Ох, Мороз, Мороз... (СИ) - Волкова Дарья

До вчерашнего дня.

На освещении. На совещании, Карл, ее трахнула чертова Морская Звезда Патрик! При воспоминании щеки обожгло огнем, и Инга снова потянулась за сигаретой. Инга боялась открывать чат. Она помнила, какая там последняя фраза. Дословно помнила. И сейчас, только стоило только произнести ее хотя бы мысленно, у Инги запылали не только щеки. И не только кончик сигареты. Нет, к черту чат, и Патрика к черту! Ей надо на работу. Никитин уже завалил ее вопросами в мессенджере. Вот с Никитиным и будет общаться.

***

Хватило Инги до вечера. За весь день Патрик так ничего и не написал, а она привыкла к тому, что за день они обаятельно списывались, хотя бы парой фраз — но обменивались. А сегодня — тишина. Разочарован? Добился, чего хотел? Бросил?

Она решительно взяла телефон. Разблокировала экран. И открыла чат. Прочла все, начиная с этого злополучного фото чулок. Господи, откуда в ней это все?! Откуда она это все… знает?! А потом Инга укрылась одеялом и повторила свой вчерашний подвиг. Чертов Патрик. Дело дошло до ежедневной мастурбации. Куда падать дальше?

После она сходила в душ. Заварила себе чай, положила в вазочку лимонное варенье, которым угостила соседка Лера и, старательно игнорируя последнюю фразу в чате, написала.

Инга: У меня для тебя ультиматум.

Ответ пришел не сразу. Инга успела перенервничать, три раза сходить покурить на балкон, когда Патрик отозвался.

Патрик: Ну все, я впал в состояние экзистенциального ужаса.

Инга: Очень смешно.

Патрик: Вообще не смешно. Я весь день сам не свой после вчерашнего.

Инга: Стыдно?

Патрик: Нет.

Инга: Ты еще и бесстыжая Морская Звезда Патрик, ты в курсе?

Патрик: Теперь — да.

Инга поймала себя на том, что улыбается. После всего, что он натворил! А что он натворил? Да просто… просто она жить теперь не может, ни думать ни о чем, ни делать ничего, пока не…

Инга: Значит так, бесстыжая морская звезда. Или ты мне назначаешь встречу, и мы видимся в реале. Или иди ты к черту.

***

Там, в нескольких километрах от нее, Павел Мороз отложил телефон и откинулся в кресле. Вот он — шанс. Сейчас взять — и все закончить. Давно пора. Что, понравилось тебе, Паша, сидеть с адским стояком на совещании, когда все спасение твое от публичного позора — папка с документами и пиджак.

Не понравилось. Но и лишить себя этого… Паша отодвинул телефон подальше от себя. И представил себе, что — все. Сегодня все закончится. Исчезнет из его жизни этот телефон, этот чат, эта девушка. Точнее, девушка никуда не исчезнет в ближайшее время, но он для нее будет только официальным «Здравствуйте, Павел Валерьевич». А ведь когда они познакомились, он был для нее плюшевым мишкой. И она шипела ему в трубку: «Вы что, со мной голым разговариваете?».

Паша улыбнулся. А потом улыбка резко погасла. Как лишить себя этого? Он же… он же теперь просто задохнется без нее, без Патрика, без возможности хотя бы иногда снимать с себя пиджак, ослаблять галстук и быть… кем-то другим. Свободным. Веселым. Беспечным. И чертовским раскрепощенным.

Глотнув свободы, вернуться снова в клетку личины господина Мороза, генерального директора, зятя владельца и прочая-прочая-прочая — невыносимо.

Телефон пиликнул.

Инга: Пат, пошел обратный отсчет. Последняя минута на то, чтобы ты что-то ответил.

Она нервничает. Курит, наверное, сейчас одну за одной. Но рука у нее не дрогнет удалить контакт и забанить. А, может, и нет. Может, и дрогнет. Но и у него желания проверять это на практике тоже нет.

Паша решительно подтянул к себе телефон.

Патрик: Дай мне время подумать.

Инга: Нет у тебя времени думать. Отвечай сейчас.

Патрик: Инга…

Инга: Немедленно. Секунды тикают, Пат.

Паша покачал головой. Девочку закусило. Тебе так понравилось то, что было вчера? Хочешь, чтобы это произошло в реале? Ах ты, черт. Паша выдохнул через нос, втянул живот. Как там говорится: никогда не было, и вот — опять. Втягивай-не втягивай, в там уже снова случилось. Мальчик, вспомни, сколько тебе лет! Вспомни про свои жизненные и семейные обстоятельства! У тебя должно вставать по расписанию и только на жену!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мой язык скользит по…

Инга: Десять секунд, Патрик. Полет нормальный?

