Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица - Эрвин Ставинский

Абдт выговорился и, кажется, начал успокаиваться. Он сел в кресло напротив Вилли, открыл портсигар, и они не спеша закурили. Оба были почти одного возраста, уже много чего повидали в этой жизни и, хотя субординация обязывала к сдержанности, они чувствовали взаимную симпатию и доверяли друг другу.

– Я полагаю, – после некоторой паузы продолжил Абдт, – что Дильс нашел и другие способы, чтобы обеспечить себе благорасположение Геринга. – Он глубоко затянулся сигаретой и выпустил струю дыма в потолок:

– Геринг любит выглядеть импозантно в рейхстаге и у себя в председательском дворце, разыгрывая перед публикой роль крупного вельможи. На самом деле он стеснен в средствах. А Дильс располагает хорошими связями на бирже. Пользуясь информацией, любезно предложенной Дильсом, Геринг успешно спекулирует и зарабатывает деньги.

Абдт опять замолчал. Наконец он окончательно успокоился.

– Однако, вернемся к полякам. В чем дело, почему у нас мало результатов? – он в упор смотрел на Лемана.

– Мне представляется, что мы распыляем наши силы, – подумав, ответил Вилли. – У нас отсутствует систематизация материалов. Если бы все материалы и разработки мы могли бы сосредоточить в одних руках, результаты не заставили бы себя ждать. Мы бы смогли быстро раскрыть всю разведывательную сеть поляков в Берлине.

– Интересная мысль, – одобрительно кивнул Абдт, – но кому все это поручить? Шлаф у нас постоянно в командировках и комиссиях. Кстати, как прошла ваша командировка в Лейпциг?

– Я встретился с верховным прокурором по делу Буллерьена: шпионаж в пользу межсоюзной комиссии в Берлине на оружейных заводах в Виттенау, – доложил Леман. – Договорились, что мы соберем все доказательства к 3 ноября, ко дню пересмотра дела.

– Это хорошо, – удовлетворенно кивнул Абдт.

– Господин Абдт, а не смогли бы вы поручить польские дела криминал-секретарю Лику из внешней службы? – поинтересовался Вилли. Он задал этот вопрос специально, поскольку вспомнил, что его русский куратор интересовался этим чиновником.

– Ну что вы, о Лике не может быть и речи! – заявил Абдт. – Когда его хотели прикомандировать к нам, все чиновники нашего отделения в один голос заявили, что не хотят с ним работать. У него несносный характер. Вообще, не мешает к нему присмотреться. Говорят, что он тратит денег больше, чем зарабатывает!

Подымая вопрос о Лике, Вилли не знал, что, по существу, выполняет задание по проверке еще одного агента советской разведки в полицай-президиуме Берлина, действующего под псевдонимом «Папаша». Интересно, что в 1939 году гестапо арестовало сотрудника Второго (разведывательного) отдела польского генерального штаба Сосновского. «Папаша» от службы наружного наблюдения ведал разработкой связей Сосновского и все материалы, касающиеся польского разведчика, аккуратно передавал в резидентуру. Это позволило в последующем завербовать отпущенного немцами поляка.

– Я думаю, что мне придется самому серьезно взяться за польские дела, – решил Абдт. – Если не возражаете, мы будем иногда подключать и вас, – улыбнулся Абдт.

– Я всегда к вашим услугам!

– Да, Вилли, как вы думаете, кто мог написать это анонимное письмо? Я читал его и, судя по его содержанию, оно написано человеком, знающим обстановку в нашем отделении.

Абдт остановился перед Леманом и снизу вверх внимательно смотрел ему в глаза.

– Я полагаю, господин Абдт, – заговорил Леман глубокомысленным тоном, – что кто-то из наших дал информацию, а писали нацисты с целью скомпрометировать Дильса. На его место сейчас многие метят, и не исключено, что таким способом его хотят убрать.

– А военная контрразведка может быть заинтересована? У вас есть там хорошие знакомые, с которыми можно обсудить эту проблему?

– Знакомые есть… но такого уровня… Впрочем, можно поговорить с Протце.

– Протце? Кто это? – заинтересовался Абдт.

– Рихард Протце служил палубным офицером на корвете «Штайн», где я юнгой начинал службу. В 1921 году он возглавлял разведотдел морской базы в Киле, создал в ряде городов агентурную сеть, которая наблюдала за политическими настроениями моряков и оберегала тайные склады оружия от лазутчиков союзных войск. Протце участвовал в создании подпольной организации «Консул», но вовремя из нее вышел, когда увидел, что молодые фанатики стали убивать своих политических противников. В начале этого года абвер[15] возглавил капитан 2 ранга Конрад Патциг, он пригласил Протце к себе. В настоящее время Протце возглавляет абвер штелле[16], «Домашняя капелла», которая занимается разведывательной работой по ряду стран. Побеседовать с Рихардом Протце я могу, если вы даете на это согласие, – закончил доклад Леман.

Советская резидентура в Берлине уже давно проявляла интерес к Протце, а также к его секретарше «тете Лене», и теперь Леману представлялась хорошая возможность для развития контакта с Протце.

День незаметно приближался к полудню. Вилли вернулся к себе и занялся текущими делами. Разбирая бумаги, он вспомнил, что на последнюю встречу его куратор Карл пришел с незнакомым Леману коллегой по работе. Незнакомец оказался знающим дело специалистом. В течение двух часов они подробно обсудили польские дела и договорились, что необходимо предпринять, чтобы побудить немецкую полицию более решительно заняться агентурой польской разведки в Берлине. Вилли понял, что совещание, в котором принимал участие Абдт и его дальнейшие планы – все это следствие операции, проведенной его советскими друзьями.

Леман, конечно, не знал, что на встречу с ним вместе с нелегалом Клесметом приходил сотрудник легальной резидентуры «Костя», которого в Москве все знали как Карла Силли. Жизнь внесла свои коррективы в планы разведки. В 1931 году Мессинг ушел с поста начальника ИНО, и на смену ему пришел Артузов, один из лучших учеников Феликса Дзержинского. По инициативе Артузова Силли выехал на работу в берлинскую резидентуру.

Резидент в Берлине Борис Берман неоднократно высказывал свое недовольство стилем руководства агентом А/201 со стороны нелегала Клесмета. По существу, в Москве перед Николаем Клесметом поставили только одну задачу – грамотно и эффективно наладить работу со связкой агентов А/70 и А/201. И если Клесмет в сравнении с Такке был более предпочтительным, поскольку сумел наладить с друзьями хорошие, человеческие отношения, то в профессиональном плане он явно не дорабатывал. Леман сразу почувствовал разницу, когда он стал обсуждать оперативные вопросы с Силли.

По существу, Берман привлек Силли, для того чтобы наглядно научить Клесмета, как надо работать с агентом такого уровня, как А/201. Перевод Зарубина из Парижа в Берлин задерживался, и, для того чтобы решить вопрос обучения неопытного нелегала, Берман принял нестандартное решение – привлечь опытного сотрудника легальной резидентуры Силли в качестве наставника нелегала Клесмета. Так на пару они встречались с агентом дважды, о чем в Центр был направлен подробный отчет. В ответ Артузов писал: