Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны - Александр Григорьевич Звягинцев

На лице ее появилось такое изумление, как будто покойник встал при ней из гроба. Певица еще несколько секунд вглядывалась в фотографию Майера, затем вернула ее Ярыгину и, приложив в свою очередь палец к губам, написала на зеркале помадой: «Почтамт в два часа».

Ярыгин согласно кивнул и спрятал фотографию Майера.

Она торопливо стерла мокрой тряпкой надпись с зеркала. И закричала:

– Катись, катись отсюда! Пьянь! Во обнаглели! Сегодня же заявлю администратору: не починит замок на двери – уволюсь.

Ярыгин, подмигнув певице, словно ошпаренный вылетел из гримуборной и чуть не сшиб с ног прислушивавшегося за дверью капитана.

Цвях, притворяясь пьяным, отшатнулся к противоположной стене и, ухмыляясь, попытался схватить за руку проходившую мимо акробатку. Акробатка, даже не сделав попытки возмутиться, ловко вывернулась и убежала на сцену.

– Во зверь-баба! – обиженно пожаловался Цвяху Ярыгин. – Еще секунда, и не было бы либо головы, либо табуретки.

Ярыгин подмигнул Цвяху и вернулся в зал ресторана.

– Все в порядке! – сообщил он другу.

– Согласна? – поинтересовался Оболенцев. – За тобой капитан помчался.

– Нормально! – рассмеялся Ярыгин. – Я опрометью вылетел несолоно хлебавши от певички, а капитан получил афронт от акробатки. Так что мы с ним товарищи по несчастью.

Оболенцев тоже рассмеялся:

– Вон твой «товарищ по несчастью» топает.

Цвях, «переживая» фиаско по любовной части, тоже уселся на место, сконфуженно качая головой.

Ярыгин разлил остатки вина по бокалам.

– Давай за удачу! Я чувствую, что она нам светит.

– Если бы еще грела! – пошутил Оболенцев и поднял бокал.

– Елавное, чтоб не нагрела! – хмыкнул Ярыгин. – У меня в два часа свидание.

– С Натальей? – удивился Оболенцев. – Как бы нам от этого хмыря избавиться?

– Ты его возьмешь на себя! – глядя по сторонам предложил Ярыгин. – А я тихо выйду в туалет, а после на свидание.

– В облегченном виде? – засмеялся Оболенцев.

– Не помешает!

Ярыгин залпом выпил вино и доел остатки салата с хлебом.

– Порции, однако, здесь дают не богатырские! – пожаловался он другу.

– Да, явно не американские! – пожалел его Оболенцев. – Там одним салатом можно наесться вдвоем, а бифштекс натуральный – во всю тарелку, у нас такой на четверых делят.

– «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!» – пропел Ярыгин, так что с соседних столиков на него оглянулись.

– Не буянь! – усмехнулся Оболенцев. – По-моему, тебе действительно пора в туалет!

– Почему? – стал изображать из себя обиженного Ярыгин.

– А ты перед этим всегда петь начинаешь.

– Считаешь, время?

– Время! – утвердительно кивнул головой Оболенцев.

Ярыгин поднялся из-за стола и отправился в сторону туалета.

Цвях растерялся. Его насторожило, что Оболенцев никуда не уходит.

«Может, у него свидание с кем-нибудь? – мелькнула у капитана шальная мысль. – Опер пошел отливать, это ясно, как божий день, а этот все сидит. Посижу и я, может, чего-нибудь высижу».

И он остался «пасти» Оболенцева.

В туалете Ярыгин вляпался в очередную историю: на полу сверкающего чистотой и никелем помещения, на которое, в отличие от гримуборных артистов, были затрачены немалые деньги, распластался плешивый очкарик, а над ним склонился длиннорукий верзила, торопливо шаря в его карманах. Ярыгин сразу же заметил следы крови на белом кафеле стены.

