Галактика. Принцесса и Генерал - Ольга Гусейнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словом, одной одеждой никто не ограничивается, та вообще должна априори восхищать, удивлять и заставлять завидовать, как и обувь – настолько разнообразная, таких фантастических форм и видов, что тягаться с трунами по этой части давным-давно никто в Союзе уже не пытается, оставив пальму первенства дизайнерам, пластическим хирургам, косметологам, стилистам, визажистам, декораторам и прочим служителям культа «красоты» Тру-на-Геша.
Поэтому среди бесконечного многообразия лохматых, лысых, почти голых, звероподобных, похожих на корзинки с фруктами местных жителей и туристов я в совершенно обычном красном костюмчике выделялась исключительно блеклостью и непрезентабельностью. Да и шпильки мои – из прошлого столетия, не меньше. На взгляд трунов, я абсолютно отстала в моде и жизни, чем заработала имидж холодной пресной стервы. Но торопиться догонять здешний мир я не стремлюсь. Да и зачем?
Встречались и проходили мимо студенты, служащие, преподаватели университета. Многие здоровались, я вежливо улыбалась и кивала головой.
– Профессор Кобург! Дарья Сергеевна, постой… – не услышать вопль и сопровождавший его перезвон было бы невозможно. Даже сквозь звуки музыки у меня в ухе.
По дорожке ко мне спешил коллега и самый великий сплетник – доктор Мьяло Дож, худощавый, среднего роста мужчина. По его мнению, в самом расцвете лет. После того как мы с этим весельчаком выяснили, что он совершенно не в моем вкусе, а я – не в его, наши дружеские отношения, хоть и достаточно своеобразные, на местный лад, только окрепли.
Я отключила музыку и приготовилась отступить, чтобы не пострадать от эксцентричного костюма Мьяло (по-моему – клоунского). А он, видно, решил, что в разноцветных шароварах – шелковых лоскутах ядовито-зеленого цвета – и красном топике выглядит неотразимо и оригинально. Мало того, шею доктора украшает ошейник, ощетинившийся цветными иглами с бубенчиками на концах. Туфли с длинными носками, увенчанными колокольчиками, завершают наряд. Сегодня его лицо радовало нежно-розовым оттенком кожи и сиреневыми губами. Надо полагать, в тон глазам и волосам, топорщившимся в разные стороны.
Мьяло надвигался, а я, стараясь делать это незаметно – обидится еще, – пятилась, но он заметил мои телодвижения и раздраженно закатил глаза:
– Кобург, когда ты уже поймешь, что яркая, красивая внешность необходима человеку для счастливой жизни? – Раздвинув иглы с моей стороны, благодаря которым доктор напоминал сумасшедшего дикобраза, он подхватил меня под локоть.
– Видимо, я ценю безопасность выше такого счастья, – ехидно парировала я, продолжая путь в его компании и наш извечный спор.
Мужчина, блеснув сиреневыми глазами, с наигранной печалью посмотрел на меня:
– Твоя повернутость на безопасности почему-то исключает все прелести жизни. Не только яркие краски, но и веселье, общение, секс.
– Я общаюсь и…
– Со студентами на лекциях, со мной, начальством и родителями. Отличная компания, чтобы умереть со скуки, не находишь?
– Слушай, что ты от меня хочешь? – возмутилась я. – Работы выше крыши, а через месяц – вступительные экзамены, и я буду вынуждена бросить свои исследования и дурью маяться в приемной комиссии. Причем по твоей милости. – И я зло уставилась на виновника предстоящей каторги. – Да-да, мне уже поведали, что по твоей рекомендации. Друг называется!
– Дарьюшка…
– Ой, только не надо подражать моему брату, у тебя не выходит так брутально.
– Нашла с кем сравнивать! Михаил – бледная моль в сравнении со мной, и…
– Только месяц назад он легко увел твою певчую птичку из бара на Цветочной!
– Ему просто повезло! – взвился Мьяло. – Она с выпивкой перебрала. Или в темноте плохо разглядела, или…
– А может, она ценит в мужчинах примитивные мускулы, а не экстравагантный стиль?!
Мы остановились и злобно сверлили друг друга взглядами. Обычное дело для трунов – выплескивать эмоции наружу. Так проще жить и гораздо веселее. Особенно тем, кому повезло со стороны наблюдать за публичным проявлением чужих эмоций – зрелища необыкновенно обостряют чувства, отвлекают от повседневности. Хотя рутина и покой – не про аборигенов Тру-на-Геша. И мне пришлось привыкнуть к этому за десять лет жизни здесь.
– Я уже записался на тренажеры и на программу «скульптор тела», поняла? Скоро у меня тоже будут великолепные мускулы, – буркнул мужчина пятидесяти лет от роду, забавно наморщив розовый нос и тут же позабыв про злость и обиды.
Непосредственность трунов, прямо-таки граничащая с детской, меня неизменно поражала и восхищала одновременно. Сама порой веду себя так же.
– Мьяло, дорогой, Мишка служит в элитных войсках Земли. Его мускулы – результат многолетних упорных тренировок, – примирительно улыбнулась я. Говорить, что мускулами еще и пользоваться хоть иногда надо, не стала. Трусливый нрав трунов всем известен. – Твоя же ценность – в мозгах. В конце концов, кто создатель полидерия?
Мужчина в самом расцвете лет ухмыльнулся уверенно и слегка заносчиво:
– Этот козырь я оставляю на крайний случай. Хочется привлекать своей красотой, а не тем, что я помог добиться ее другим…
– Тебе надо почаще появляться в СМИ, тогда твоя популярность станет самым беспроигрышным аргументом, – вроде пошутила, но идейку подкинула, судя по загоревшимся глазам бывшего наставника.
– Да я с удовольствием, но ты же знаешь: признание и популярность достаются Хиаро. У него маниакальная любовь к себе любимому. Я не раз наблюдал, с каким восторгом он смотрит новости, где мелькает его рябая физиономия. Сколько раз намекал: синий цвет ему совершенно не к лицу…
– Мьяло, директор нашего исследовательского центра имеет полное право и даже обязан мелькать в инфосети. – О цвете лица нашего начальства слушать не хотелось. – А ты не забыл, что в один прекрасный день сам отказался от этой должности?
– У меня научная работа, а директорские обязанности только мешали бы заниматься любимым делом, – снова разозлился Мьяло.
– Каждый сам расставляет собственные приоритеты, – многозначительно закончила я разговор, освобождая локоть из руки труна и входя в божественную прохладу университета. – Ты, кстати, не видел моего начальника? Никак не могу связаться с Аэном.
Мьяло пожал «лоскутно-игольчатыми» плечами.
Мы прошли процедуру идентификации, прежде чем войти в закрытую зону исследовательского центра. Сначала – по рисунку сетчатки глаза. Затем – по отпечаткам пальцев, по раковине уха. И наконец – по голосу.
Оказавшись в знакомом до последней щелочки коридоре, Дож неожиданно ответил:
– Прости, вылетело из головы. Он в медицинском центре сейчас.