Вариант "Омега" (=Операция "Викинг") - Николай Леонов

— Но почему информацию о Востоке адмирал хочет передать с Запада?

— Возможно, я ошибаюсь, — думая явно о другом, ответил Шлоссер.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Убедившись, что русский разведчик в Таллинне, Шлоссер начал действовать. Для создания надежного канала связи с Москвой, по которому можно передать важную дезинформацию, мало найти разведчика. Хотя такого человека у Шлоссера еще не было, он срочно начал подыскивать для русского квартиру, создавать легенду его проживания в городе. Все это было далеко не просто. Неизвестно, какими средствами располагает в Таллинне русская разведка для проверки своего человека.

Шлоссер подыскал небольшой уютный особняк, принадлежавший последнее время немецкому полковнику, убитому под Москвой. Барон связался с родственниками «героя» и снял особняк для своих целей. Естественно, что, когда в заброшенном с забитыми окнами доме появились солдаты и начали все быстро приводить в порядок, это вызвало любопытство соседей. Одноногий садовник, ловко прыгающий на своей деревяшке перед домом, оказался человеком «общительным». Соседи узнали, что незадолго до гибели полковник женился на молодой. Не желая делить имущество, семья покойного возненавидела молодую фрау, она вынуждена покинуть Берлин, поселиться здесь, в этой глухомани. В конце беседы «болтун» садовник невзначай обронил: «Тут еще ее роман с бывшим адъютантом мужа». Так готовилось появление в особняке русского разведчика.

Через два дня особняк вымыли, побелили и проветрили, окна его засверкали, садовник посадил несколько новых кустов роз. Когда Лота Фишбах вышла из машины, за ней несли многочисленные, в большинстве пустые, сундуки и чемоданы. Любопытные соседи осторожно выглядывали из-под слегка приподнятых занавесок, одни сочувственно, другие осуждающе, но все с нетерпением ждали появления героя-любовника.

Теперь в доме могли появляться офицеры, ведь у полковника было много друзей, желающих засвидетельствовать свое почтение его вдове. Да и почему в конце концов молодая красивая женщина должна жить затворницей?

Шлоссер оставил машину у ворот, поскрипывая гравием, пошел по ухоженной дорожке сада. Из-за угла вынырнул одноногий садовник, почтительно склонился и, глядя на барона так, словно никогда его не видел, не работал его шофером два года в Москве, молча проводил до дверей. В прихожей Шлоссера встретила неизвестная ему горничная, теребя кружевной, туго накрахмаленный фартук, она сделала изящный книксен.

— Добрый день, господин барон.

Шлоссер протянул ей фуражку и перчатки, не сдержал усмешки. Кланяться ее Маггиль научил, забыл лишь предупредить, что она не может знать Георга фон Шлоссера в лицо. Ничего, друг детства, я тебе этот промах припомню. Рассуждая так, майор абвера прошел в гостиную. Она походила на гостиную его родного дома: камин, на стенах портреты предков, даже рассохшийся паркет скрипит — удачная подделка под родовой замок фон Шлоссеров.

Через несколько секунд в гостиную быстро вошла Лота, хотя на ней была не форма, а вязаный костюм, в ее походке и движениях чувствовалась военная выправка. Здороваясь, Шлоссер придирчиво оглядел девушку и остался недоволен. Единственное, в чем Лота изменилась к лучшему, — она перестала благоухать скверными духами.

Майор видел, что девушку переполняет недоумение, она готова задать бесчисленное количество вопросов. Барон умел одним взглядом заставить молчать. Не проронив ни слова, они сели в машину и через несколько минут уже находились в кабинете Шлоссера. Так же молча майор достал из сейфа фотографию идущих по улице Койдула Скорина, Хоннимана и юного лейтенанта Визе, протянул Лоте.

— Вы знаете этих офицеров, Лота?

Фрейлейн Фишбах не любила, когда ее называли по имени, считая, что родители обидели ее, дав имя изнеженной богини.

— Я вас просила, господин майор, — сказала она, взяла фотокарточку и, подняв красиво очерченные брови, стала с любопытством разглядывать.

Шлоссер ждал, поглаживая усы.

— Гестаповец из аппарата городского управления. Лейтенант из роты охраны абверкоманды. — Она положила снимок на стол. — Высокий, кажется, мне неизвестен.

— Благодарю, Лота, садитесь. — Шлоссер подвинул снимок, повторил слова секретарши: — Высокий, кажется, неизвестен. Прекрасно. — Он снял телефонную трубку, набрал номер. Ожидая, пока его соединят, он спросил: — Вам нравится новая работа, фрейлейн Фишбах?

— Какого ответа вы ждете?

