Изгой (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— Если не хотите контроля, заставьте писать его хотя бы отчёты, — раздался голос с другого места, — мы тратим на его содержание огромные деньги, пусть он их отрабатывает сполна!

— Граждане! Граждане! Прошу тишины и проявлять уважение друг к другу! — Председатель попытался привести представителей Сената к порядку, так много было желающих высказаться.

— Поднимайте руки и в порядке очереди ставьте ваши вопросы на общее голосование.

Шума стало чуть меньше, но всё равно к работе комиссий по правде и душеприказчиков было очень много претензий. Даже их союзники, которые проголосовали в своё время за работу со Жнецом, сейчас на фоне общего недовольства заняли нейтральную позицию, наблюдая, чем всё закончится.

Через три часа, большинством голосов главам комиссий по правде и душеприказчикам было приказано установить контроль за деятельностью Жнеца, в рабочее и не рабочее время. Как это будет сделано, Сенат оставляет решение за ними, но с обязательным ежемесячным отчётом.

* * *

В жарко натопленном кабинете, где немного дуло с окон, поскольку работы по утеплению здания Сената были провалены одним из подрядчиков, и теперь шёл повторный конкурс на выбор следующего, собрались трое.

— Готов вас слушать, — старик укрыл ноги пледом и потянулся рукой за чашкой горячего чая, — вы втянули меня во всё это.

Он показал узловатым пальцем на завизированное решение Сената, лежащее на столе перед ними.

— Разговаривать с ним, оповестив об изменившихся условиях игры, буду очевидно я, — Пауль пожал плечами, поднявшись с места, отправившись к окну и задёрнул слегка колышущиеся от холодного ветра тяжёлые, плотные шторы.

— Тебе нужно будет быть очень красноречивым, — хмыкнул Габриэль, отхлёбывая жидкость и закусывая маленьким бутербродом, лежащим на соседней тарелке.

— Да, особенно учитывая то, что это именно я попросил его отложить все исследования и отправится в поездки по провинциям, чтобы быстрее закончить проект по унификации налоговой системы, — глава комиссии по правде вернулся на место, опустившись на соседнее с коллегами кресло.

— Привет Рэджинальд, тут такое дело, за тобой теперь день и ночь будет установлено наблюдение, просто сделай вид, что его не замечаешь, — сыронизировал он.

— Ну, с его работой это ещё можно как-то решить, — Жаклин вежливо налила старику ещё чая в чашку, тот кивком поблагодарил её, — придётся твоим супер душеприказчикам первое время дежурить в его лаборатории по очереди, никто кроме них даже близко не сможет понять, чем он занят.

— Отрывать этих трёх от текущих проектов…, - тот покачал головой, — а кто будет поставлять армии корабли и дирижабли с вселёнными душами?

— Так я это и хочу сделать, — она встряхнула волосами, — мы выполним приказ, и легко докажем, что других душеприказчиков, чтобы его выполнить в Республике просто нет.

— Идея хорошая, но нужно обсудить её с моими сотрудниками, уверен они точно будут против. Методы работы Жнеца, как они мне говорили, просто чудовищны даже с их точки зрения, не говоря уже о моральной составляющей дела.

— Хорошо, что тогда делать с остальным временем, даже если получится договориться о контроле над его работой днём? — Пауль протянул руку к своей чашке с напитком, но отдёрнул её, вспомнив о язве.

Комната погрузилась в молчание.

— Есть одна идея и она сработала бы наверняка с любым мужчиной, но со Жнецом…, - Жаклин покачала головой, нервно наматывая локон на палец, — даже не знаю.

— Говори, не делай из этого спектакля, — душеприказчик допил чай и поставил чашку на стол, довольно откинувшись на кресле.

— Помните Мадлен? — нехотя ответила женщина.

— А-а-а, ту твою симпатичную шпионку, которая состояла любовницей у одного из советников императора? Насколько я помню она ему надоела и ты больше перестала хвалиться этим в Сенате, — пустил шпильку старик.

