Игра в поддавки - Александр Митич

Кладбище техники… Черт его знает, что было на этом месте до Первого взрыва. Возможно, принадлежащий Агропрому автопарк, да и похоже на то. При эвакуации отчаянно фонящие машины были брошены, к ним наведывались лишь мародеры, а после Второго взрыва, когда каким-то долдонам в генеральских погонах приспичило от большого ума пощупать территорию армейским спецназом на бэтээрах и бээмдэшках, в Зоне прибавилось еще и бронетехники. Как нарочно, в том же самом месте, как будто оно притягивало все, что ездит на колесах и гусеницах. Вот одна бронемашина протаранила для какой-то надобности автобус и буквально обернулась им, как толстой упаковкой, причем сама уже проржавела – хоть пальцем броню протыкай, а с автобуса даже краска не слезла. Зона такие дела любит, ну а я – не так чтобы очень. Я это кладбище всегда стороной обходил и сейчас обойду… слева, пожалуй. Справа на шоссе блокпост, не очень близко, прошли бы, но это старый рефлекс: чем дальше от военных, тем лучше.

А на кладбище кто-то возится – ухом не слышу, а нутром чую. Отчаянный кто-то или совсем глупый. Гиблое это место. Бельмастый Та сгинул с напарником и Жук с напарником же. То есть наверняка ничего не известно, но вроде больше никуда они не могли деться, кроме как в эти дебри железной рухляди. В памяти только и остались.

Иду медленно, здесь не надо торопиться. Где человечество оставило свое барахло, там и Зона оставляет сюрпризы для нашего брата, причем на кладбище они какие-то непривычные, невразумительные… Ну вот, скажем, детектор показывает, что впереди справа «жарка». Вижу, действительно «жарка». Самая обыкновенная, и колышется над ней облачко горячего воздуха – все видно и нечего выдумывать, иди себе мимо. А на самом деле там не «жарка», а куда более опасный «симбионт», с той разницей, что нормальный «симбионт» ни с чем не спутаешь, а этот – похож на «жарку». Конечно, по всей Зоне изредка попадаются нетипичные аномалии, но на кладбище их явный перебор. Самое место для тех, кому жизнь не дорога.

Почва разворочена гусеницами, в колеях вода, в ямах – полные ванны. После дождя здесь вообще месиво непролазное, но сейчас пройти можно. За десять лет трава так и не выросла вновь и ничего не выросло, даже рыжая колючка. И лягушек нет – потому, наверное, что им жрать нечего. Самое комариное с виду место, а ни одного комара. Вообще никакой жизни, из всех представителей фауны – только мы с Вычетом.

На ходу подбираю «кровь камня» – дешевая штука, а пригодится. Может быть.

Забираю вправо – там изуродованной глины нет, там борщевик стеной и кустики знакомые. За три года, что я тут не был, они разрослись, в них ползти хорошо. А сразу за ними – шоссе. Не совсем то есть сразу, а через горелую полосу. Военные, что патрулируют шоссе на бэ-т"Ре, давно выжгли огнеметами полосу метров в пятьдесят шириной по обе стороны от шоссе, и как проклюнется на ней из пепла десяток тощих былинок – они снова давай жечь. Боятся очень.

– Это и есть шоссе? – осведомляется подползший сзади Вычет.

– Оно самое. Не нравится?

– По-моему, здесь только на воздушной подушке… Шутник. На самом деле бэтээры нормально катят по этой дороге и гУсеничные вездеходы тоже. Ныряют, конечно, в колдобины, но выбираются сами. Грунтовка – она грунтовка и есть, в распутицу на таких немецкие панцирные дивизии вязли. И все-таки нам лучше двигаться по ней, чем по пересеченке. Быстрее. И аномалии видны лучше.

Кстати, и путь к ЧАЭС по этому шоссе самый скорый. А главное, кому придет в голову, что мы нагло топчем шоссе, а не пробираемся закоулками?

Справа на шоссе никого, слева тоже. Выжидаю, присматриваюсь. Потом командую:

– За мной.

Быстро перебегаем выжженную полосу, с разбега перескакиваем через оплывший кювет…

– Ни с места! Руки за голову! Медленно положить оружие! Никого называется…

Я выполняю требуемое и только молюсь, чтобы Вычет не вздумал геройствовать. Я уже понял расклад и знаю, что ничего нам не светит, но новички редко отличаются понятливостью во всем. Но зря я боялся – разоружился Вычет, руки поднял. Может, и поживет еще…

Из кювета поднимаются трое – все ладные, подтянутые и с эмблемой «Долга» на рукавах. Один из них почему-то без оружия. Что нужно «долговцам» от двух бедных сталкеров?

– У него мачете! – орет один.

– У меня еще метательные звездочки в кармане, – со злостью говорю я. – Только они тупые, наточить забыл.

– Еще какое оружие? – спрашивает второй, по виду – старший.

– Пистолет в правом кармане куртки.

