Дикая Охота - Роман Афанасьев

— Рад тебя видеть, Гриша, — сказал он. — Живой и при деле. Ну, рассказывай, что тут за фигня творится?

Борода сразу помрачнел, перестал улыбаться и, нервно забарабанил пальцами по длинному стволу своего орудия.

— Вот что, — наконец сказал он, скидывая с плеча лямку и сгружая огнемет на пол, словно простой вещмешок. — Давай сначала дело, потом разговоры. Саня!

Здоровяк, судорожно сжимавший карабин, вздрогнул, как от удара. Его оттопыренные уши сияли алым, как стоп-сигналы, но при этом парень хмурился — видно, не привык выслушивать нравоучения.

— Что? — басом осведомился он.

— Прошу тебя, сходи в подвал, проверь котел, — миролюбиво произнес успокоившийся Григорий. — А я проведу Алексея по дому да расскажу ему, что к чему.

Саня кинул быстрый взгляд на Кобылина, потом демонстративно пожал плечами, взял карабин под мышку и побрел к винтовой лестнице, что вела, как догадался Алекс, и наверх и вниз.

— Чудовищная планировка, — шепнул Кобылин другу. — Ни на секунду не подумал, что это твой дом.

— Оно верно, — буркнул Борода, проверяя, заперта ли дверь. — Дом этого обормота. И это он во всем виноват.

— В чем? — быстро спросил Кобылин.

— Видишь ли, Леха, — медленно сказал Борода, увлекая охотника за собой. — У нас тут Карачун.

— Это я уже понял, — отозвался Кобылин. — А подробнее?

— Натуральный Карачун, — со вздохом повторил Григорий и, наткнувшись на серьезный взгляд друга, пояснил: — Карачун — это дух холода и тьмы. Этакий злой бог. Это если вкратце, не углубляясь в путаные легенды.

— Так, — произнес Кобылин, оглядываясь на огнемет, лежащий на полу у входа. — Здесь безопасно?

— Сейчас да, — ответил Григорий. — В дом им не попасть, пока здесь тепло. Уже проверено.

— Злой дух холода и тьмы, — протянул Алексей. — И он не в настроении, как я понял, да?

— Может, и не он, — задумчиво протянул Григорий. — Но в целом что-то похожее. Местный дух, хранитель местности, имеющий отношение к зиме и холоду. Саня, мать его за ногу, своим строительством растревожил, вот этот дух и пошел вразнос. Выпустил мелких тварей, что могут замораживать все вокруг. И заморозил, к чертям, весь поселок.

— Сколько? — отрывисто спросил Кобылин.

— Десять душ — точно, — хмуро отозвался Борода. — Еще семерых я вывел, когда сообразил, что происходит.

— Позавчера началось?

— Да, — Григорий кивнул. — С тех пор сидим тут, поддаем жару и нос не высовываем наружу.

— Значит, они боятся тепла, — пробормотал Кобылин.

— Боятся, — отозвался Борода. — И огня.

— Кстати, где ты взял огнемет? — спохватился охотник. — Только не говори, что с собой привез.

— Собрал в первый же день, — буркнул Борода. — У этого обормота тут гараж вполдома и мастерская в нем.

— А чего на газу? Не мог горючки намешать?

— А толку-то. Лучше так — быстро и горячо. Отпугивает гаденышей на раз. Они не материальные, горючка к ним не прилипнет, а вот полоснуть огоньком — это им как серпом по…

— По чему? — с живым интересом осведомился Кобылин.

— В том-то и дело, не по чему, — с огорчением признался Борода. — Давай сюда.

Григорий услужливо распахнул перед ним большую деревянную дверь с медной ручкой, и взору Кобылина предстала огромная комната. Вдоль стен стояла бытовая техника — стиральная машина рядом с раковиной, стойка с посудой, два холодильника, столики… Увидев газовую плиту с вытяжкой, Кобылин сообразил, что это кухня. Посреди комнаты стоял огромный круглый стол, за которым сидело четверо человек, закутанных в невообразимое тряпье. Они довольно бодро прихлебывали чай из одинаковых белых пластиковых кружек и о чем-то бубнили. Присмотревшись, Кобылин с удивлением опознал в теплой компании трех старух и одного древнего дедка с седыми усами, тронутыми никотиновой желтизной.

— Это все? — тихо ужаснулся Кобылин.

— Еще сам Саня да Петрович дежурит в гараже, — так же тихо отозвался Борода.

Старики, увидев гостей, загомонили. Говорили быстро, хором, да так, что ничего толком нельзя было разобрать, в основном жаловались, но на что именно — охотник так и не понял. Кажется, на все разом. Кобылин аж попятился под таким акустическим натиском.

— Тихо! — гаркнул Гриша, шагнув к столу. — Хорош бубнить. Давайте еще чайку, грейтесь, пока есть чем.

