Порочное влечение - Сандра Бушар

Часть 6 (1)

Роберт. Три года назад…

— Сученок... — рыжая бестия наклонилась надо мной, а ее яркие кудри развевались от легкого подвального сквозняка, играя в лучах лампы темными тенями на моем лице – это было первое, что я увидел после пробуждения. Тело ныло, а живот я вообще не чувствовал. — Напугал нас, урод. Думали, уже придется закапывать труп в посадке.

Виола когда-то была любовницей отца. Она работала в престижной Московской клинике хирургом и познакомилась с ним во время одного социального мероприятия, где тот вручал ключи от больницы, которую построил на деньги “ZoMalia Industries”. Она резко отличалась от других его пассий: худая, но совершенно не модель; симпатичная, но по-своему, а не по-голливудским стандартам; умная, острая на язык, не терпящая лжи и никогда не лгущая. Все это можно было прочитать на ее лице: уставшие, немного осунувшиеся глаза были такими не из-за непосильной работы (после того, как она бросила папу, он закрыл клинику и навсегда отрезал ей пути к построению достойной карьеры), а скорее от общей усталости от всего мира; тонкие губы вечно были сложены в узкую линию и никогда не улыбались; острые скулы делали ее похожей на дистрофика, но не убавляли ее женской, взрослой привлекательности.

Когда она только начала путаться с моим отцом, я все никак не мог понять причины. Она - врач с практикой в США, пятью защищенными диссертациями, с великой целью вылечить весь мир и погруженная в работу с ночи до утра. Мой отец - не пропустивший ни одной юбки ловелас; хозяин самой крупной в стране корпорации, озабоченный только заседаниями на советах директоров, курсом валют и возможными бизнес потерями. Первое время ребенок во мне ненавидел их лютой ненавистью, так как было понятно, что ничего, кроме любви, их свести не могло, но затем я даже прикипел к этой женщине и проникся к ней симпатией.

Первым не выдержал серьезных отношений папа и изменил Виоле с секретаршей. Не знаю как, но она узнала и просто ушла, а от отца так просто еще никто не уходил. Он не стал унижаться и просить ее вернуться, хотя очень страдал, он просто испоганил ее жизнь, вогнал в долговую яму и депрессию длинною в жизнь. Теперь она зарабатывает на проживание незаконными операциями на дому и я был тем человеком, который поддерживал ее материально, скорее из жалости, а не из-за сильной любви.

Именно поэтому я попросил девушку в переулке позвонить Виоле, был уверен, что она не посмеет отказать. Девушку… Перед глазами снова появился этот темноволосый ангел с детским, непосредственным лицом… От одной мысли, что она все же не побоялась и спасла меня, по телу разливалась гордость, словно она была моей… Кем? Понятия не имею, но кем-то очень дорогим сердцу. Даже сейчас я понимал, что это первый человек в моей жизни, который сделал что-то для меня бескорыстно, просто по велению души.

— Девушка… — прохрипел я и поморщился, чувствуя как каждая сказанная мною буква отдает болью в рану. — Где?.. Она нужна мне… Позови…

— Тише-тише… — она, словно мать, аккуратно поправила жгут на моем животе и обеспокоенно сказала: — На тебе закончилось обезболивающее… Так что скоро пройдет действие первой и последней порции – будь готов к адской боли. Кстати, я не звонила твоему отцу. Должна была? — я отрицательно помотал головой и она согласно кивнула, — Спасительница твоя в коридоре сидит. Представляешь, звонит ночью телефон. Смотрю – Роберт! А в трубке - какая-то девочка! Говорит, типа, тебя пырнули ножом, ты без сознания и срочно нужно спасать, — я грустно усмехнулся, понимая, какое "счастье" доставил Виоле этим вечером… или утром? Из-за задвинутых створок ничего не было понятно. — Позвать ее? Она отказывалась уходить, пока не удостоверится, что ты жив. Говорит, не сможет жить с мыслью, что убила человека…

Что-то кольнуло в груди и это не рана. Что-то приятное, разливающееся теплом по животу и даря прилив сил и нежности в адрес незнакомки.

— Полина, иди сюда! — Виола закричала так, что я решил -  все Полины Москвы сбегутся ко мне, но дверь медленно и неуверенно открылась, а в нее вошла хрупкая девушка, испуганно осматривая подпольный хирургический кабинет. Сейчас, пребывая в здравом рассудке, я мог оценить ее более детально: маленькая и хрупкая, как фарфор; худая, но с пышным бюстом; волосы доставали почти до талии и завивались легкими и аккуратными локонами; пухлые губы напоминали сердечко и так и манили поцеловать их или потрогать пальцами; пухлые щечки придавали ей какой-то детский вид, говоря, что их хозяйке нет и пятнадцати; зато умные темные глаза делали ее старше и ярко отображали все эмоции хозяйки, раскрывая их окружающим, как книгу. Мне бы хотелось ее почитать, причем от корки и до корки.

— Спасибо, — впервые в своей жизни я сказал это слово искренне, надеясь донести до нее, как сильно я поражен ее самоотдачей, характером, красотой… Мне хотелось обнять ее и никогда не отпускать, но я понимал, что сейчас не в состоянии даже встать, — Сколько тебе лет?

— Шестнадцать... — робко ответила она, делая первый шаг в мою сторону. — А что?

— Я думал, тебе нет и пятнадцати, — честно признался и улыбнулся своей самой очаровательной из заготовленных улыбок. Но, на мое глубочайшее удивление, девушка никак не отреагировала. Ее больше интересовала моя рана и синяк на лице, которые она изучала с холодностью хирурга. Полина, так кажется ее назвала Виола, смотрела на меня не так, как другие девушки. Она смотрела НА меня, а не СКВОЗЬ, и видела просто человека, обычного парня, возможного друга, без одной задней мысли и злого умысла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