Иллюзионист - Зораида Кордова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Кастиан оборачивается, окружённый последними лучами закатного солнца, я понимаю, что не могу отвести от него глаз. Он рассматривает куски грязи и камней на полу, разорванные гобелены, гнёзда, из которых птицы улетели при нашем приближении. Он слегка качает головой, прикусив нижнюю губу, словно пытается не закричать. Минуя нас с Лео, он направляется к тёмному арочному проходу.
— Кастиан, — зову я, словно надеюсь, что его имя, как якорь, удержит его на месте.
Он останавливается. Его лицо почти не видно в тени. Голос мрачен.
— Я пойду проверю, нет ли здесь кого-то ещё.
— Нам лучше держаться вместе. Вряд ли кто-то предпочитает ночевать в заброшенных замках.
— Кроме нас, разумеется, — добавляет Лео. — Найдём место, где крыша не грозит обвалиться на нас ночью, и разожжём огонь, чтобы не замёрзнуть до смерти после дождя.
На этих словах Кастиан уходит, а я остаюсь стоять на месте с каким-то удушающим чувством.
— Он такой…
— Такой же, как ты? — Лео прочищает горло, кошачья ухмылка озаряет его черты.
Я запинаюсь от возмущения.
— У нас ничего общего.
Лео бормочет себе под нос что-то вроде «да-да, конечно» и идёт с лампой в тёмный коридор, я вместе с ним.
Мы решаем остаться на первом этаже — на случай, если придётся бежать, — и находим небольшую гостиную с камином и заколоченными окнами. На бархатных портьерах огромный слой пыли, мыши проделали дыры по углам, мраморный пол треснул в центре.
— Не знаю, сколько раз я уже тебе об этом сказала, — говорю я, поднимая сломанные ножки деревянного стула. — Но я скучала по тебе.
— А я по вам, леди Рен.
— Не надо меня так называть. Мы же больше не во дворце.
— Но мне нравится, — он скатывает испорченный ковёр перед камином в рулон, освобождая место для наших спальных мешков. — Я почувствовал такое облегчение, когда узнал, что с тобой всё в порядке, хотя для меня стала неожиданностью новость, что ты путешествуешь вместе с принцем. До сих пор не могу определиться, что поразило меня больше: что твой бывший возлюбленный не умер, да ещё и оказался давно похороненным принцем Андресом, то, что у принца Кастиана магия иллюзионари, или то, что вы провели столько времени вместе, а он всё ещё жив.
— Я рада, что тебя забавляет вся эта ситуация, но мы вместе не потому, что захотели, а потому что у нас нет выбора, — я бросаю сломанную деревяшку в очаг и напоминаю ему, как много людей меня предали. — Если бы я осталась с Шепчущими, они бы меня убили.
— Они тебя не заслуживали. И когда мы вернёмся с нашей миссии по спасению королевства, они ещё преклонят колени пред нами. Пред тобой.
— Я не хочу, чтобы предо мной падали на колени, — признаюсь я. — И я оставила попытки получить искупление. Клинок Памяти исправит ошибки прошлого. Мориа и все жители этих земель получат лучшее будущее.
— А ты?
Тяжёлый вздох.
— Найду себе маленькую хижину где-нибудь в лузонских джунглях.
— А как же Князь Дорадо? — Лео с намёком вскидывает бровь. Я шутливо толкаю его в плечо.
— Кастиан, скорее всего, станет королём. Мы почти не обсуждали, что будем делать дальше. Иногда я не знаю, как с ним разговаривать.
— Он убил человека ради тебя, — напоминает Лео. — Я знаю, что некоторые придворные предпочтут бриллианты и экскурсии по соляным ваннам цитадели Захара, но, как ты сама сказала, ты не леди.
— Человек мёртв, Лео.
— Поверь мне, я это прекрасно понимаю, — он проводит пальцем по густому слою пыли на каминной полке, стирая её в шарик. — Я хорошо знал герцога Сол-Абене. Он, как и многие представители элиты этого королевства, обдирал своих людей. Знаешь, почему его пятнадцатилетнюю дочку отправили в Дофинику учиться?
Я мотаю головой, кожа покрывается мурашками от внезапной суровости в его голосе.
— Он продал её графу, чтобы расплатиться за долги. Когда об этом узнали леди Нурия и королева Жозефина, они вмешались, чтобы защитить интересы девочки. Герцог Сол-Абене был наказан повышением налогов, а его дочь отправили к иностранному двору. Значит ли это, что он заслужил такую смерть? Не могу сказать. Я никогда никого не убивал. Но ради того, чтобы спасти нас? Спасти тебя? Хочется думать, что я бы нашёл в себе смелость.
— Я уже говорила, что рада тому, что ты здесь?
— И правильно, — Лео начинает раскладывать наши спальные мешки у камина. — Прости, что спрашиваю, но… Что случилось с твоей магией у конюшни? Судья что-то с тобой сделал?
На этот вопрос мне хочется рассмеяться. Мендес много чего со мной сделал, и что-то уже не исправить. Но я рассказываю Лео всё, что могу, о Себриане, «неправильном» робари короля, чьи силы были перенаправлены на то, чтобы забирать магию у других мориа. Мне приходится закрыть глаза на мгновение, но даже так я не могу выкинуть из головы пульсирующие серебряные шрамы по всему его лицу и телу; он был похож на ходячий альман.
— Пока мы не выясним, что с этим можно сделать (если вообще можно сделать хоть что-то), мы с Кастианом условились, что я не буду забирать воспоминания.
— После случившегося с герцогом Сол-Абене… ты права.
Лео набирает горсть пыли и щепок и складывает в центр сложенных «палаткой» поленьев.
Я беру огниво Кастиана и бью кремневым камнем по стальному треугольнику, а затем осторожно дую, пока не получаю маленький огонёк. Когда я была с Шепчущими, подобные мелкие поручения помогали мне сосредоточиться и держать воспоминания в узде. Но огонь стал моим триггером. По-разному бывает. Иногда я могу бежать в горящее здание, чтобы спасти кого-то, кто остался внутри, и воспоминания меня не беспокоят. Но в иной раз увижу искру краем глаза — например, если Эстебан зажёг фитиль, — и вот я уже парализована наплывом воспоминаний из Серости.
Теперь, когда я узнала правду о пожаре во дворце, изменившем мою жизнь, я не боюсь увидеть это воспоминание, как бы ни пугали меня происходящие изменения с моей магией.
Я делаю судорожный вдох, перед тем как приступ берёт надо мной вверх, словно я сама вызвала его этим пламенем. Видение предстаёт перед моими глазами.
Леди в пышных платьях кружат в танце. Две маленькие девочки, одетые в похожие наряды с белым кружевом, бегут через
