Арид. Моё проклятье - Вероника Мелан

Я мазала крем безропотно, как «цветочек». И благодарность моя за то, что я по некоей причине в этом доме до сих пор жива, была настоящей.

(Atom Music Audio feat. Alexa Ray – Broken Pieces)

Спустя пару минут он снова сидел в кресле, прикуривал сигарету. Снова наше привычное положение: «Господин» в кресле и его рабыня-наложница у ног на матрасе. Сказочница, чья судьба зависит от того, какие фразы она выберет для того, чтобы развлечь «хозяина».

Я прикрыла глаза, я не собиралась никого развлекать. Думала о том, что, даже если это невозможно, мне нужно найти выход. Уложить того, кто сидит в кресле, или же сбежать от него – неважно как. Важно то, что мне пора убираться.

– Как думаешь, кто придет за тобой?

Это он о том, что спасать меня до сих пор никто не явился.

Моих ноздрей коснулся дым с ноткой вишни и коньяка. По-своему приятный, довольно мягкий.

Отвечать я не собиралась, лишь накатила досада.

«Кто придет за тобой?» – вопрос царапнул в голове запретную территорию, намеренно забытый мной случай из прошлого. Не хотелось ворошить те воспоминания и теперь. Чтобы не делать этого, я мысленно считала до двадцати, произносила понятные и простые фразы: «Дерево коричневое, пол ровный. Стены белые, покрывало тканое, матрас жесткий…» – фразы-нейтрализаторы. Такие отвлекают сознание на вещи в состоянии покоя, не позволяют вниманию уйти не туда.

«Кто придет за тобой?» – они однажды не пришли… Никто.

«Дэйзи…».

Тогда вокруг тоже был лес. Другой, гуще, более дикий. И стояли солнечные дни.

«Дэйзи…».

Из моего плеча торчала арбалетная стрела…

«Дэйзи!»

Никто не…

«Доски с прожилками. Дым пахнет чуть сладко. Я сижу на полу… За моей спиной стена, она прохладная…»

Зря он задал этот вопрос.

– Может, Гедеон? Или Чеча? Троллин?

Арид перечислял имена людей из моего подразделения. Конечно, он их знал, он их тренировал еще месяц-полтора назад.

Я не хотела об этом говорить, я отчаянно желала сменить тему. У меня тоже были болевые точки, Арид случайно попал в одну из них.

– Никто не придет.

Мой голос прозвучал хрипло. Глаз я не открыла.

Пауза, молчание. После слова:

– Не верю. Не может быть, чтобы ты никому из них не нравилась.

«С такой фигурой. С такими глазами» – хорошо, что он это не добавил. Ни глаза, ни фигура не помогли мне в прошлый раз.

«Дэйзи!»

Нужно затормозить себя. Наверное, стресс, наверное, я устала.

Глаза я все-таки открыла, и тот, кто сидел в кресле, смотрел на меня, прищурившись. После он опять сделал это, поднялся, приблизился, опустился прямо передо мной с сигаретой в руках.

– Как так, цветочек?

Арид затянулся, выпустил дым чуть вниз, чтобы не мне в лицо. Он даже дым выпускал сексуально, каждый его жест завораживал.

Я просто сидела, просто смотрела на него – мне нужно было заделать брешь, которая появилась в кладке замурованной территории благодаря напору слишком настойчивого экс-командира. Арид вдруг сделал то, чего я не ожидала, – затянулся еще раз, прищурившись, выпустил дым, а после развернул пальцы, в которых зажимал сигарету и поднес к моему рту.

Он хотел, чтобы я сделала затяжку. Он не спросил меня о том, курю ли я, хочу ли я этого. Он просто приложил пальцы к моим губам, которые автоматически приоткрылись. Я затянулась.

Очень интимный жест, когда твоих губ касаются, когда фильтр сигареты, который только что был зажат его губами, прикоснулся к твоим.

Я давно не курила, бросила. Делала это только иногда, по «праздникам», если становилось херово. И сейчас этот дым, оказавшийся чуть крепче на вкус, чем на запах, ободрал с непривычки горло. Но мне почему-то было вкусно, мне ударило в мозг. Я подержала его в легких, прежде чем выпустить наружу, выдула почти в лицо экс-командиру. Тот не уходил. Сказал мягко то, чего я не ожидала:

– Я бы пришел за тобой.

И эта фраза проникла туда, куда не было дороги. Она достала до самого дна сухой земли, она напомнила, что всё может быть иначе, что случается любовь и те, кто тебя не бросает. Если бы Арид был на моей стороне, если бы тогда, когда это случилось, он был рядом… Мы смотрели друг на друга так глубоко, что мир перестал существовать, – он и я.

