Всей землей володеть - Олег Игоревич Яковлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После недолгих размышлений князь вызвал к себе в покой воеводу Ивана вместе с Владимиром и, посадив мальца себе на колени, ласково спросил:
— Ну, сыне, пойдём на торков? Пора тебе поглядеть хотя бы на них. Ведь не раз и не два придётся тебе столкнуться с этими погаными ордами. Давай-ка, воевода, возьмём княжича с собой в поход.
Иван одобрительно кивнул головой:
— Ратнику будущему надоть с младых лет ворога воочию увидать. Пущай едет. Ты, княже, не бойся. Я уж за Владимиром тамо пригляжу.
Глаза мальчика светились радостью. Наконец-то он сможет проявить себя, показать всем свою доблесть и воинское умение. Как будут завидовать ему после сверстники, те, кто ещё не выходил на поганых, с каким жаром станут они внимать его рассказам!
Владимира обрядили в лёгкую кольчугу, а в руки дали короткую булатную сабельку — скорее для порядка, ибо какой же воин без оружия отправляется на сечу. Юный княжич лихо впрыгнул в седло.
Мать, обычно такая холодная и отчуждённая, вдруг выбежала из бабинца, заохала и принялась осыпать Всеволода упрёками.
— Куда берёшь дитя такое малое! Вдруг шальная стрела! Не пущу я тебя, Владимир!
На глазах княгини заблестели слёзы; не выдержав, она всхлипнула.
— Довольно тебе хныкать! — грубо отрезал Всеволод. — Ратник он будущий, а не рохля какой! — И уже мягче добавил, обняв жену: — Ну, полно тебе. Моли Господа, чтобы не случилось никакого зла с нашим сыном. Всё бо в Руце Его.
Мария, вытерев слёзы и высморкавшись, зло прошептала в ответ:
— Если сына мне не сбережёшь, ни за что не прощу тебя, князь!
Всеволод, ничего не ответив, хмуро отвернулся.
...Наскоро собранная дружина на рассвете выступила из Переяславля и двинулась левым берегом Днепра. Во все стороны рассыпались сторожи, зорко следя за степью: не покажется ли где враг.
Воевода Иван наставлял Владимира:
Проста наука воинская, но требует порядку. Вот, княжич, совет тебе: в походе будучи, не ленись, на воевод всецело не полагайся, боле сам гляди. И ни еде, ни питью излиха не предавайся. По ночам же сам проверяй сторожи, дабы не спал страж никоторый и готовым к сече был. Вдруг ворог нощью напасть измыслит, внезапу?
...Останавливаясь на короткие привалы, рать шла под палящими лучами солнца полтора утомительных дня. Владимир, сильно уставший под тяжестью булатной кольчуги, весь в поту и пыли, с унынием смотрел вперёд. Скоро ли кончится эта тряска в седле, скоро ли повстречают они наконец торков? Но на ковыльных степных просторах царило безмолвие, только ветер бросал в лицо горячие, сухие струи.
К полудню второго дня пути переяславская дружина достигла Воиня — крепости у впадения в Днепр многоводной, широкой Сулы.
Воинь, большой сторожевой городок, обведённый дубовыми стенами на земляном валу и рвом, встретил юного Владимира оживлением и шумом. Жители окрестных сёл и деревень, услышав о нашествии торков, спешили убраться за надёжные стены детинца. Воиньский воевода, весь охрипший от крика, метался по двору крепости, размещая вновь прибывших, расставляя ратников на забороле, торопя гридней с выдачей оружия. Городок, обычно тихий, как сказал Владимиру Иван, наполнился многоголосым гулом, звоном мечей и доспехов. Всюду видны были приготовления к обороне. В одном месте чинили повреждённую стену, в другом — подновляли городню[160], в третьем — на скорую руку сооружали стрельницу. В огромных чанах кипятилась смола.
...Въехав в Воинь, Всеволод тотчас выслал за Сулу сторожу во главе с Хомуней, но не прошло и часа, как сторожа воротилась и Хомуня взволнованным голосом доложил:
— Узрели поганых. Идут степью к Суле. Верно, не ждут нас. Неторопко идут.
Всеволод бегом сорвался с крыльца хором воиньского воеводы и, взмыв на услужливо подведённого гриднем свежего поводного скакуна, крикнул расположившимся на дворе дружинникам:
— Ворог близко, други! Собирайтесь, поскачем немедля!
Подъехав к воеводе Ивану, князь взял его за облитый железом локоть и с мольбой попросил:
— Поберегись сам и княжича далеко не отпускай. Рано ему ещё... кровь проливать.
...Владимир жадно всматривался вдаль. Вот у окоёма, из-за курганов вдруг показались всадники на быстроногих низкорослых конях, в калантырях и сверкающих на солнце аварских шеломах. Раздались оглушительный свист, улюлюканье и гортанный протяжный вой — позже Владимир узнает, что этот боевой клич степняков называется «сурен».
— То они бодрятся, — объяснил воевода Иван. — Приметили нас, супостаты!
Кочевники сходу бросились переплывать реку, в воздухе сверкали их острые, тонкие клинки. Передние уже вылезли из воды и с визгом и воем понеслись на руссов, когда Всеволод обнажил свой меч и прямой рукой дал знак к битве. Тотчас с дружным кликом переяславцы галопом рванулись наперерез врагу.
В воздухе запела сталь, и степь огласилась скрежетом, руганью, ржанием обезумевших коней. Владимиру стало страшно, он испуганно воззрился на воеводу. Окружённый кольцом гридней, юный княжич лишь краем глаза мог видеть сражающихся. Где-то совсем близко от него пронёсся, яростно вопя, толстый страшный торчин с искажённым злобой лицом, скуластый, тёмный. Холодок ужаса пробежал по спине Владимира. Но как же так можно — бояться врага? Нет, нельзя подавать