— Откровенного, естественно. — Шлоссер кивнул, сказал в трубку: Гауптштурмфюрер, добрый день. Говорит майор фон Шлоссер. Сейчас я пришлю тебе фотографию, верни ее мне с твоим человеком, который снят. Будь любезен, Франц, объясни мальчику, что он должен говорить мне правду, не козырять своей принадлежностью к ведомству господина Кальтенбруннера. Благодарю. — Он положил трубку, попросил Лоту запечатать фотокарточку и, вызвав курьера, отдал ему пакет.

Когда курьер вышел, Шлоссер после небольшой паузы спросил:

— Так нравится вам работа?

— Нет, господин майор. — Лота помолчала. И хотя вопроса не последовало, сочла необходимым пояснить: — Не нравится, что вы запретили носить форму, у меня нет конкретных обязанностей, я не понимаю, чем вы занимаетесь. Не нравится мне и переезд в чужой особняк. Никто ничего мне не объясняет, перевозят с места на место, я же человек, а не вещь. — Девушка раскраснелась, стала говорить быстрее: — «Здравствуйте, фрейлейн, я ваш садовник… Я ваша горничная»… Я должна знать, чем занимаюсь.

Шлоссер слушал, прищурившись, разглядывая Лоту как девушку, очень старался не улыбаться. Лота была, что называется, в его вкусе. Среднего роста, не слишком полная, чуть курносая, свежий рот. К тому же сегодня от нее соблазнительно пахло холодной водой и мятой.

— Все? Лота, скажите, вы считаете себя способным человеком?

— Да! — Она подняла голову, посмотрела начальнику в лицо. — Да, я считаю себя человеком способным.

Шлоссер встал, вышел из-за стола и, заложив руки за спину, прошелся по кабинету.

— Уверенность — вещь хорошая, — наконец проговорил он, затем неожиданно быстро спросил: — На чем она основана?

— Ну, — девушка замялась, — я не глупа, у меня хорошая память…

— Мало, фрейлейн Фишбах. — Шлоссер сел рядом с девушкой. — Я прочту вам короткую лекцию, постарайтесь запомнить и сделать соответствующие выводы. Вам не нравится новая работа, так как вы не знаете, что собой представляет Георг фон Шлоссер. Почему он распоряжается в кабинете Александра Целлариуса? Почему повелительно разговаривает с шефом СД? Верно? — Девушка молчала. — Так надо было спросить, я бы постарался удовлетворить ваше любопытство, — слукавил он. — Теперь же вы будете наказаны. Я вам ничего не расскажу. Вы, Лота, вынуждены ответить на эти вопросы сами. О ваших данных. Внешность и желание работать. Для начала сойдет. Первое требование к разведчику: он должен походить на кого угодно, но не на разведчика. Ваша подчеркнутая выправка, стремление побороть врожденную женственность порочны. Постарайтесь преодолеть это. Очаровательная, но не очень умная, увлекающаяся девушка — прекрасная маскировка для разведчицы. Одевайтесь со вкусом, дорогие духи, умеренная косметика. Никаких разговоров о фатерланде, фюрере, долге и тому подобном. Вам ясно?

— А чем я буду заниматься?

— Если вы мне подойдете, то будете вместе со мной выполнять приказ верховного командования. Привыкайте к особняку, возможно, вам придется принимать гостей. Быстрее входите в роль хозяйки. Пока поработаете моим секретарем. Но придет время, и я запрещу вам появляться здесь и в абверштелле. Главное, учитесь также вести себя соответствующим образом, ходить и говорить как женщина, а не солдат в юбке. Чтобы через два дня я мог с вами появиться в театре или ночном ресторане. И чтобы никому и в голову не пришло, что вы не любовница…

Дверь распахнулась, в кабинет вошел унтерштурмфюрер Карл Хонниман.

— Господин майор…

— Подождите в приемной, — резко оборвал его Шлоссер. Он подождал, пока дверь за гестаповцем закрылась, повернулся к секретарше. Допросите молодчика. Ласково напомните ему о существовании фронта. Суть дела в следующем: позавчера он прошел с неизвестным нам капитаном мимо здания абверкоманды. Кто этот капитан? Где познакомились? Чем занимались?

— Яволь, господин майор, — ответила Лота, заметив недовольный взгляд Шлоссера, поправилась: — Более-менее, барон. Вы хотите присутствовать?

— Если не помещаю.

— Ради бога, располагайтесь, барон. — Она встала. — Только уступите мне свое место и позовите унтерштурмфюрера. Пожалуйста, барон. — Лота улыбнулась, села в кресло Шлоссера.

Барон поклонился, подошел к двери и громко сказал:

— Унтерштурмфюрер, вас ждут.

Карл Хонниман поднял руку в фашистском приветствии.