– А у тебя? – Вопрос адресован Вычету. Тот мотает головой так, что очки едва держатся на конопатом носу.

– Медленно положи пистолет на землю. И мачете тоже.

Жаль расставаться с любимой «береттой», очень хорошее оружие, но геройствовать нет никакого резона, не та ситуация. Все козыри на руках у «долговцев» – мы нарвались на их патруль, и он заметил нас раньше. Заметил и прилег в канаве, отслеживая наше движение по детектору, а мы сами вышли на ловцов, как последние ротозеи.

Нас бесцеремонно ощупывают и охлопывают, а я молюсь, чтобы Вычет чего не выкинул. Эти молодые, боевиков насмотревшиеся, прекрасно знают, как надо вести себя в такой ситуации: голыми руками положить обоих автоматчиков, да так быстро, чтобы они и понять ничего не успели. Еще и шеи им свернуть желательно. Но нет, мой напарник тих и послушен. Умница. То ли ждет фокусов а-ля Стивен Сигал от меня, то ли вообще не увлекался боевиками. В обоих случаях умница. Против нас не сопляки и не остолопы, это сразу видно. Лучше не дергаться.

– Теперь рюкзаки.

Когда дело -табак, лучше не распускать нюни. Некоторое нахальство, напротив, может принести пользу.

– А что, мужики, «Долг» уже разбоем промышляет? – осведомляюсь я с самым простодушным видом. – Давно я в Зоне не был, от жизни отстал… Какие перемены, а!

Ох, врежут мне сейчас прикладом под дых… Но тут я замечаю лицо третьего, с его головы как раз съехал пятнистый капюшон, и на минуту забываю обо всем на свете.

– Француз! Растудыть твою так и так, Француз! Вот ты где. Живой, бродяга!

Тот не реагирует. Слышит меня, а морда – никакая. Не узнал, что ли?

– Француз, это я, Чемодан! – ору я. – Вот так встреча! Здорово, старый хрен!

– Ты его знаешь? – спрашивает меня старший.

– Его-то? Ха! Вместе в Зону ходили. А выпито сколько… Это же Француз!

– Был Француз, – веско поясняет старший, -а теперь Кузаев Павел Леонидович. И даже, собственно, уже не он, а…

Он не договаривает, а у меня мурашки бегут по спине. Зомби? Нет, не зомби…

– Шатун? – спрашиваю шепотом, а сам не могу отвести взгляд от лица моего друга-приятеля. Спокойное лицо, только слишком уж отрешенное. Меня он видит и слышит, но вряд ли понимает, кто я. Ему и не хочется понимать, он забыл, кто он есть сам, и не интересуется, зачем и почему вокруг него что-то происходит.

– Был шатун, пока нам не встретился. Теперь просто дубль.

Что в лоб, что полбу. Мне нет дела до тонкостей их терминологии.

– Француз… – шепчу я, кусая губы. – Эх, Француз…

Его трудно узнать, и не только из-за отрешенного взгляда, кототорым прежний Француз сроду не отличался. Он не расхристан. Он застегнут все пуговицы,подтянут и даже немного щеголеват, насколько это вообще возможно в Зоне. Удивительно то, что он почти не грязен, хоть и вылез только что из кювета. В «Харчах» мне рассказали, Француз, зачем ты в «Долг» пошел – устал от бардака в вещах, мыслях и жизненных ориентирах, порядок навести захотел. Ну вот и навел. Эх, Француз…

– Что в контейнере? – перебивает меня старший, а его автомат по-прежнему смотрит мне в солнечное сплетение.

– «Каменный цветок», «бенгальский огонь» и «кровь камня», только-то… – Ох, непросто мне сейчас изобразить слезливую истерику, но я это сделаю. – - Что, отнять хотите? Последнее отобрать? Ну грабьте!..

– А что ж так мало? – участливо интересуется старший.

– Не повезло. Да тут и другие ходят… всё уже собрали, наверное. Только усмешечка мне в ответ, и в это время из канавы, пыхтя, выбирается четвертый – одутловатый тип в таком же камуфляже, как прочие «долговцы», но оружия при нем не видно. Ох, не сталкер это… А кто?

– Что тут, Виктор? – осведомляется одутловатый. – Знакомые? Мгновенно отмечаю это обращение – Виктор. Не по прозвищу назвал «долговца» одутловатый тип и не Витей, а Виктором. Еще не знаю, какие между ними отношения, но это может нам пригодиться.

– Его знакомые. – Кивком головы старший указывает на Француза.

– Что, правда? Это интересно. Вы действительно знали его прежде?

Последний вопрос адресован мне, и я намерен вцепиться в эту соломинку и выплыть.

– Конечно. – Не собираюсь уточнять, что из нас двоих прежнего Француза знал я один.

– Да, любопытно… – Одутловатый морщит лоб, и мне ясно: ищет решение. За главного он у них, что ли?

– Вот и я думаю: что с ними делать? – говорит Виктор. – Они по пашей ориентировке проходят. Категория «А».