«Я бы пришел за тобой» – почему мне так сильно хотелось это слышать? Он был серьезен, он был спокоен, он не обманывал. У меня опять крошился фундамент.

Снова сигарета коснулась его губ, побыла сжатой, после рука вернулась к моему рту, и я затянулась еще раз. Казалось, мы курим один косяк на двоих. Почему, когда я пила с кем-то на брудершафт, когда кто-то поил меня водой через поцелуй, все это не казалось таким «сближающим», таким важным? Дым совершил то, что не смог счет до двадцати, то, что не смогли сделать «нейтрализаторы», – вдруг расслабил, успокоил. Вернул самообладание.

– Ты бы вернулся, потому что командир своих не бросает?

Арид улыбнулся краешком рта, но взгляд легче не стал, хоть ответ прозвучал легко.

– Всё так.

Мне же до сих пор казалось, что он имел в виду другое, нечто очень ценное, что он вернулся бы за мной, потому что… потому что… Очередная иллюзия. Нельзя в неё верить.

– Они думают, что я мертва.

– Возможно.

Он поднялся, затушил сигарету в пепельнице на столике; у меня на языке и нёбе стоял вкус хорошего крепкого табака.

«Идальго».

– Придется дать им знать, что это не так. Поторопить события.

Фраза, прозвучавшая почти весело, опять напомнила мне о том, что передо мной наёмник высшего порядка.

«Спасибо за дым. И за касание пальцев».

Почему-то это было нужно. Мы сделали что-то одно на двоих, мы двигали пласты, которые нельзя было двигать. Все тяжелее было воспринимать Арида психом, хотя эту часть его сознания никто не отменял. Он был странным, он был опасным.

– Мне пора, цветочек. Вернусь поздно.

Опять слова, как будто мы муж и жена.

– Как я… пойду в туалет, если захочется?

Это важный момент, не надуешь ведь под себя.

Он был готов, конечно же, как всегда. Он выдал мне новый мочесборник для авиаторов – специальное приспособление, которое следовало прилаживать к гениталиям, будучи не в состоянии сойти с места.

– Воспользуйся этим.

Что ж… Хоть так.

Какое-то время шуршал в своей комнате, собирался. После, облаченный в полное обмундирование – с кобурами на поясе, с ножами, с перевязью поверх плеч, прошествовал к выходу.

– Не скучай.

Подмигнул мне буднично. И закрыл дверь. Я видела, что в его руках был не только брелок от машины, но и пульт. Скорее всего, включающий систему датчиков движения и отстрела.

* * *

(SmashStereo – SystemOverload)

Арид

Ему предстояла долгая дорога и очень долгая ночь. «Веселая» – он называл их так. Правда, веселой она будет для него, для других она закончится плачевно.

Урчал мотор внедорожника; рессоры отлично отрабатывали ямы и ухабы, Арид к ним привык.

Он убивал, ничего не чувствуя. Работа – это просто работа. Когда ты, не задумываясь об эмоциях, просто вымеряешь силу ударов, чтобы точно, чтобы наверняка. Будут глубокие раны, будет много крови, будет глухой стук падающих на асфальт тел. Четверо предателей из «Квадрона» сегодня уйдут в небытие – туда им и дорога. После он захватит машину наркоторговцев; две другие из сопровождения поведут его люди. Не «его», если быть точным. Просто те, кого он нашел для выполнения конкретной задачи, кому он заплатит. Диксон, Аттерсон и Войд ему не друзья, Печера и Даг вообще головорезы, с которыми он не стал бы связываться, но они были хороши в бою, они были неубиваемы. С отсутствующими, впрочем, мозгами и моральными принципами. Справятся с миссией, и это всё, что ему нужно.

«За мной никто не придет».

Почему-то его внимание постоянно возвращалось к этой фразе, сказанной странным тоном, надтреснутым. Она прозвучала, как незаживший шрам, присыпанный слоями земли и глины. И еще взгляд… Снова взгляд, которого не должно быть у молодой девчонки, – он успел его уловить. Что такого случилось в прошлом Джейн, отчего она говорила так, что он «верил»? И начинал желать вдруг копнуть, в чем-то разобраться. Казалось бы, ему дела не должно быть, но несоответствие её возраста, внешности, жизненной энергии и таких вот слов скребло.

Как будто она знала, что никто не придет, как будто однажды проходила через это.

У неё мягкие губы. И она невероятно сексуальна, когда выпускает дым, – он купился. Не будь ситуация той, какой она была,