— Габриэль! — притворна обиделась она, на что собеседник лишь лукаво улыбнулся.

— В общем не суть, сейчас я её подложила под герцога Нарвского и информация от неё теперь идёт пусть не такого качества, как раньше, но всё же многое нам становится известно, именно благодаря ей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему она? — удивился Пауль, — если ты сама говоришь, что она ещё полезна в стане врага?

— А кто ещё? — женщина изогнула бровь, — Рэджинальд — дворянин, Мадлен — потомственная дворянка, он отлично образован и воспитан, она не хуже. Ну и она точно слышала о нём и его делах в Империи, и будет менее щепетильна в том, кто перед ней. А её способности втираться людям в доверие просто какие-то сверхъестественные. Других кандидатур мне в голову не приходит, кто сможет находится со Жнецом большое количество времени, при этом не выведя его из себя и сделав ситуацию ещё только хуже.

— Это да, — согласился старец, — с трудом представляю, как мы приставляем к нему какую-нибудь обычную девушку, которая при звуках одного его прозвища будет падать в обморок.

— А эта, сожительница Жнеца, Анна, не будет строить каверз? — поинтересовался Пауль, — мне докладывали, что они как-то даже поссорились из-за хорошеньких служанок в его спальне.

— Мадлен и в этом мастер, — пожала плечами глава по труду, — я бы не стала её предлагать, если бы была кандидатура попроще.

— Тогда решено, пробуем реализовать каждый свою идею, собираемся здесь через неделю, не против? — подвёл душеприказчик итог их посиделок.

Оба главы согласились, неторопливо поднявшись со своих кресел, выходя за дверь и оставляя хозяина кабинета в одиночеств. Когда деревянные створки за его временными союзниками закрылись, он недовольно пробурчал под нос.

— Сабина меня конечно убьёт, но похоже придётся доставать последний козырь в рукаве, чтобы уговорить её помочь. Других способов не завалить дело, мне не особо видится.

Бурча под нос, он отправился к сейфу, где лежало одно письмо, написанное женским подчерком, весьма интересного содержания.

Глава 13

Я трясся в лимузине по отвратительного качества дорогам, обдумывая то, с чем столкнулся за эти пару месяцев в поездке по провинциям. И хотя конечно, меня не допускали к внешнему миру, кольцами охраны отгораживая от всех, но всё же, запретить смотреть и видеть не мог никто. А увидел я то, что оказывается дела в Республике шли вовсе не так радужно, как мне хотели показать в Сенате. Я не видел толком столицу, но вот глубинка в которой я побывал лично, просто утопала в какой-то адской нищете. По утрам огромное количество жителей расходилась по каким-то огромным корпусам, стоящим за высокими заборами, а вечером, оттуда выходили, разбредаясь по домам. Причем если я вначале думал, как как круто, что каждый житель имел собственную комнату в пятиэтажных длинных кирпичных домах, гигантскими рядами уходившими за горизонт, то чуть позже, когда увидел один из таких домов поближе, уже не был так восторжен, как вначале.

Сколько бы я не задавал вопросов о жизни и времяпрепровождении простых жителей, всегда ответом была тишина. Майор молча показывал мне на лимузин, не открывая рта, и мне приходилось подчиниться, поскольку всё это происходило на виду у сотен зевак, которые недоумевали, кого это принесло в их город с такой охраной.

— Рамфи, меня начинает раздражать твоё молчание, — я откинулся на кожаное сиденье, внутри парокара, — что такого тайного ты можешь мне рассказать о жизни простых людей? Мне ведь интересно как живёт Республика, поскольку то что показываете мне вы, лишь парадный фасад, за которым скрывается что-то, похожее на вон те однотипные дома, которые тысячами стоят в каждом посещённом нами городе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Майор промолчал, но по лицу было видно, что мои слова ему не очень понравились.

— Квартиру — каждой семье, был девиз революции и мы с этим справились, — с гордостью ответил он спустя некоторое время, когда я уже не думал, что он мне ответит.

— А одиночкам? — я постарался развить разговор, пока он готов был со мной разговаривать.