Два ларца, бирюзовый и нефритовый - Средневековая литература

Тело переносит боль, холод, жару, но с этим справляются и тела животных. Вынести жар души бывает куда труднее. Тело стремится уберечь от опасности свою обладательницу, предотвратить столкновение, – не тут-то было! Допустим, задета честь. Тело даже ничего не почувствовало, а душа рвет и мечет, не испытывая к собственному телу ни малейшей жалости. Ресурсов тела, включая и инстинкт самосохранения, в таких случаях часто бывает недостаточно, чтобы наверняка удержать человека от гибели; ясно, однако, что если бы тело вовсе не оказывало сопротивления, хоть сколько-нибудь не смягчало неукротимость души, гибель была бы неминуема.

Принято считать, что вожделение, равно как и особое упрямство, служат препятствиями для свободной воли, свойственной исключительно душе. Но если хорошенько подумать и оценить большинство устремлений воли, не говоря уже о страстях души, следовало бы скорее выразить признательность небу за столь устойчивую и надежную упаковку. Ведь не будь телесных препятствий, сдерживающих мгновенные порывы души, мир под небом довольно скоро опустел бы. Вот этим-то необдуманным, импульсивным порывам тело больше всего и противится, и наоборот, воля, которая согласуется с телом, то есть не расточается в разовых вспышках, а остается длительной и в существе своем неизменной, только она не разрушительна, а созидательна. И тело идет ей навстречу. Как раз ее и имеют в виду, когда говорят о стойкости духа. А вот многое из того, что именуют свойствами души, правильнее было бы рассматривать как хитрости тела.

Возвращаясь теперь к диспуту о реинкарнации, можно высказать предположение, что разумные деятельные души потому так редко встречаются в сфере воплощенности, что, кроме человеческих тел, нет других оболочек-хранилищ, способных выдержать их посюстороннее пребывание. Но и для наших смертных тел пребывание в них души не проходит бесследно, не остается безнаказанным. Дадим себе труд задуматься, отчего это тело старого человека столь разительно отличается, и притом не в лучшую сторону, от хорошо сохраняющихся тел старых животных? Ответ ясен: все дело в одушевленности, это она разъедает и корежит наши тела задолго до того, как это сделает естественный ход времени.

36. Самообладание

Для обретения жизненной стойкости, а также для преодоления страдания, хандры и упадка духа в некоторых даосских школах практикуется особый метод самообладания. Метод называется «выставить непрошеного гостя» [«ху чинь тяо»] и состоит в следующем.

Человек, испытывающий зависть, обиду, гнев или пребывающей в беспричинно плохом настроении, не пытается отвлечься или развлечься, не прибегает к картам, вину, к помощи лицедеев. Вместо этого он посредством специальной техники отделяет страдательное состояние души от самой души, от своего я, поворачивает незваного гостя к себе лицом, получая тем самым возможность выставить его за дверь. Теперь, когда враг больше не прячется внутри, в недрах собственного бытия, с ним можно вести сражение или вступить в переговоры – это уже зависит от ситуации и не предопределяется методом.

Принцип понятен, ведь одно дело говорить себе: «Я удручен, меня переполняет возмущение, меня гложет ревность» – и совсем другое дело столкновение лицом к лицу. «Вот я, а вот моя тоска, сейчас посмотрим кто кого. И почему я должен считать, что это моя тоска, если она мне совсем чужая, как непрошеный гость. Ну-ка, пошла вон, проклятая!»

Подобным образом последователи Ле Хоя достигают самообладания. Однако сторонники других направлений относятся к практике «выставить непрошеного гостя» скептически, считая ее пустой тратой времени.

ТРЕБУЕТСЯ ответить, насколько обоснован этот метод противопоставления и какие против него могут быть выдвинуты возражения.

Описанная в задаче практика преодоления невзгод, несомненно, отличается внутренней логикой. В самом деле, как победить врага, который находится в собственном тылу, неизвестно где, да к тому же еще и прикидывается другом? То т же враг в чистом поле уже не так опасен. Увидеть воочию предмет своей муки именно как предмет, а не как пелену, сквозь которую мучительно даже смотреть на мир, значит уже одержать половину победы.