Вот же зараза упрямая!

Патрик: Послезавтра, в шесть.

Инга: Где?

Патрик: Метро ВДНХ, у памятника покорителям космоса.

Инга: Как я тебя узнаю?

Патрик: Я сам тебя узнаю.

Инга: Нет. Опиши себя. Рост, вес, цвет волос, во что будешь одет.

Паша неверяще смотрел на экран. Девочка думает, что держит его за яйца. Ох, черт. Он тут же буквально представил себе эту картину. И понял, что хочет этого. У нее тонкие пальцы и, наверняка, нежные. Да чтоб тебя!

Инга: Патрик? Колись.

Патрик: Рост чуть меньше ста девяноста. Вес — хрен знает, не взвешивался давно, что-то в районе восьмидесяти пяти было. Волосы темные.

Инга: Во что будешь одет?

В костюм и галстук, естественно!

Патрик: Джинсы и, судя по нынешней погоде — в кожаной куртке. А чтобы узнала ты меня совсем — в руке у меня будет журнал «Огонек».

Инга:)) А я буду с линейкой и весами!

Патрик: Договорились.

Погасил экран. Долго смотрел на телефон, борясь с искушением выкинуть его в окно. И никуда, никуда не ходить послезавтра.

Как ты себе это представляешь, Паша Мороз? Вот эту встречу? Инга же ждет кого-то другого. Явно не тебя. Что ты ей скажешь, как объяснишь весь этот цирк с морскими звездами?

По ситуации — решил Павел. Ибо ничего толкового не придумал. Значит, будем действовать по ситуации. И вообще, хреново думается, когда весь мозг утек в ниже пояса.

— Алена! — он открыл дверь кабинета. — Детка, ты где?

— На кухне! — отозвалась жена. — Булочки твои любимые сырные пеку.

В квартире и в самом деле пахло вкусной выпечкой. А сам Алена деловито что-то нажимала на матовой поверхности огромного духового шкафа.

— Поставила? — он подошел к ней совсем близко. Видно, что у корней волосы уже отросли и темнеют. Он не знал, какой натуральный цвет волос его жены. Знал ее всегда блондинкой.

— Да, — не оборачиваясь, отозвалась Алена.

— Ну и отлично, — он без дальнейших разговоров прижался к ней всем телом. Особенно вдавливаясь пахом в упругий зад.

— Ох, Па-а-ааша-а-а-а….

— Пошли в спальню.

***

— Ты куда? — Алена выглянула в холл и недоуменно оглядела мужа в джинсах и кожаной куртке со спортивной сумкой в руке.

— В зал решил сходить. Что-то запустил себя, — Павел достал из кармана ключи.

— Наговариваешь ты на себя, Павел Валерьевич, — жена подошла и крепко обняла за шею. У нее снова начался ласковый период, и Паша точно знал, с чем он связан. Алена вбила себе в голову, что беременна. Даже тест не покупала, чтобы не сглазить. — У тебя великолепное тело, а сам ты в великолепной форме, — прошептала жарко на ухо.

— Спасибо, — Павлу ничего не оставалось, как обнять жену. — Спина что-то ноет, сказывается сидячий образ жизни. Надо размять мышцы.

— Тогда, конечно, иди. И массаж закажи, после тренировки — то, что нужно.

— Хорошо.

— Тебя во сколько ждать?

— Я даже не знаю, — вполне натурально вздохнул Павел. — Как дело пойдет. В каком настроении будет Родион. И что там с массажем получится. Если что — ты меня не жди. Ложись, если устала.

— Ну что ты! — супруга пылко поцеловал его в губы. — Я тебя обязательно дождусь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чудесно, бл*дь.

Уже когда он был почти за порогом, Алена вдруг порывисто бросилась ему на шею. И прошептала на ухо:

— Паша, я тебя люблю!

А это еще чудеснее.

***

Пока Павел ехал к условленному месту, думал он совсем не о том, что скажет Инге. Из головы никак не шли последние слова Алены. Говорила ли она ему их раньше? Наверное, да. И он сам наверняка говорил. Просто потому, что так принято между мужем и женой. Сам при этом ровным счетом ничего не чувствовал. Был уверен, что и для Алены он — всего лишь удобный муж: привлекательный внешне и по мозгам и деловым качествам подходящий ее отцу и их бизнесу. А если… если это не так? И там есть чувства? Мысль об этом не давала покоя, и Паша усилием воли заставил себя перестать думать об Алене лишь когда подъехал к метро ВДНХ.