Я признала хаос (СИ) - Катти Карпо

* * *

Из счастливого забытья меня вновь вырывают посторонние шумы. Тишина нынче роскошь, и, чтобы спокойно залечь в ее глубинах, требуется, по меньшей мере, издохнуть ‒ по моему примеру.

Вся тяжелая работа достается правому глазу. Остальное, по ощущениям, у меня полностью всмятку. Что ж, моя примятая гордость будет задета, если я не стану самой красивой яичницей на свете.

Обстановка ничуть не похожа на медпункт. С другой стороны, большинство помещений в «Солнечном сезоне» значительно отличались от этаких комнат для хирургических изысков, хотя весь комплекс, по сути, был выстроен исключительно в медицинских целях.

Разместили меня на боку на кушетке, сверху прикрыли пушистым пледом. Никакие жизненно важные жидкости больше не покидают моего тела, а еще, по всей видимости, лоб чем-то обработали, потому что место встречи с каменным лобешником Тощего чуть-чуть пощипывает.

‒ Я виноват. Прошу снисхождения!

На ковер около кушетки опускается на колени мужчина. Его волосы стрижены настолько коротко, что характерный для Иммора белый оттенок маскирует шевелюру под тонкий неровный покров из никогда не тающего снега. Одет он в строгий костюм серебристо-серых оттенков. И, возможно, ранее пепельно-серый галстук был повязан на его шее столь же аккуратно, но сейчас главный аксессуар образа мужской чопорности цепляется за лацкан пиджака, будто поломанный зверек, и мужчина, сипло дыша, продолжает сдирать его с себя.

‒ Прекрати… Прошу!

На бледных впалых щеках мужчины во всех направлениях ‒ к шее, по скулам, в сторону бровей, к уголкам губ ‒ расходятся тонкие линии, наполненные чистейшим белым сиянием. И с каждой секундой добавляются новые черточки, обращая странный рисунок в скопление трещин, подобных тем, что с течением времени образуются на коре заболевших деревьев. Но вместо обнаженной плоти дерева в сияющих трещинах кожи Иммора угадывается сложная сеточка из кровеносных сосудов.

‒ Хватит… ‒ Мужчина прижимает ладонь к расползающейся щеке, другой рукой продолжая срывать с себя галстук. Тугая ткань трется о свежие светящиеся трещины на его шее, и свет, исходящий от них становится ярче, словно горестно сетуя на жесткие болезненные касания.

‒ Ты солгал мне, Мерек, уверив, что система охраны уникальна и защищена от воздействия извне.

‒ Клянусь, я выясню, что произошло. ‒ Мереку наконец удается избавиться от галстука. ‒ Организую служебную проверку. В кратчайший срок будет установлено, где произошел сбой, и как им удалось незаметно проникнуть на территорию.

‒ Именно. Как удалось. И почему ты это допустил?

Чуть передвигаю голову, чтобы поймать в поле зрения мучителя. Мне не особо это нужно, ведь я давно уже узнала вкрадчивый голос, каждый интонационный переход которого схож с поглаживаниями по оголенной коже острой ледяной крошкой.

С моего угла лежания Виви виден особенно хорошо. Широкое кресло услужливо играет роль трона. И внушительная фигура главы рода Люминэ с величественной холодностью придает своим присутствием элемент роскоши и шика не только предмету мебели, который он избрал своим временным пьедесталом, но и антуражу, окружающему обществу и даже воздуху. Черная рубашка прекрасно сочетается с идеально белым костюмом и белым галстуком. В очередной раз с неохотой, но должна признать: не одежда украшает Виви, он сам придает любой тряпке королевский лоск.

‒ Всецело моя ошибка. ‒ Мерек скрипит зубами, отзываясь на вспышку в трещине в районе его лба. ‒ Исправлю…

‒ Поздно.

‒ Прошу… Они ведь не пострадали…

‒ Не твоими стараниями.

На секунду закрываю глаз ‒ почудилось, что Виви зыркнул в мою сторону.

‒ Умоляю. ‒ Мерек пригибается ниже. Странно наблюдать, как мужчина такой мощной комплекции под гнетом чужой воли растекается дополнительным слоем по полу.

Что за ужасающая силища у моего названого братца? Это совершенно отличается от привычных умений Иммора. Выглядит так, словно он выжигает собеседника изнутри…

Жуть.

‒ Начинай проверку. ‒ Виви опускает руку на подлокотник. До этого момента он едва заметно шевелил пальцами. ‒ Подключи специалистов из министерства внутренних дел людей, раз Иммора демонстрируют столь удручающую некомпетентность. И включи, наконец, людей в штат охраны университета. Мне нет дела до мнения твоих сотрудников. Не важно, что они негативно относятся к перспективе взаимодействия с людьми. Важно то, что ни один из них сегодня не решился выйти против преступников.

‒ Все дело в вирусе, ты же в курсе… угх. ‒ Мерек хватается за шею и тяжело выдыхает.

‒ Кончай свое бессмысленное бормотание. ‒ Виви отворачивается, и сияющие трещины на теле Мерека внезапно пропадают. Тот осторожно дотрагивается до щеки, а затем проводит тыльной стороной ладони по лбу. Его кожа выглядит целой.

‒ Вацлав, прошу прощения…

‒ Приступай к работе. ‒ Виви кидает взгляд на дверь. ‒ Оставь нас.

Мужчина, шатаясь, встает на ноги и неуверенным шагом плетется к выходу из кабинета. Дверь за ним бесшумно закрывается.

Итак, только что перед моими глазами произошло нечто невероятное.

Иммора ‒ высшие создания. Жалкими их представить просто невозможно, хотя бы исходя из превосходства их природных сущностей.

И что же творит Виви?

К чертям затравливает всех и вся и заставляет такое же высшее создание, как и он, ползать у своих ног!

‒ Знаю, что ты уже очнулась, Чахотка.

Выдаю кашляющий смешок и, отыскав в себе силы, приподнимаюсь на локте.

‒ Здрасте, здрасте. Вы ко мне пожаловали с услугами по присмотру? Лады. Коленку мне волосатую почеши, а, медсестричка.

Глава 12. Несокрушимое обещание

Дребезжащее сегодня

Кушетка прогибается под напором чужого веса. Виви присел прямо на край пледа, так что я, наполовину завернутая в него, не в состоянии отодвинуться подальше.

‒ Грубоватая речь свидетельствует о том, что ты чувствуешь себя не так уж плохо, Чахотка.

Он наклоняется ко мне и, уместив руки по обе стороны от моей головы, застывает мрачно пялящимся на меня истуканом. Повернусь-ка к нему левой стороной, чтобы лишить себя несчастья лишнего зрительного контакта.

‒ Поправь, если ошибаюсь, но