Догнать и перегнать 1978 (СИ) - Арх Максим

https://youtu.be/1lWAf3LuExo Группа Мираж — Ты словно тень

— Ах, Саша, какие хорошие песни ты пел! Особенно первая мне очень понравилась! — произнесла невеста, когда её жених, наконец, возвратился с гуляний по ресторану.

— Первая⁈ Отлично! Считай, что эта песня твоя, — улыбнулся я.

— Ты хочешь, чтобы я её пела? — удивилась Мотька.

— Нет, конечно. Я имею в виду, что она твоя — в том смысле, что посвятил её тебе, — запутавшись, пояснил я, задумался, запутался в мыслях ещё больше и, чтобы распутаться, произнёс: — А вообще, если хочешь её петь, то пой — я не против. И даже более того — пой обе. Я всё для тебя готов сделать, только прекрати есть — лопнешь!

— Спасибо, — поблагодарила та и, положив вилку, чмокнула меня в щёчку.

Это действие не ускользнуло от внимания зала, который тут же, среагировав, заголосил:

«Горько!»

И опять пришлось вставать, целоваться и кланяться.

Однако, как говорится, не всё коту масленица. Не успел я насладиться овациями и добрым фужером какого-то напитка, как ко мне подошёл уже изрядно подзабытый мной гражданин.

— Саша, как долго я искал этой встречи! — заявил пожилой мужчина с аккуратной бородкой. — Вы меня помните?

— Здравствуйте, товарищ Светлов. Присаживайтесь, — культурно предложил я, прикидывая, где бы поставить для неожиданного гостя стул.

«Может, между мной и Мотькой?»

— Спасибо, я за другим столиком сижу, — ответил математик и сразу же перешёл к сути. — Саша, мне срочно нужно доказательство, которое Вы обещали на лекции в МГУ!

— Срочно? Зачем? К чему такая срочность? — удивился я.

— К тому, что я уже всем рассказал, что доказательство есть и существует! А его нет! — сказал расстроенный профессор, быстро оглянулся по сторонам и, понизив голос, прошептал: — Надо мной все смеются. Говорят, что я простак и поверил махинатору. Этот негодяй Борщевский говорит, что я наивен и подвержен любой мистификации. Помогите мне! Прошу Вас!!

— Гм, скажите, а зачем Вы, Александр Варламович, всем всё пообещали? Ведь обещать-то должен был я!

— Так Вы же и обещали! Вы же там прямо на кафедре сказали, что вскоре будет доказательство! Уже столько времени прошло. А его нет.

— Но сроки-то, если мне не изменяет память, я не называл! — напомнил я.

Профессор горько вздохнул и покачал головой.

— Нет. Не называли.

— Вот именно! — поднял я палец вверх. — Ну так если я ничего конкретного не сказал, зачем Вы стали рассказывать всему миру о том, чего ещё нет в общем доступе?

Профессор закрыл глаза и, не переставая мотать головой, прошептал:

— Я очень сожалею об этом. Поймите, я в те дни буквально витал в облаках. Я был сам не свой от счастья. Я не осознавал, что говорю.

После такого жалостливого рассказа, у меня, естественно, сжалось сердце. Сразу же захотелось бросить всё и направить все усилия на помощь этому несчастному старику. Но вот только ещё не заснувшая часть разума задавала мне вопрос:

«И кому ты помочь хочешь? Тому, кто собирался украсть у тебя „твоё“ доказательство? Хотел тебя кинуть и все лавры забрать себе?»

«Да, может, и не хотел он всё себе заграбастать? — отмахнусь я спящей половиной своего внутреннего „Я“ и предположу: — Может, он просто хотел мне помочь стать великим учёным?»

«Ты же сам знаешь, что не этого он хотел. А совсем другого! Кинуть бесправного пионера и себя объявить первооткрывателем. Просто он поспешил и у него кидок не получился. Именно поэтому он и обращается теперь к тебе».

«Не пойман — не вор!» — категорически отвечу на это обвинение себе я, а затем, вернувшись в реальность, отвечу и профессору:

— Ладно. Раз обещал, то сделаю. Давайте договоримся на сентябрь. Лето у меня занято, а вот потом недельку-другую этой теме уделить смогу. Оформим всё как надо и уже тогда предъявим её человечеству.

— Так долго ждать? Но я не выдержу!