Верзила с бумажником очкарика выпрямился и собрался покинуть туалет. Однако, увидев Ярыгина, на секунду растерялся.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы тот ударом ноги в пах заставил верзилу согнуться пополам. Следующим ударом Ярыгин отправил бандита под умывальник в бессознательном состоянии.

Сделав спокойно то, ради чего, собственно, он сюда и пришел, Ярыгин осторожно выглянул из туалета и, не заметив поблизости Цвяха, отправился в сторону выхода.

Возле гостиницы два молодых милиционера разбирались с пьяным юнцом.

– Ребята! – обратился он к ним. – Наркоманы пошли в туалет колоться! Возьмете, благодарность в деле обеспечена!

Милиционеры опрометью бросились в туалет, а обрадованный юнец срочно ретировался с места разборки…

Площадь, на которой находился почтамт, освещалась тускло. Почтамт был закрыт. За его широкими окнами горели ночные лампочки.

Ярыгин огляделся.

Площадь была практически пуста: ни людей, ни машин. Лишь на противоположной стороне две человеческие тени слились в любовном порыве. Но Натальи нигде не было.

Ярыгин честно подождал минут двадцать, а затем, взглянув на часы, решил, что певицу что-то задержало.

Когда он собрался уходить, увидел, как на большой скорости на площадь вылетела иномарка. Машина подлетела к Ярыгину и остановилась возле него как вкопанная. За рулем новенького «Пежо» сидела Наталья. Она открыла переднюю дверцу, и Ярыгин вскочил в машину. Так же стремительно Наталья умчалась с площади.

– Если бы не фото, ни за что не поверила, что Майер жив… – после долгой паузы задумчиво произнесла она.

– В Штатах он! – коротко пояснил ситуацию Ярыгин.

– Поняла! – хмуро ответила певица. – Вы оттуда?

Ярыгин молча протянул Наталье свое удостоверение. Она внимательно изучила его и, вздохнув, спросила:

– Что вы хотите от меня?

Ее сухой тон не свидетельствовал о готовности к сотрудничеству.

– Всего чуть-чуть! – усмехнулся Ярыгин. – Правду о развеселой жизни на «Белой даче».

– На фиг мне это нужно! – нахмурилась певица. – У меня, между прочим, муж – француз. И вообще…

– Но ты-то, – перебил ее Ярыгин, – пока «гомо советикус».

– И вы можете подпортить мне жизнь и не дать выездной визы, – хмуро продолжила она. – Знаю я вас.

– А знаешь, помоги!

Навстречу вынырнула милицейская машина, патруль на «уазике». Ярыгин, пока фары милицейского патруля не осветили машину Натальи, залег вниз, так, чтобы его нельзя было с ходу разглядеть.

– Боитесь встречи с коллегами? – усмехнулась певица.

– Для пользы дела! И для твоего же блага.

– Понятно! Может, на пляж поедем?

– Можно и на пляж!

Наталья свернула на дорогу, ведущую к пляжу, и через пять минут они, оставив машину на обочине дороги, спустились на каменистый берег. Усевшись на больших валунах, некоторое время молчали.

Полная луна заливала окрестности призрачным светом. Размеренный гул прибоя отвлекал от мрачных мыслей, успокаивал нервы. Волны с шумом обрушивались на каменистый берег, подымая в воздух соленые брызги, и отбегали, оставляя на гальке клочья белой пены.

– Что вас интересует на «Белой даче»? – устало спросила Наталья.

– Все, что там происходит! Наш разговор останется в тайне! – очень размеренно и доброжелательно сказал Ярыгин.

– Дом отдыха с интимуслугами. Туда семьями не ездят, только поодиночке – погулять. Знаете такой анекдот? Француза в Париже спрашивают, есть ли в СССР публичные дома?.. Есть, отвечает француз, только они почему-то называются домами отдыха!

– Да уж, слышал я про развеселую здешнюю жизнь! – заметил Ярыгин.

– А что прикажете делать? – продолжала Наталья. – Юрпалов вызывает к себе и приказывает: «Чтобы гость на даче не скучал!» А панельные девки