Операция «Клипер» (В июле сорок пятого) - Евгений Белогорский

Говоря о смерти, славный сын корейского народа Пэн Ген, ни капли не лукавил. Под Гвадалахарой, Сенявиным и Варшавой смерть трижды заглядывала в его глаза, но каждый раз проходила мимо.

В восемнадцать лет, получив свое первое боевое крещение на КВЖД, с рекомендацией командира полка он был направлен в военное училище далекого Ленинграда. Отправляя корейского интернационалиста в колыбель трех революций, прозорливый командир посоветовал своему протеже сменить имя и фамилию, дабы не вызывать излишнего интереса у специальных служб. Благодаря тому, что подобный процесс в новой России был в тот период очень распространен, на свет появился Петров Георгий Владимирович, которого неискушенные ленинградцы принимали за якута.

После была женитьба на племяннице одного из латышских стрелков, красавице Эльге, и кочевая жизнь сначала в Туркестане, затем в Азербайджане. В 1936 году, благодаря помощи дальнего родственника жены, был направлен в Испанию в числе советских добровольцев. Вернувшись в 1938 на Родину, он был награжден орденом Красного знамени и, по представлению командования, был направлен на учебу в академию Генерального штаба.

Жернова страшных чисток лишь только коснулись семьи Петрова. После ареста дяди, Эльга попала в поле зрения чекистов и находилась, что называется, в разработке. Перед самым приездом мужа она была арестована по навету соседей, которым приглянулась скромная квартира четы Петровых. Многие ожидали, что Георгий откажется от жены и подаст на развод, но герой Испании был из иного теста.

Поступив в академию, он немедленно написал письмо Ворошилову, что полностью ручается за свою жену, и просил как можно скорее разобраться в её деле. Для многих подобный поступок казался откровенным самоубийством, но к этому времени наркомат внутренних дел занял Берия, и началась знаменитая «оттепель». Среди того числа репрессированных, кого она коснулась, была и Эльга Петрова. Она вышла на свободу в конце того же года, благо на неё не было никаких серьезных улик.

Войну капитан Петров встретил под Псковом, от которого отступал до самого Тихвина. Затем несколько попыток прорвать блокаду Ленинграда, а когда она наконец-то была прорвана, летом 43 получил серьезное ранение, но остался в строю. Вместе со 2-м Белорусским фронтом дошел до Варшавы, где получил второе ранение и был отправлен в тыл. В действующую армию Петров вернулся только в конце апреля, когда войска маршала Рокоссовского уже добивали врага.

Открытая неприязнь трусости, некомпетентности и расхлябанности, вкупе с наличием собственного мнения, в определенной мере притормозили карьеру Георгия Владимировича. К концу войны, китель подполковника украшал второй орден Красного знамени, орден Красной звезды, орден Александра Невского и медаль «За отвагу».

Вступив в командование полком, слишком умный «якут» обрел нового недоброжелателя в лице замполита полка товарища Деревянко. Проигнорировав несколько предложений идейного вдохновителя солдатских масс относительно ведения боевых действий, подполковник получил ответный удар в виде сигнала в особый отдел. В нем замполит указывал на факт морального разложения командира полка, имевшего связь со своей квартирной хозяйкой Мартой Кнаух.

В мирное время подобный сигнал имел совершенно иной вес, в отличие от военного. За связь с иностранкой можно было загреметь под трибунал, но полковой особист не дал делу ход. Прошедший всю войну от звонка до звонка он прекрасно разбирался в людях и хорошо видел, кто что из себя представлял. Переговорив с Георгием Владимировичем, особист поставил на письме пометку «неподтвержденные данные».

Отбив очередной наскок Деревянко, Петров взял трубку одного из стоящих на столе аппаратов, и стал вызывать командира полковой артиллерии.

— Аристов! Срочно отправь наблюдателя в батальон Симочкина для определения реперов, и будьте готовы открыть огонь по 17 квадрату. Там большое скопление живой силы противника.

— Может, стоит передислоцировать вторую минометную батарею? Времени это займет не много, но прикрыть позиции батальона они смогут.

— Отличная идея. Действуйте майор.

Быстро сделав новую пометку на карте, Петров уже снова держал трубку телефона.

— Дайте дивизию! — потребовал у связистов подполковник, и когда ему ответили, стал неторопливо докладывать.