Нетрудно заметить, что обладание вещами и силами внешнего мира, достигается на том же пути, что и самообладание, практикуемое мудрыми странниками. Во всяком утверждающем и победительном познании смутная реальность, как бы растворенная в воздухе, которым дышат все, преобразуется в особую сущность и наделяется именем. Неважно, что сама по себе она не встречается в таком явном виде, ее все же можно вывести на чистую воду. Разве кто-нибудь встречал бег как таковой? Нет, встречали бегущего человека и бегущее животное. Но чтобы по-настоящему овладеть бегом, нужно встретиться с ним как таковым. Чтобы научиться строить прочные стены, следует иметь дело не со стенами, а с прочностью. И торговля существует, когда мы имеем дело не с ценной вещью, а с ее ценой. И если когда-нибудь вместо летящей птицы, летящей стрекозы и летящей от дуновения ветра пушинки человек обратится к самому полету, он овладеет полетом.

Совершить необходимые преобразования, сжать распыленные в виде свойств качества в единство имени и в единство сущности, а затем отойти на шаг и вмешаться в причинение (выпроводив незваного гостя или признав его желанным), – таков путь человеческого познания, ведущий к могуществу.

Стало быть, нет оснований сомневаться, что и самообладание в принципе обретаемо на этом пути. Но проблема вот в чем: в случае душевного разлада всегда можно посоветовать «выставить непрошенного гостя», вот только где взять силы, чтобы это исполнить? Не исключено, что будь эти силы в наличии, может, и совет не понадобился бы.

Способ преодоления печалей, о котором говорится в задаче, и вправду обладает действенностью. С другими порывами души дело обстоит не столь благополучно, но, приложив усилия, и на них можно взглянуть извне как на чужие, а затем выпроводить, чтобы не тревожили душу.

Другое вызывает сомнение: а так ли уж благородны и преисполнены мудрости эти методы самообладания? Вот человек находит наконец причину беспричинной грусти, затем ставит ее перед собой, оглядывает полученную сущность в ее отчужденности и прогоняет прочь. А может лучше было бы побыть с этой грустью, не изгоняя ее? Ведь и обида не всегда бывает напрасной, да и горе, даже глубокое горе, свойственно испытывать живому человеку. Порой и нерешительность оказывается уместной. Поэтому, прежде всего, следует спросить: а ради чего, собственно говоря, ты обрел свое самообладание? Изгнав печали, страсти, заботы, может быть, ты теперь думаешь, что превзошел в совершенстве всю Поднебесную? И то, с чем ты остался, обладает такой ценностью, ради которой не жаль было расстаться с волнением души?

Вот на какой вопрос следовало бы ответить прежде всего, – прежде, чем практиковать технику «ху чинь тяо». Напрашивается и еще одно замечание: трудность овладения столь эффективным методом самообладания явно преувеличена. Существует немало людей, которые и без всяких упражнений склонны относиться к своим печалям и заботам как к посторонним, не касающимся их вещам. Но почему-то никто не считает этих людей совершенными и достойными подражания.

Как раз несколько дней назад метод избавления от жизненных невзгод, описанный в задаче, мне излагал один из бродячих нечесаных проповедников, приставший ко мне на базаре.

Надо отдать ему должное: бродяга говорил красноречиво и приводил убедительные доводы в пользу своего искусства противостоять ударам судьбы, а также прочим мелким неурядицам. Закончив свои поучения, проповедник сказал, что в награду за полезные знания он вполне удовольствуется простым угощением в трактире. Тут, поскольку я уже пришел в себя, я принужден был заметить ему следующее:

– Мудрый странник, я долго слушал тебя, послушай и ты моего совета. Вот он: если тебя изнутри донимает смутное чувство голода, не пытайся убежать от него, спрятаться или переключиться на другие дела. Вместо этого обратись к врагу лицом и представь себе его в виде хлебной корки. Когда ты увидишь, сколь ничтожен предмет твоей озабоченности, ты, несомненно, сможешь от него избавиться.

На лице ученого мужа, однако, не промелькнуло и следа благодарности за полезные знания. Тогда я, уже не рассчитывая на награду, добавил:

– Если же вдруг в поединке с воображаемой хлебной коркой ты не обретешь самообладания, можешь проделать то же самое еще и с жареным рябчиком.

37. Роскошь и печаль

ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ. Когда начетчик, не обладающий светлым умом, предпринимает попытку высказаться по какому-либо вопросу, он начинает ворошить сочинения мудрецов прошлого и тревожить всуе их имена. И все равно ничего не может сказать по существу.