Слава, судьба и первый поцелуй - Кейси Уэст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сейчас вернусь, – сказал Аарон и подошел к металлическому контейнеру на колесах. Он открыл крышку спереди и огляделся, вероятно, осознав, что ему некуда положить лед. Показал мне жестом, чтобы я никуда не уходила, и ринулся куда-то.
Чувствуя себя немного не в своей тарелке, стоя одна в мертвой тишине рядом с агентом Гранта, я начала исследовать шведский стол. И хотя не была голодной, взяла йогурт.
– У вас есть пиарщик? – спросил Питер. Конечно, он знал, кто я.
– Гм… – Честно говоря, я не была уверена. – Мой агент, возможно, упоминал об одном раньше.
– Вам нужен пиарщик, – сказал он. – Чтобы поработать над вашим имиджем.
Он взял со стола клубнику, покрытую шоколадом, а затем пошлепал прочь, сверкая загорелыми ногами.
Аарон вернулся спустя пару минут, держа в руках сумку на молнии размером с галлон [7], полную льда.
– Все в порядке?
– Да.
– Для чего это, кстати? – Он указал на сумку.
Я взяла ее у него.
– У меня болят колени. Лавки были жесткие. – Я кивнула в сторону трейлера. – Мне лучше вернуться к домашке. Спасибо большое за помощь.
Вернувшись в трейлер, я положила лед на колени и принялась за домашнее задание, пока меня не отвлекли мысли. Стучала и стучала карандашом по бумаге. Телефон лежал рядом на диване. Почему Питер спросил меня об агенте по рекламе? Было ли там что-то еще, кроме ужасной картинки и подписи, которую я увидела на днях? Я взяла телефон и загуглила свое имя. Задержала дыхание, пока ждала, когда загрузится страница. Ничего нового не появилось, и тот пост, который я видела, исчез, не став вирусным. Я выдохнула с облегчением и отправила сообщение отцу: «У меня есть пиарщик?»
Он ответил почти сразу: «Нет, это слишком для того, сколько ты получаешь».
Скорее всего, так оно и было. Но я отправила мейл своему агенту, на всякий случай: «Мне нужен пиарщик?»
Я еще некоторое время пялилась в экран, но ответа не последовало. Если что, проживу и без пиарщика. Жила же как-то все это время.
Одиннадцать
– Это все, что ты успела сделать за вчерашний день? – спросил папа, когда следующим утром я вошла на кухню. Хотела поспать подольше, но тело уже привыкло к ранним подъемам.
– В смысле? – переспросила я, спросонья потирая глаза, затем открыла шкаф в поисках еды. Там был батончик гранолы, поэтому я взяла его и открыла.
– Домашняя работа. Ты решила всего два примера.
– О, верно. Я все доделаю. Именно поэтому взяла папку с собой. У меня впереди два выходных, – сказала я, жуя гранолу.
Папа положил папку на стол.
– Конечно, доделаешь. Сейчас. И сегодня же отнесешь в школу и сдашь своему наставнику. Самое время познакомиться с ней.
– Пап, но сегодня мой первый выходной за все время.
– Если бы ты сделала все вовремя, то сейчас наслаждалась бы заслуженным выходным. Но ты не сделала. Много времени это не займет.
Я застонала. Почему мы снова и снова спорили на одну и ту же тему?
– Папа, ты слышишь?
Он замер и прислушался.
– Слышишь что?
– Скрежет твоих клинков у моего горла.
– Хочешь сказать, я один тех родителей-самураев?
– Так ты слышишь?
– Следить за тем, чтобы ты не отставала от школьной программы, – моя работа. Так что давай за дело.
– Хорошо.
Я жестко плюхнулась за стол, с трудом сдерживая рвущееся наружу «ауч». Возможно, из-за желания что-то доказать отцу или поскорее уйти из дома я закончила задания быстрее, чем когда-либо до этого. Половина ответов, были, скорее всего, неправильными, но дело не в этом. Дело в том, что я наконец-то была свободна.
Официально школьные занятия шли уже больше месяца, но лично я не была в школе с начала летних каникул. Не говоря уже о том, что в здании школы, к которой я была прикреплена здесь, не была никогда. Здесь все ощущалось другим. Более масштабным. Но в то же время многое выглядело смутно знакомым.
Я остановилась в середине прохода и глубоко вдохнула. Старшая школа. Трудно сказать, скучала ли я по ней. Когда-нибудь буду проходить мимо места вроде этого, и люди меня узнают. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Только вот сегодня был совсем другой день. Прозвенел последний звонок, так что по холлу шли всего несколько учеников, и никто из них не обратил на меня внимания. Мне было любопытно, узнал бы меня Донаван без зомби-грима. Ко всему прочему, накануне я помыла голову, чего мне обычно не разрешали делать из-за роли, и я не могла перестать тянуть за шелковые кончики.
Я припарковалась на месте для посетителей и теперь пыталась найти кабинет директора. Почему нигде нет никаких обозначений? Вокруг меня было четыре здания с кучей надписей, и ни одной, которая помогла бы мне сориентироваться.
– Прости, – сказала я, ускоряя шаг и нагоняя шедшего впереди меня длинноволосого парня. – Можешь мне помочь найти кабинет директора?
Он хотел было уже указать нужное направление, но затем встретился со мной взглядом.
– Я тебя знаю?
– Нет. – Какой шанс, что он видел всю ту чушь, которую пишут про меня в интернете?
– Я тебя где-то видел, – сказал он.
– Ну да, в школе. Так что насчет кабинета?
Он щелкнул пальцами, его взгляд просиял.
– Прыщи.
О, почти пронесло. Если люди и узнавали меня, то делали это по одной-единственной причине – рекламе крема от прыщей. Почему мой агент вообще разрешил мне сняться в этом проекте? Это были достойные деньги, но реклама была повсюду. Даже сейчас, два года спустя, я могла включить телевизор и наткнуться на тот самый ролик.
– Да. Прямо в точку.
– Не волнуйся, я бы сказал, половина школы снималась в неловкой рекламе.
– Половина?
– Ладно, я преувеличиваю. Но порой кажется, что здесь каждый второй – начинающий актер.
– О. – Я хотела сказать, что не была новичком. Я снималась в настоящем кино. С Грантом Джеймсом. Но у меня было чувство, что он мне не поверит. – Кабинет? – попробовала я еще раз.
– Точно. – Он показал направление. – Иди по дорожке между двумя этими зданиями. Кабинет директора будет слева.
– Спасибо.
И я пошла по обсаженной цветами дорожке мимо нарисованного вручную плаката с надписью «Школьный бал» прямо к кабинету директора. Когда я вошла в помещение, сразу же почувствовала, как там холодно, особенно по сравнению с уличной жарой. Я подошла к стойке секретаря.
– Здравствуйте, думаю, мне нужен гостевой пропуск. Я здесь,