— Товарищ седьмой, это пятнадцатый. В квадрате 17 немцы атакуют соединения моего полка. По докладу комбата около роты танков и не меньше батальона пехоты. Первая атака врага отбита, есть уничтоженные танки, но, зная характер немцев, можно с уверенностью сказать, что вскоре они повторят атаку новыми силами. Мною уже отдан приказ полковой артиллерии, поддержать батальон огнем, однако если немцы предпримут массированное наступление, я буду вынужден просить о помощи со стороны дивизии.

— Не пори горячку, Петров, — раздраженно проквакала трубка — не у тебя одного немцы наступают. Час назад они большими силами форсировали Эльбу и теперь рвутся на Виттенберге. Там сейчас такая каша.

Комдив сделал многозначительную паузу, после чего продолжил разговор.

— Что касается тебя, то штаб фронта изначально предполагал нанесение противником второстепенного удара в район Людвигслуста. И нанесен он будет по полку Свириденова, там сейчас тоже стреляют. Так, что против твоего полка идет банальная разведка боем с целью отвлечения сил и внимания.

— Разведка боем с применением танков, в то время когда у немцев каждая машина на счету. Кстати, одна из подбитых моими бойцами машин, «тигр». По-моему это говорит о многом, — не сдавался Петров, но его глас, был гласом вопиющего в пустыне.

— Ни о чем это не говорит, Петров! Почудилось твоим бойцам! Понимаешь, почудилось! Орденов и премиальных денег им захотелось, вот и увидели то, чего нет! Смотри на эти вещи проще, и делай правильные выводы! Ты, что — первый год замужем!? — гневно вопрошала эбонитовая мембрана.

— И все же, нельзя исключить, что это не разведка боем, а массированное наступление. В этом случаи мне потребуется поддержка гаубичного полка дивизии.

— Послушай подполковник! Тебе же русским языком сказали — против тебя ведется разведка боем, для отражения которой сил и средств у тебя вполне хватает. Ясно!? — взвился комдив.

— Так, точно. Но может быть, для прояснения обстановки следует провести воздушную разведку? Времени много это не займет, но тогда будет точно ясно, что это.

— Будет нужно, проведем. Это не твоя забота! Воевать надо, а не рассуждать! — прорычал генерал и разъединился.

— Что нервничает? — сочувственно спросил у Петрова начальник штаба.

— Да, никак не могут определиться, где немцы наносят свой главный удар, здесь или под Виттенберге, — ответил подполковник, задумчиво держа трубку в руке и что-то сосредоточенно обдумывая.

— Значит, ещё не настало время для этого, — вступил в разговор Деревянко.

— Вы правы, время скорей всего ещё не настало, но мы не можем ждать и гадать на кофейной гуще, — Петров решительно закрутил ручку телефона. — Дайте одиннадцатого!

Под этим номером числился командир гаубичного полка полковник Полупанов, с которым у Петрова были хорошие отношения.

— Михаил Семенович! В семнадцатом квадрате батальон капитана Симочкина атакуют немецкие танки. Полковая артиллерия уже получила приказ и поддержит их огнем, но может случиться так, что потребуется помощь твоих канониров. Все указывает на то, что дело будет жарким.

— Рад бы тебе помочь, Георгий, но без приказа комдива не могу.

— Единственное, что я тебя прошу сейчас, отправить в семнадцатый квадрат толкового офицера наблюдателя. Чтобы когда приказ поступит, не было упущено время.

— Что же, послать наблюдателя я смогу, — согласился Полупанов. — Лейтенант Скворцов вполне подойдет, толковый парень.

— Вот и прекрасно.

Немецкая атака, о которой так упрямо твердил подполковник Петров, не замедлила себя долго ждать. Пополнив свои ряды ещё одним взводом, немецкие танкисты с нетерпением ждали, когда же саперы проделают проход в минном поле. Проклятые русские устроили его так, что ролики полковника Винца не имели возможности для маневра и были вынуждены атаковать только в лоб.

Загнанные в свои бронированные коробки и не смея высунуть из них носа, они изнывали от жгучего желания скорейшей сатисфакции. К тому же, время работало против них. Вперед, вперед, и только вперед. Пока против них только сорок шесть гавриков со стрелковым оружием. Пока на помощь им не подошли противотанковые орудия и легендарные «зверобои». Пока есть ещё возможность раздавить их стальными гусеницами танков и расстрелять из курсовых пулеметов.

Наконец в шлемофонах танкистов прозвучала долгожданная команда «Форвертс!» и их монстры устремились в атаку. Поднявшееся из-за горизонта солнце заиграло на бронированных боках танков, и нет-нет да мешая водителям вести машины на позиции противника.