Эксперимент - Наталья Юнина

нет. Но какого фига я тогда полностью голая? Что было вчера после выпитой текилы?

Карты! Точно! Я предложила ему игру в карты на желания. Мы пошли к нему в кабинет. И я совершенно точно поставила условие: любые желания, исключая секс. И я выигрывала. Всегда. И пила. Как же много я пила… кровавой Мэри. Одним из моих желаний была поездка в Сочи…

– У тебя ресницы дрожат, – выводит меня из раздумий его голос. Чувствую, как Архангельский стягивает с меня одеяло. Терпеть! Блин, это становится все сложнее.

И все-таки я не выдерживаю и хватаю край одеяла, как только понимаю, что еще секунда и он оголит мою грудь. Нехотя распахиваю глаза.

– Как самочувствие? – улыбнувшись, произносит Вячеслав.

– Сосо…, – еле слышно произношу я совершенно не своим охриплым голосом.

– Павлиашвили? Нет. Его здесь нет.

– Сосо…чи, – да что не так с моей речью?!

– Да нормально вроде все с твоими сосками. По крайней мере, я тебе их не выкручивал. И даже обошлись без зажимов для сосков, – ну какой же он все-таки урод!

– Сочи. Ты отвез меня туда?

– Нет, зая, в Сосочи мы с тобой не рванули. Вообще ничего не помнишь из этой незабываемой ночи?

– Я с тобой не спала и не надо делать вид, что это не так.

– Как это не спала? А кто, по-твоему, был рядом с тобой? – нехотя поворачиваю голову на свободную часть кровати.

– Ну и какая я в постели?

– Богиня секса, не иначе, – усмехнувшись, произносит этот наглец.

– Я бы тебе не дала. В любом состоянии. Если только ты меня не изнасиловал.

– Это вообще-то ты меня, на минуточку, изнасиловала. Так знатно мне еще никто мозг не трахал. Ладно, тебе надо прийти в себя. Даю тебе ровно час. Полотенце, халат, зубная щетка и прочее лежат на нижнем полке в ванной. Она вот здесь, – указывает взглядом на дверь, встает с кровати и, совершенно не стесняясь своей наготы, скидывает полотенце, являя моему взгляду свою голую задницу. Неплохо так. Не обвисшая. И не волосатая.

– Насмотришься еще потом, – его насмешливый голос вновь вырывает меня из раздумий. Боже, откуда у этого мужика столько самоуверенности? Стоит себе и как ни в чем не бывало надевает при посторонней девке трусы. – Вставай давай, богиня секса, – резко отвожу взгляд. – Шестьдесят минут уже пошли. Меньше потратить можно, больше – нельзя. Как будешь готова, спустишься по лестнице, потом направо. В общем, иди на запах еды. Я пока приготовлю нам обед.

– Обед?! Сколько сейчас времени?

– Половина второго. Дня, если ты не поняла.

– Черт! У меня же работа! – резко сажусь на кровати и тут же одергиваю себя. Я же голая. Пока он не свалит из комнаты, я из кровати не вылезу.

– Не волнуйся насчет работы. Я тебя уволил. Кстати, скажи спасибо, выбил из этой стервы три твоих оклада. В счет, так сказать, твоих стараний и актерских способностей.

– Какой стервы? – недоумеваю я.

– Ксении, мать ее, Андреевны. Или ты еще на какую-то суку работаешь? – сказать, что я охренела – ничего не сказать. Значит все же мое реальное имя мне не показалось. Полный капец. Ну не могла я ему выдать такую информацию. – Завтра у тебя начинается новый рабочий день в моем доме.

– Чего?!

– Будешь работать у меня домработницей. Детали контракта обсудим после обеда, – какая на фиг домработница?! Какая еще домработница и контракт. – Долго еще будешь лежать или тебя снова надо куда-то занести? – Господи, он еще и носил меня куда-то?

– Не надо меня никуда носить. Я жду пока я останусь одна. Я не одета, – зачем-то поясняю ему как дура.

– Да ладно, неделя, максимум две, и все равно просыпаться будем друг перед другом в первозданном виде. Все, Наталь Санна, ждут тебя внизу. У тебе в запасе уже пятьдесят восемь минут.

Считать он еще вздумал. Кое-как встаю с кровати и на глаза тут же попадают… таз и лежащее на полу полотенце. На Архангельском было другое.

***

Стоило мне только дойти до ванной и встать под прохладный душ, как память подкинула мне весьма яркие воспоминания.

К горлу подкатывает очередная волна тошноты, но я упорно борюсь с ней. Не извергать же содержимое желудка в салоне чужого автомобиля. Зачем я столько пила? Это ведь я сама подливала себе водку в томатный сок. Не он меня спаивал. Какая же я отвратительная…

Нехотя открываю глаза, как только машина останавливается. Ничего не понимаю. Вокруг темно. Переворачиваюсь на спину и понимаю, что все двоится. Закрываю один глаз и наконец различаю картинку. Надо мной возвышается Архангельский. Точнее, это я лежу на его ногах. Пипец.

– Где мы? – пытаюсь приподняться, но с первого раза это не получается от слова совсем. Равно как и со второго. Тело ватное.

– Подъезжаем к моему дому.

– Почему не к моему?

– Предлагаешь мне ютиться в твоей студии?

– Причем тут ты? Я же просила отвезти меня домой.

– Ну ты же не уточнила, что к тебе домой.

– Какой ты все-таки гад, – вновь закрываю глаза.

– Для в дупель пьяной особы, ты слишком разборчиво говоришь.

– Жаль, что это не относится к моим ногам. И рукам. Они меня не слушаются. И вообще мне плохо.

– Это потому что надо было слушать старших и остановиться на текиле. Столько выжрать водки – это надо еще постараться.

– Было вкусно. Да и водка в кровавой Мэри вообще не ощущалась. А вот лимон… мне кажется, что плохо именно от него. Я его переела.

– Да, конечно, во всем виноват лимон, – насмешливо бросает Архангельский. И как будто в подтверждении моих слов, я не смогла себя сдержать и салон автомобиля разразила моя отрыжка. Лимонная…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Ну вот, я же говорила, что во всем виноват лимон.

– Никакого флера таинственности. Рыгать, блевать и прочее – надо после свадьбы. Не слышала о таком? – нехотя открываю один глаз.

– Так я как бы уже замужем. Так что мне можно.

– Точно, как же я забыл. Что скажем твоему мужу?

– А я ничо не буду ему говорить. Он в командировке. Слушай, отвези меня ко мне домой. Полажуйста.