— Держитесь! В конце концов, возьмите отпуск. Потом заболейте. А как якобы выздоровеете, возьмите отпуск за свой счёт. Так лето быстро пролетит. А там глядишь, и сентябрь на пороге будет.

— Это же целых три месяца — почти вечность!

— Ну, а что я могу сделать⁈ Раньше — никак.

— Саша, ну помогите мне, пожалуйста. Поймите, наука не может находиться в неведении столь долго, — не переставал приставать профессор.

— Уважаемый Александр Варламович, Вы же прекрасно понимаете, что это дело не на одну минуту и даже не на один час.

— Но может быть, Вы всё же сумеете найти время? Это нужно сделать как можно быстрее!

— И насколько быстро?

— Насколько это возможно! И лучше бы было, если бы Вы начали заниматься этой работой ещё вчера.

— Вот как? Одним словом, Вы хотите, чтобы я прямо сейчас приступил к написанию полного этого доказательства великой теоремы Васина-Пуанкаре?

— Да!! — без зазрения совести воскликнул математик.

Такой наглости я от него никак не ожидал, поэтому отхлебнул из кубка и воскликнул в ответ:

— Хорошо! Я готов! Пойдёмте на лестницу!

Мне собственно было уже пофигу. Затянувшаяся вечеринка уже давно надоела мне по самые гланды, поэтому просто хотелось поработать!

Естественно, в глубине сознания я прекрасно понимал, что без ноутбука полное доказательство теоремы Пуанкаре, которую в прошлой истории доказал Григорий Яковлевич Перельман, написать точно не смогу. И это неудивительно, ведь это самое доказательство занимает более пятисот печатных листов. Поэтому для полноты работы мне обязательно нужен был любой из трёх девайсов из будущего, которые попали со мной в это время и сейчас были надёжно спрятаны в Подмосковье.

Но, собственно, я и не собирался именно сегодня раскрывать все математические секреты прошлого будущего. Сейчас я собирался написать лишь небольшую часть обширной работы, которую при помощи Светлова можно было бы опубликовать в научных журналах. А уже затем, заинтересовав всех ведущих математиков мира, пригласить их в Москву, и прямо у них на глазах доказать то, что доказать до меня не мог никто!

Когда я вскочил и собрался было принести ради науки свадьбу в жертву, такая жертвенность советским обществом принята не была.

Ни моя мама, ни моя бабушка, ни Кравцов с Мячиковым, ни родители Мотьки и уж тем более ни сама Мотька не разделяли мою горячую страсть к точным наукам.

Поэтому математику было обещано, что им займутся через две недели, а сам профессор, сколько бы он ни пытался упираться и сопротивляться, был отправлен к себе за столик и там усажен на стул.

— Саша, ты мой и только мой! — мелкобуржуазно и даже как-то по-собственнически заявила невеста.

— Это я уже понял, — улыбнулся я ей, с сожалением посмотрев на грустно сидящего вдали профессора математики, чей триумф откладывался минимум на квартал.

Но долго сожалеть мне не пришлось. Отправив восвояси одного просильца, тут же увидел образовавшегося перед моим столиком другого. А точнее других.

— Сашенька, здравствуй! Я и моя Эмма Георгиевна поздравляем тебя с вхождением во взрослую жизнь, — произнёс Иван Павлович Берёза.

— Здравствуйте, Александр, — натужно и испуганно улыбнулась бывшая библиотекарь.

— Здравствуйте, здравствуйте, — якобы обрадовался я. — Очень рад, что вы пришли на этот праздник. Скажу честно, замотался, поэтому ваше появление для меня самый настоящий и очень приятный сюрприз. Скажите, откуда вы узнали о свадьбе?

— Ты же сам нам приглашение привозил, — удивлённо напомнил мне химик.

— Ах, вот оно как⁈ — хмыкнул я, пытаясь вспомнить, с какой целью я пригласил этих добрых и порядочных граждан в ресторан. Почесал затылок, покашлял, наморщил лоб и, в конечном итоге, припомнил, что химик мне нужен был для дела, а точнее для алиби. Хлопнул себя по лбу и, улыбнувшись, сказал: — Совсем всё из головы повылетало с этой кутерьмой. Поэтому ещё раз хочу вас поблагодарить, что сумели найти время и посетить наш скромный сабантуй.