Завет стали - Дэвис Ашура

Но последний стих последней сутры «Видений» гласит, что однажды Меде возродится. «Он придет из страны умирающего солнца, будет рожден кровью и крещен в слезах своих врагов».

– Очаровательно, – пробормотал Синдер. – Под «страной умирающего солнца» имеются в виду княжества Закатного Солнца, я полагаю?

– Так говорит большинство из тех, кто верит в «Видения», – сказал Райнер. – Существует также версия книги, в которой последний стих изменен. Там тоже говорится о стране умирающего солнца, но еще там сказано, что восставший Меде станет предвестником Шокана, бессмертного героя.

– Шокана? Я считал, он умер.

Райнер пожал плечами.

– Никто не знает наверняка, жив Шокан или нет, – сказал он. – В пророчествах тоже сказано о его возвращении, помнишь? Гораздо важнее то, что упомянутая мной версия «Видений» большинством медийцев признается богомерзкой. Пожалуй, лучше всего будет, если ты не станешь упоминать Шокана в их присутствии.

Синдер фыркнул.

– С чего бы мне это делать? К тому же, Шокан – тупое имя для героя.

* * *

Дни превратились в недели, и теперь Синдер дрожал, спеша возвратиться домой. По небу неслись тучи, предсказывая дождь и становясь мрачными предвестниками наступающей осени.

Подул прохладный ветер, и Синдер снова задрожал.

– Чертова погода, – пробормотал мастер Чофф. Он спешно шагал бок о бок с Синдером, и оба склонялись под тяжестью холщовых мешков с продуктами. Широкое лицо директора приюта покраснело, и он тяжело дышал, стараясь поспевать за Синдером.

– Нет ничего хуже холодного дождя.

Синдер разделял его настроения, бросая беспокойные взгляды на хмурые тучи. Он не хотел промокнуть и простудиться.

Когда они были в нескольких зданиях от дома, а дождь так и не пошел, мастер Чофф перешел на шаг.

– Думаю, остаток пути можно так не бежать.

Бежать? Синдер еще раз бросил на мастера оценивающий взгляд. Они двигались быстрым шагом, но даже не трусцой. Синдер оставил свои наблюдения при себе. Директор приюта был стар. Ну, он был средних лет, но учитывая его объемы, это было все равно что быть старым. Ясно, что он уже отвык от физических нагрузок.

Они вошли во двор приюта Пресвятой Огненной Девы, и Синдер заметил над входом скульптуру из папье-маше. Было нелегко распознать, что за существо она изображала, но насколько Синдер смог определить, это было запечатленное в полный рост чудище с телом волка и хвостом скорпиона. Он видел, что недавно установленные похожие монстры охраняли двери по всему Быстромечию.

– Что это? – спросил Синдер.

Мастер Чофф взглядом проследил до того места, куда тот указывал.

– Это заххак.

Они вошли в холл приюта и дальше, на кухню. Синдер недоуменно уставился на мастера Чоффа.

– Я думал, заххаки – прислужники Шета.

– Так и есть.

Объяснять дальше у мастера не было времени. Они вошли на кухню и обнаружили рядом с большой кастрюлей, кипящей на дровяной плите, повариху Несл. Одна ее мясистая ладонь покоилась на бедре, а другая помешивала то, что по запаху напоминало тушеную баранину.

Повариха оторвалась от дела, когда они вошли.

– Вы купили свеклу и кукурузу? – спросила она.

Мастер Чофф вынул упомянутые овощи из холщовых мешков, демонстрируя их.

Повариха закряхтела, беря их в руки.

– С ними жаркое должно получиться наваристым. Иначе будет слишком водянисто.

И она начала мыть и резать овощи.

– А где Райнер? – спросил Синдер.

– Чистит туалеты, – сказала повариха Несл, не оборачиваясь. – Не могли бы вы отнести остальные овощи в погреб?

