонанс имели два ареста комика Ленни Брюса после его выступлений в Café Au Go Go, на которых присутствовали полицейские в штатском. Владельцы клуба также были арестованы. В декабре 1964 года Брюс был приговорен к исправительным работам (Тули Купферберг присутствовал в зале суда); петиции от Боба Дилана, Вуди Аллена, Аллена Гинзберга и других деятелей искусства успеха не имели.

Художественный журнал «Иди на хер» активно выступал против всех проявлений бюрократического давления и полицейского произвола, и это не осталось без внимания. В августе 1965 года власти совершили налет на Тайное Место Эда Сандерса. Полицейские (или федералы – Эд так и не узнал, кем они были) перевернули помещение вверх дном, забрали издания «Иди на хер», а также всю кинопленку с фильмами, снятыми Сандерсом. Теперь его карьера авангардного режиссера была загублена. Кроме того, в сентябре 1965-го полиция Нью-Йорка предприняла дерзкую попытку внедрить своего агента в ряды The Fugs. Это произошло после того, как группа разместила в Village Voice объявление о том, что ей требуется гитарист. Как впоследствии установили, полицейский осведомитель попытался пройти прослушивание, но провалился. Много лет спустя Эд Сандерс содрогался от мысли о том, как сложилась бы история The Fugs, если бы полицейский агент освоил игру на гитаре чуть лучше.

Дело повернулось более серьезным образом, когда в ночь с 1 на 2 января 1966 года полицейские вломились в книжную лавку Peace Eye и начали внимательно изучать номера художественного журнала «Иди на хер». Сандерс был арестован, подвергнут допросу, а затем отпущен под залог. Ему предстояло предстать перед судом за «непристойное содержание» своих публикаций. После продолжительного ряда изматывающих судебных разбирательств, которые тянулись больше года, лидер The Fugs был признан невиновным, однако многие годы спустя он узнал, что досье на группу вело даже ФБР. В автобиографии Сандерс писал: «Находясь под атакой, лучше всего придерживаться выбранной линии поведения, и каждый, кто хоть что-то читал об истории искусств, знает, что вдохновение и лишения спят рядом. Так что спустя всего лишь несколько дней после налета на мою книжную лавку The Fugs приступили к записи своего второго альбома»[24].

The Fugs записывают «золотую середину»

В начале 1966 года группа заключила новый контракт – второй альбом коллектива должен был выйти на независимом лейбле ESP-Disk. При первом рассмотрении казалось, что ESP-Disk и The Fugs очень хорошо подходят друг другу: лейбл выпускал авангардный джаз Альберта Эйлера и Сан Ра, а конверт каждой пластинки носил гордую фирменную надпись: «Только сами исполнители решают, что вы услышите на их ESP-диске». Более того, лейбл пообещал The Fugs, что арендует для них офф-бродвейский театр[28], в котором они отчаянно нуждались. В результате музыканты приняли предложение и даже согласились на нищенские проценты («одни из самых низких роялти в истории западной цивилизации»[25], – комментировал Сандерс). Тем