Кобылин покосился на газовую плиту, на которой горели все конфорки, и тихонько попятился к выходу. Борода тем временем успокаивал вцепившуюся в его рукав старуху — маленькую, сгорбленную, весившую, казалось, не больше птицы. Но из-под вязаной шапки бодро блестели живые глаза, а сухонькая ручка крепко держала рукав кожаного пальто Бороды.

Под шум и гомон Кобылин незаметно выскользнул в коридор. Ему было немного не по себе, он не привык общаться со стариками. Да и вообще отвык уже от людского общества. Он понимал, почему Гриша показал ему людей — их присутствие нужно учитывать, если начнется настоящая охота. Чего он не понимал — почему Борода еще ничего не сделал.

Задумчиво оглянувшись на дверь, за которой рассерженными пчелами гудели старики, Алексей прошелся к самой дальней двери и распахнул ее. Перед ним открылся еще один коридор, что заканчивался широкой железной дверью. Кобылин подошел к ней, толкнул — не заперто. Осторожно приоткрыв дверь, глянул в образовавшуюся щель и удивленно присвистнул.

Огромный гараж был залит белым светом ламп, вкрученных прямо в потолок. Вдоль стен стояли железные шкафы, у широкого верстака, что примостился у дальней стены, были раскиданы грязные тряпки и куски пластика. Дверь гаража, что должна была уходить вверх, сейчас была плотно закрыта, но прямо перед ней стояла большая черная машина. Огромный джип, в который, по мнению Кобылина, можно было без проблем запихать десяток человек. Рядом с машиной, прямо на полу, сидел еще один старик. Привалившись спиной к блестящему боку машины, он сладко спал, громко похрапывая.

Заслышав шаги за спиной, Кобылин резко обернулся, но потом, услышав знакомое шарканье, расслабился. Борода все еще сильно хромал при ходьбе, и его походку Алексей давно научился узнавать.

Когда Гриша, сопя и отдуваясь, вывалился из двери, Кобылин прижал палец к губам — мол, не буди деда. Борода кивнул, подошел ближе и зашептал в самое ухо охотника:

— Умаялся Петрович. Ему бы с остальными сидеть, но очень уж в бой рвался, старая пехота. Пристроил вот его, как мог.

— Понятно, — сдержанно отозвался Кобылин и ткнул пальцем в джип: — Машина на ходу?

— А то, — буркнул Гриша. — Новый «Чероки». Пять и семь литров объем движка, полноприводная трансмиссия, пневмоподвеска, что может поднимать тачку на четверть метра вверх, увеличивая дорожный просвет. Машина — зверь.

— А чего людей не вывез? — тихо осведомился Кобылин. — Все бы влезли.

— Ворота, — отозвался Борода. — Надо открывать гараж, прикрывать его со двора, потом ворота. Это тебе повезло, что за тобой один погнался. Если все трое навалились бы, я за всеми не поспел бы. Вот и народ в одиночку не получается прикрыть. С моей ногой особо не побегаешь, а тут ловкость нужна, по снегу-то скакать.

— Ясно, — вздохнул Кобылин, — чего не позвонил?

— Не работают тут мобильники. Вообще плохо берут из-за линии передачи, а неделю назад вовсе перестали — видать, сгорел тут какой-то усилитель, или как эта хрень называется? А городских линий сюда не тянули никогда. Никому не надо.

— И на что ты надеялся?

— На тебя, Леша. Знал, что ты придешь.

Кобылин невесело усмехнулся и покачал головой. То, что он оказался здесь, — невероятное стечение обстоятельств. Если бы не призрачная манящая баня…

— Мог бы и не дождаться, — сказал он. — Об этом думал?

— Думал, — признался Борода. — Да ничего не надумал. Был тут у нас еще один мужик, типа местного председателя. Смелый такой. Решил не дожидаться помощи, а рвануть в город. Дал ему ключи от своей шохи, она у меня мороз без проблем переносит. Вот этот дурик, что все мозги мне выел, и рванул за помощью. Не встречал?

— Встречал, — сдержанно отозвался охотник. — У ворот. В твоей тачке.

— Понятно, — буркнул Борода, отводя взгляд. — Так я и думал.

— Ну, вот я и здесь, — сказал Кобылин. — Дождался ты меня, поздравляю. Что будем дальше делать?

— Есть одна задумка, — шепотом признался Борода. — Посадить всех в тачку, прорваться к воротам и рвануть подальше отсюда. В городе сдать всю богадельню, кроме моей Марфы, и раствориться в лучах заката, так сказать.

— Марфа? — удивился Кобылин. — Какая Марфа?

— Сестра тещи, та самая, — со вздохом отозвался Борода. — Теща-то давно преставилась, царство ей небесное. Жена в Питере, наукой все занимается. А Марфу стало некому навещать. Вот моя грымза-то из Питера мне и накапала, что, мол, надо старушку вывезти из этих ебеней да отправить к ней.