– Конечно, – согласился мастер Чофф.

Директор обычно делал то, о чем просила повариха, и Синдер последовал за ним по крутой деревянной лестнице, ведущей в погреб. Их встретил запах сырости. Мастер держал над головой масляный фонарь, так как лампы диптха были слишком дорогими, чтобы тратить их на погреб.

Мастер Чофф поставил фонарь на край покрытой пылью полки, и в его свете их взору открылись кирпичные стены, ограничивающие пространство, которого едва хватало для двоих. Синдер пересек вечно сырой земляной пол и подошел к ряду полок, висящих по бокам погреба. Стена напротив шаткой лестницы была уставлена рядом бочек. Он принялся раскладывать овощи.

– Вы рассказывали о заххаках, – сказал он мастеру Чоффу, возвращаясь к предыдущей теме разговора.

– Это традиция. Холива. Середина девастха, священного месяца. Два дня подряд проводится пир, но только после заката, – ответил директор. – Это уникальный праздник, отмечаемый только в Быстромечии. В конце лета мы устанавливаем заххака на косяках входных дверей. Он призван отгонять других монстров и злых существ.

Синдер пытался понять, зачем жители Быстромечия устанавливают заххаков на входных дверях. В этом не было никакого смысла.

– Я думал, что заххаки злые.

– Это так, – сказал мастер, пожав плечами. – Знаю, звучит странно. Использовать зло, чтобы отогнать зло… Но такова уж традиция.

В этом все еще не было смысла, и Синдер недоумевал от всей этой ситуации. Правда была в том, что когда он слышал слово «заххак», у него по спине пробегала дрожь, а внутри разгорался огонь гнева. Он ненавидел само это название – «заххак». И ненавидел их изображения. Синдер не знал почему, но даже представить себе не мог, как можно праздновать и пировать, когда один из них нависает у тебя за плечом или стоит снаружи, у входа в твой дом.

Он насупился при мысли об этом.

– Возможно, тебе больше по вкусу придутся Дни Освобождения, – сказал мастер Чофф. – Они проводятся в одно и то же время каждый год во всем мире. В третью неделю кева, поздней весной или ранним летом. Празднование проходит в течение пяти дней. Оно знаменует окончание Нусраэль-Шев.

– И нет никаких заххаков?

– Конечно, нет, – фыркнул мастер Чофф. – Мы же празднуем их кончину, верно?

– Рад это слышать, – пробормотал Синдер. Он все еще не мог представить, что кто-то мог сделать заххаков частью религиозной традиции. Это было абсурдно.

– Худшие из созданий Шета даже не заххаки, – продолжил мастер Чофф. – И даже не титаны. Худшие…

– Демоны? – высказал догадку Синдер.

– Демоны? – Мастер Чофф растерянно нахмурился. – Все остальные называют их ракшасами, но это не заххаки. Шет их не создавал, он призвал их в наш мир. Они приходят из Предела Ракшасов, или, по крайней мере, так говорят священники.

Синдер улыбнулся, вспомнив единственного знакомого ему священника. Он скучал по этому тощему старику.

– Как Дипак?

Директор издал смешок.

– И не напоминай. Поверить не могу, что этот прохвост заделался священником. Это кажется противоестественным. Когда я служил со стариком Дипаком в армии, он был не очень-то праведен. – Вгляд мастера Чоффа на секунду устремился вдаль, когда он погрузился в воспоминания. – Ну да ладно, – сказал он, возвращаясь в момент «здесь и сейчас». – Худшие монстры Шета – омертвелые. Лучше молись, чтобы никогда не встретиться ни с одним из них.

Синдер ничего не знал об омертвелых. Он никогда прежде не слышал этого названия, и оно звучало не особенно пугающе. Тем не менее, как и все, связанное с Шетом, это слово тоже разожгло в нем вспышку ярости. Вдобавок, в его голове возникло видение. Он представил себе высокое