Парижские ночи Офелии - Сюзан Кубелка

– Ах! Любовь моя! Ты напала на подходящего мужчину. Я сделаю тебе отличного ребенка!

– Но я не хочу ребенка!

– Ты не хочешь ребенка? – Он не может этого понять. – У тебя уже есть дети?

– Нет. Нет времени. Я должна работать, должна сама себя содержать. И скоро мне надо возвращаться в Канаду. У тебя есть презерватив?

Нури возмущенно трясет головой. Разумеется, у него нет. Чего я ждала? О боже! Свою первую ночь любви в Париже я представляла себе не такой сложной.

– Ты можешь вынуть? – недоверчиво спрашиваю я.

– Скажи, что я должен делать? – Он кусает губы.

– Я же говорю. Ты должен вынуть. Ты знаешь, как это делать?

– Да! – Звучит не очень убедительно. – Я всегда вынимаю. Со всеми женщинами вынимаю!

– Ты не должен кончать в меня. Тебе надо сдерживаться как можно дольше. Если больше невтерпеж, ты должен вынуть. Обещаешь? Никакого оргазма во мне. Понял?

– Да! – Он по-прежнему не смотрит на меня, таращится на стену за моей головой и говорит как в трансе.

– Ты меня вообще слушаешь?

– Да! Я выну!

Ну хорошо. Я пододвигаюсь на неудобном диване с продавленным матрасом, чтобы освободить ему место. Кто знает, может, у него действительно получится. К тому же после двух оргазмов давление снизу не такое сильное.

Оргазмы? Бог ты мой! Водка делает меня забывчивой. В своем теперешнем состоянии Нури опасен для меня. Самое время продолжить сексуальный ликбез.

– Дорогой, я сейчас скажу тебе что-то важное, ты должен запомнить. Когда опасно и у тебя дома нечем предохраняться, то можно заниматься любовью только один раз.

– Почему? – недоверчиво спрашивает Нури.

– Потому что твоя штучка вся в семени, и в тот момент, когда ты опять начнешь, все уже свершится.

Нури сидит как изваяние.

– Не бойся, – успокаиваю я его, – я знаю, что надо делать. Это очень просто. Слушай. Ты быстренько идешь в туалет, делаешь по-маленькому, чтобы все смылось. А потом моешь его, но тщательно! Это все. О'кей?

Нури смотрит на меня так, словно я говорю по-китайски.

Я целую его.

– Будь так любезен, сходи в туалет, сделай пи-пи, сколько сможешь, и помойся потом как следует с мылом!

– Но мне не надо в туалет! – возмущенно парирует Нури.

– Нет, надо. Пары капель достаточно. Ты должен заставить себя!

– Но я не могу, когда я так взволнован! – Как упрямый ребенок, он показывает на свою вертикально торчащую анатомию. Можно сколько угодно мучиться, ничего не выйдет!

– Тогда ты должен одолеть его. Попробуй холодной водой.

– Что? – Он смотрит на меня как на сумасшедшую. Неужели я действительно хочу, чтобы он устроил своему священному фаллосу холодный душ? Я хочу!

– Ты должен попытаться, – неумолимо говорю я, – иначе мы не сможем быть вместе!

Он раздумывает секунду, видит, что я не шучу, и со вздохом натягивает рубашку. Потом вытаскивает пустую консервную банку, становится ко мне спиной возле кухонной ниши и замирает.

Минут через пять я слышу робкий плеск.

– Десять капель! – восторженно кричит Нури, швыряет банку в мусорное ведро и молниеносно раздевается. – Все в порядке, дорогая! – Потом он, как приказано, моется, вытирается свежим белым носовым платком и, сияя, спешит ко мне. – Я сделал все, что ты хотела. Что теперь?

Ну ладно. В Канаде, правда, не писают перед своей возлюбленной в консервные банки, но зловонный клозет был бы еще хуже. Хорошо, что он там не был. Все-таки в нем больше деликатности, чем мне показалось вначале. Славный мальчик. В награду (и чтобы удостовериться, что все в порядке) я поцелую его сейчас внизу. Он для этого достаточно аппетитный.

– Ляг ко мне, дорогой. Я сказала лечь, а не броситься. Нет, нет! Не на меня! Я не переношу, когда мужчина лежит на мне. Иди сюда, ложись рядом. И лежи спокойно. Абсолютно спокойно!

Я наклоняюсь к его члену. У спермы острый, почти алкогольный привкус, но на твердом, изогнутом мужском достоинстве Нури ничего подобного нет. Я пробую языком и ощущаю только вкус мыла. Хорошо. Ребенок чист и готов к употреблению. Но лизать больше нельзя, иначе сейчас будет новая катастрофа. Нури уже опять стонет и дрожит. Он явно на пути к новому оргазму. Я кусаю его в руку. Это действует. Он открывает глаза.

– Спокойно, дорогой. Ты должен владеть собой! Он неожиданно всхлипывает.

– Я не могу. Я хочу наконец заниматься любовью! Я это не выдержу, я с ума сойду! – Крупные слезы катятся из его черных глаз, и мое сердце тут же наполняется жалостью.

– О'кей, о'кей! Хорошо. Иди ко мне. Ляг на бок и тесно прижмись к моей спине. Так, теперь обними меня. Чудесно!

Я просовываю руку между своих ног, беру его член и умело заправляю в себя. Должна признаться, что после месячного перерыва это приятно.

– О!.. О!.. – выдавливает Нури и начинает двигаться, как сумасшедший. Толчки становятся все быстрее и быстрее.

Меня охватывает паника. Так дело не пойдет. Еще одна секунда – и я забеременею. Ловким движением я поворачиваюсь, и он выскальзывает из меня. Преимущество этой позиции в том и состоит, что женщина – хозяйка положения. Это было на редкость своевременно.

– Что ты делаешь? – возмущенно орет Нури.

– Ты должен следить!

– Я слежу! – протестует он.

– Ты почти кончил.

– Неправда! Я следил!

– Это мы сейчас увидим, – говорю я, переворачиваюсь и подвергаю его новой проверке. – О'кей, ты прав, извини! Но не двигайся так быстро, иначе это сразу произойдет. Медленнее, дорогой, как только можешь. Чем дольше это длится, тем прекраснее.

Нури старается изо всех сил, и пару секунд дело кажется весьма утешительным. Его орудие хотя и маленькое, но благодаря своей изогнутости задевает мое самое чувствительное место. Действительно приятно. Но как только мне становится хорошо, я сжимаю внизу мускулы, это получается само собой, совершенно непроизвольно. Однако мои мышцы развиты чересчур хорошо для выносливости Нури. Только я почувствовала, что мои мускулы внизу сократились, как все происходит молниеносно. Нури сладострастно стонет, хватает мою грудь, начинает судорожно дергаться, и если это не оргазм, то я не Офелия!

Это самый настоящий оргазм, и состоялся он там, где не имел права состояться. У меня замирает сердце. Вот что получаешь, когда пренебрегаешь своей интуицией и непременно желаешь разыгрывать из себя учительницу.

Нури повержен в прах.

– Пардон! Извини, дорогая! Я не знаю, как это произошло. Я не нарочно. Честное слово, клянусь. Вообще-то я могу вечно. Несколько часов подряд! Знаешь что? Ты поедешь со мной в Тунис. Мы поженимся, и у нас будет много детей. Мы всегда будем вместе! – Он тесно прижимается ко мне, целует и гладит, так что я просто не могу больше сердиться на него.